Тереза Саутвик - Несговорчивая жена принца
– Буду.
Кардал провел Джессику к лифту, спустившему их на первый этаж. Теперь принц ни во что не ставил перепады отцовского настроения. Когда-то ему было не все равно, но это закончилось после того, как король предпочел традиции счастью. Если бы Кардалу разрешили жениться на любимой, может быть, она бы… Что толку строить теперь догадки. Он вонзил ногти в ладони, охваченный яростью. Ярость предпочтительнее боли.
– Что с тобой? – спросила Джессика.
– Все отлично.
– Жилы, вздувшиеся на лбу, утверждают, что ты лжешь.
Он инстинктивно дотронулся до виска и неохотно улыбнулся:
– Позволь мне поправиться. Все будет отлично.
– Спасибо, что пришел мне на помощь, но не стоило. Твой отец нисколько меня не огорчил. Он просто хотел помочь.
– Он пытался навязать тебе свою волю. Традиции для него важнее всего на свете.
Она скрестила руки на груди и уставилась перед собой.
– Понимаю, мое мнение в чем-то ущербно, раз я не знаю, что такое традиции и родственники, говорящие мне, что делать. Но мне кажется, ты не ценишь, как тебе повезло иметь семью, заботящуюся о тебе.
– Ты права.
– Я рада, что ты понимаешь, как они тебя любят.
– Твое мнение действительно ущербно, – улыбнулся Кардал.
– Верно. У всех есть недостатки. Но мы учимся не замечать их у тех, кого любим. По-моему, у вас с отцом какие-то разногласия.
Больше уже нет.
– Ты ошибаешься.
– А по-моему, нет. Ты злишься на него, и не только потому, что он пытался изменить мое решение относительно аннулирования брака.
– Мы расходимся во многих вещах.
– Я поняла. Но мне понятно еще и то, что твои родители тебя любят. – Она подняла руку, когда он хотел заговорить. – Когда ты жаждешь этого, как я, учишься видеть любовь в других. Так что не пытайся снова сказать мне, что мое мнение ущербно.
– Даже не мечтаю. – Они вышли из лифта, Кардал указал направление: – Туда.
В конце короткого коридора он распахнул дверь, выходящую в сад. Их мигом окутал аромат цветов. За стенами, окружающими дворец, специальные фонари подсвечивали гордые пальмы, нежный жасмин и роскошную зелень.
Широко открыв глаза, Джессика оглядывалась по сторонам.
– Кардал, как красиво!
– Я знал, что тебе тут понравится. Сюда я прихожу, когда хочу…
– Привести свои нервы в порядок, прежде чем начнешь крушить все вокруг?
– Примерно так.
Кардал обнаружил, что заинтригован своей неуступчивой женой. Говорят, что трудности закаляют характер, так что упрямства ей должно быть не занимать. Но все его выводы основывались на том немногом, что она захотела рассказать о себе. По ее словам, практически все события ее жизни были маловажными. Вместе с тем грустные глаза и напряженность голоса утверждали, что она лжет.
– Чудесно, – восторгалась между тем Джессика. – Мне хотелось бы остаться тут навсегда.
Он молчаливо наблюдал, как она впитывает красоту сада, и думал, что ее собственная красота была бы прекрасным дополнением для этого безмятежного места. Она как цветок в пустыне – сильный, упорно вбирающий соки жизни и неожиданно прелестный.
– Ты можешь приходить сюда, когда только пожелаешь. – Он взял ее руку, положил на сгиб своего локтя и повел меж цветущих клумб.
– Но я недолго тут пробуду, – напомнила Джессика.
– Тем больше причин по максимуму использовать предоставляющиеся возможности.
– Ты сам-то ценишь это? Или принимаешь как должное? Как свою семью?
– Возможно. – Кардал уже перестал обижаться, потому что прочел все-таки доклад о ее жизни и точно знал, сколько ей пришлось пережить.
Скажем, смерть матери, злоупотреблявшей спиртным.
– Я не могу изменить отца так же, как ты не можешь изменить то, что случилось с твоей матерью.
Она отпрянула от него и вся сжалась.
– Откуда тебе известно о моей матери?
– Когда тебя нашли, отец поручил узнать о твоей жизни.
– И дал добро на наш брак, хотя мама никогда не была замужем, и за моим отцом в том числе. – Слова ее были полны горькой иронии. – Но она не переставала искать мистера Идеал, хотя каждый последующий был хуже предыдущего.
– Да. – Доклад был достаточно подробным.
– И каждый раз она теряла себя все больше.
– Полагаю, тебе было очень трудно.
– Когда мама была собой, она становилась лучшей моей подругой. Слушала, разговаривала со мной. Мне до сих пор ее не хватает.
– Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь. Куда тебе! Твои родные живы и здоровы и отлично устроились в красивом дворце среди роскошных садов. А ты ничего не ценишь. – Внезапно она остановилась. – А там что?
Он оглянулся на розовые стены дома с мозаичными окнами, под выложенной красной черепицей крышей. Здание пустовало еще до его рождения.
– Гарем.
– Правда? – В ее глазах разгорелось любопытство, сменившее печаль и удачно отвлекшее ее. – Так здесь вы прячете своих женщин?
– В общем-то, нет. А вот под дворцом есть темница и сеть подземных переходов…
– Шутишь?
– Испугалась? – Он потрогал дверь в здание и обнаружил, что она заперта. – Гарем пустует много лет. По-моему, моя бабушка поставила ультиматум тогдашнему королю, который склонялся перед всеми ее желаниями.
– Здорово. Похоже на романтическую легенду.
– Ну, не знаю. – Но если так можно заставить ее глаза сиять, он выяснит подробности.
– Интересно, – она заглянула в окно.
Кардал встал сзади нее, оперся плечом о стену.
– Что тебе интересно?
– Каково жить в гареме. – Джессика все пыталась разглядеть хоть что-то через мозаику окна. – Ждать, пока тебя вызовут к правителю. Выберут.
– Это нечто большее, чем секс, – пояснил он, заметив румянец на ее щеках. – В старые времена существовала необходимость произвести на свет больше детей, чтобы обеспечить продолжение линии наследования. Младенческая смертность была очень высока. Теперь развитие медицины не требует таких мер.
– А твой гарем – женщины всего мира, – она встретилась с ним глазами, ожидая опровержений.
Кардал искал утешения и забытья в объятия многих и не получил их нигде. Тут ее мнение тоже было с изъяном, но к чему оправдываться? Что бы она ни думала, не имеет значения. Изменить ничего нельзя.
Она между тем улыбнулась:
– И что, когда исследовали мою жизнь, сделали ли заключение о моей пригодности для гарема?
Взгляд Кардала был приковал к ее губам, его сердце забилось чаще.
– Есть только один способ ответить на твой вопрос.
– Какой?
Он выпрямился, обхватил ладонью ее щеку, большой палец руки прошелся взад-вперед по ее губам.
– Вот какой, – ответил он, опуская голову.
Губы, способные завлечь мужчину без единого произнесенного слова, на вкус были еще восхитительнее, чем с виду. Их мягкость Кардал предвкушал, но нежданная неискушенность воспламенила его кровь. Он обхватил ее лицо обеими руками, запустил пальцы в волосы и все никак не мог оторваться.
