Патриция Нолл - Белые розы Аризоны
— Я принесу все, что нужно, — вызвалась Жанна. — Только объясните, где что найти.
Сет в негодовании швырнул шляпу на ближайший стул.
— Вы, Эмми, самая упрямая женщина во всей нашей округе!
— Безусловно. А иначе как бы я дожила до такого возраста?
— Да уж, конечно, не благодаря рассудительности. Ее у вас нет, это точно.
Поняв, что разговор вот-вот перерастет в самую настоящую перепалку, Жанна примирительно подняла руку.
— Почему бы вам не отложить выяснение отношений до той поры, когда у Эмми заживет рука, и она сможет надеть боксерские перчатки?
Реплика Жанны вызвала смех у Эмми, а Сета заставила нахмуриться.
— Вот чего нам до сих пор здесь недоставало, — выдавила сквозь смех Эмми. — Женщины, которая осмелилась бы возражать королю гор!
— Одна такая у нас уже есть, — сухо заметил Сет.
— Так где же взять бинты? — попыталась уточнить Жанна.
Услышав от Сета, что в ванной комнате на первом этаже, рядом с кухней, Жанна поспешила вниз.
Хотя кухня в самое ближайшее время должна была стать основным полем ее деятельности, она едва удостоила взглядом огромную плиту, двухкамерный холодильник и длиннющие разделочные столы. На полированном столе из натурального дерева, стоявшем посереди кухни, она заметила деревянный поднос с лимонадом, тремя стаканами и вазочкой со льдом. В узком коридоре, ведшем из кухни к черному ходу, ее внимание привлекли две двери. Первая вела в маленькую спальню с платяным шкафом, ночным столиком, на котором стояла ваза со свежими красными розами, и кроватью, застеленной вышитым покрывалом. Комната предназначалась, скорее всего, для Сью, значит, теперь достанется ей. Не задерживаясь в этой приятной комнатушке, Жанна направилась ко второй двери. За ней располагалась ванная — но без ванны, с душевой кабиной.
Когда Жанна вернулась в гостиную, у Эмми почти восстановился нормальный цвет лица. Сет, меряя шагами комнату, продолжал бубнить о том, что пострадавшей необходимо безотлагательно показаться врачу.
— Ах, Боже мой, шел бы ты к Голди! Ей ты нужен куда больше, чем мне, — махнула здоровой рукой Эмми, наблюдая, как Жанна села около нее и принялась разворачивать эластичный бинт. — Эта девушка позаботится обо мне.
Улыбнувшись ей в ответ, Жанна огляделась — чем бы зафиксировать кисть Эмми. Журналы, стопкой лежавшие в корзине рядом, показались ей вполне подходящим для этой цели материалом, и она взяла верхний из них. Она узнала журнал. Именно в этом номере были снимки кинозвезд с их дочерьми, в том числе фото ее матери и ее самой. Жанна поспешно подложила журнал под самый низ стопки и взяла другой.
Опасливо обернувшись, она обнаружила, что Сет не спускает с нее и Эмми мрачного взгляда.
— Приду к ужину, — сообщил он, — и хорошо бы вам к этому времени выздороветь, не то и слушать ничего не стану, а сразу отправимся к врачу. — Оставив таким образом последнее слово за собой, он удалился.
— Основное его желание — дать всем понять, что командует здесь он, — объяснила Эмми. — Как две капли воды походит на моего покойного Гарри. Но, пожив с одним властным мужчиной, уже знаешь, как управляться с другими.
Жанна тут же вспомнила об отце. С ним управляться она так и не научилась.
— Пока я здесь, придется мне взять у вас несколько уроков, — сказала она, осторожно подкладывая журнал под больную руку и поднимая ее, чтобы забинтовать. Слава Богу, что в минувшую зиму она по внезапному вдохновению закончила курсы первой медицинской помощи, не говоря уже о том, что постоянно приходилось лечить порезы и царапины у двух младших братьев.
— Вы не включите свет? — Эмми кивнула в сторону стоявшего неподалеку торшера.
Только тут Жанна заметила, что в комнате темно.
— Я и не думала, что уже так поздно.
— Дело не в этом, просто мои окна выходят в каньон.
Занимаясь больной рукой Эмми, Жанна все время ощущала на себе пристальный взгляд старой женщины.
— Ну вот, готово, — сказала она под конец. — Но вечером надо будет перебинтовать. И все же, — добавила она озабоченно, — неплохо бы сделать рентген.
— Посмотрим. Пока что мне нужен аспирин, чтобы заглушить боль, и немного льда — ото льда опухоль спадает.
— О, конечно, конечно! — И Жанна принесла две таблетки аспирина, стакан воды и полиэтиленовый пакетик со льдом.
Быстро проглотив пилюли и запив их водой, Эмми подняла ноги на специальную подушечку, лед подложила под руку и произнесла:
— Ну вот, теперь принесите поднос с лимонадом — он стоит на кухне, — и мы побеседуем. Умираю от любопытства, так хочется поскорее узнать, куда девалась Сью Перрит, и почему дочка миллионера и кинозвезды трясется в грузовике по горам в компании такого дьявола, как Сет Броуди.
Как ни потрясена была Жанна, она безропотно отправилась в кухню за подносом и наполнила ледяным напитком два стакана.
— Вы расскажете Сету? — спросила она, глядя в свой стакан.
— Это, как говорится, зависит от многого.
— От чего именно?
— Прежде всего, от причины, из-за которой вы сбежали.
Жанна повертела стакан в ладонях.
— Откуда вам известно, кто я?
— Видите вон те журналы? Моды — мое единственное увлечение. Я обратила внимание на то, как поспешно вы засунули в самый низ стопки «Калифорния гёрл».
— О-о-о! — только и смогла вымолвить Жанна.
— Сначала я не уловила никакой связи между журналом и вами. У меня в голове был полный ералаш, — призналась Эмми.
— У вас в голове ералаш?! Да никогда не поверю! — возразила Жанна, прищурившись. — По-моему, вы колдунья или гном. — И, как бы в подтверждение, она ткнула пальцем в зеленый костюм.
— Я и то и другое, — расхохоталась Эмми. — А сейчас давайте рассказывайте, да смотрите, со всеми подробностями.
Миссис Карр, человек несомненно резкий и нетерпимый, была тем не менее прекрасным слушателем. Прояви она назойливое любопытство, с которым так часто случалось сталкиваться семейству Уитли, и Жанна бы прикусила язык. Но, ощущая все время искреннее сочувствие, излучаемое миссис Карр, Жанна выложила все начистоту.
Когда она закончила свой рассказ, Эмми склонила голову набок, как заинтересовавшаяся чем-то птица, и спросила:
— Но почему же ваш отец так хотел выдать вас замуж за этого Майкла Баррингтона, что даже взял его на работу?
Жанна закатила глаза.
— Одному Богу известно. Скорее всего, отцом руководит желание избавить меня и братьев от ошибок, допущенных им самим. Унаследовав состояние, он умудрился растранжирить его, даже не достигнув двадцати пяти лет, и затем был вынужден начать все с нуля. В последнее время я встречалась с двумя художниками. Ничего серьезного, но отец волновался, как бы я не вышла за одного из них замуж, о чем впоследствии, по его мнению, непременно жалела бы.
