Джулия Бирн - Волшебство любви
– Я убеждена, что мистер Чарлтон знает в этом толк, – возразила Фиби и осмотрела своих воспитанниц.
Обе были одеты одинаково – в светло-голубые уличные костюмы, прекрасно сочетавшиеся с их локонами цвета слоновой кости и сапфировыми глазами. Унаследовав аристократические черты лица и рот Дивереллов, они были необычайно хороши собой и так похожи друг на друга, что, если бы не яркий шарф на стройной шее Теодосии, их трудно было бы различить. Но это незначительное отличие могло дать вдумчивому наблюдателю основание для того, чтобы предположить полную несхожесть их натур.
– А к чему нам какой-то особенный дом, тетя Оттилия? – довольно непочтительным тоном отозвалась Теодосия. – Мы ведь не собираемся устраивать эти глупые званые вечера или танцы.
– Вот именно. Нам и вообще дом не нужен, – подхватила Крессида. – Для меня, например, важно одно – жить неподалеку от театров.
– Я уверена, что мы найдем что-нибудь подходящее для всех, – заметила поспешно Фиби, пока леди Грисмид приходила в себя от изумления.
– Нет, вы только подумайте! – возмущенно уставился на сестер Джеральд. – То они месяцами изводили Фиби своим нытьем – сезон, видите ли, пройдет без них, – то объявляют званые вечера и танцы глупостью. Одно слово – девчонки! Пустоголовые создания!
Крессида взглянула на него снисходительно.
– Нам просто хотелось попасть в Лондон, Джеральд. Сезон был всего-навсего предлогом.
– Прекратите! – Компаньонка для пущего авторитета поднялась. Но разнять сцепившихся Дивереллов было не так-то просто. – Девочки, успокойтесь! А ты, Джеральд, выйди и скажи мистеру Чарлтону, что мы уже идем. Надеюсь, он составил список подходящих домов, как его просил мистер Диверелл, и…
– Мне, пожалуй, следует поехать с вами, мисс Смит.
– Ах что вы, мадам, я не могу допустить, чтобы вы из-за нас затруднялись. Мы впятером…
– Неужели в таком важном деле вы намерены положиться на выбор взбалмошной молодежи? А мистер Чарлтон замечательный секретарь, наверное, но что понимает в домах мужчина? Да и в моем экипаже будет куда удобнее, чем в фаэтоне. Пошли!
Сказав последнее слово, ее светлость выплыла из гостиной с видом Боэдисии (Боэдисия – английская королева, правившая в 60-х годах н. э. – Примечание переводника.), идущей в бой. Ей не хватало лишь копья и щита.
– Знаете, что вам мешает, Диверелл? – Лорд Пендлтон, сидевший напротив приятеля в Белом клубе, отложил газету и откинулся на спинку кресла. – Вы привыкли к женщинам, которые делают все, лишь бы угодить мужчине. Это имеет свои преимущества, но иногда ведь хочется и более острого блюда. А тем более – умного разговора.
– Полагаю, вы не имеете в виду девочек, навещавших нас вчера. Проблески ума появляются у них, по-моему, лишь в тот момент, когда они пытаются угадать стоимость какой-либо побрякушки. Что же касается манер…
– Вы слишком многого хотите, – прервал его Пендлтон.
– Неужели, – фыркнул Диверелл, – вы считаете птичек из заведения мадам Фелис достаточно интересными? Куда приятнее завести себе вдовушку в качестве любовницы – это вам и хорошие манеры, и умные разговоры, и наслаждения по умеренным ценам.
– Я бы на вашем месте подумал лучше о замужней даме из высшего света, хорошо знающей все правила игры.
– Никогда не связываюсь с замужними женщинами, – отрезал Диверелл.
– Это, должно быть, мудро, хотя половина Лондона считает иначе. Тогда остаются только вдовы. Но они – оглянуться не успеешь – начинают питать определенные надежды и видят на своем пальце обручальное кольцо.
Да, подумал Диверелл, именно так и было с хорошенькой молодой вдовой, с которой он тайно встречался: неделю назад, поставив крест на марьяжных надеждах, она переключилась на пожилого богатого банкира. В его жизни образовалась пустота. В одном Пен прав: он, Диверелл, привык к нежным женщинам Востока, с детства наученным угождать мужчине.
– Я благодарен вам, Пен, за ваш альтруистический интерес к моим делам, но…
– Ваш благоразумный совет относительно капиталовложений спас меня от разорения, посему я не могу оставаться равнодушным свидетелем вашей жизни. Кроме замужних дам, вдов и девочек есть еще одна возможность. Ведберн, например, поселил маленькую гувернанточку в уютном домике в Сент-Джеймс-Вуде, и та счастлива, что больше не должна нянчиться с чужими сорванцами.
У Себастьяна не было ни малейшего желания обсуждать подобную перспективу – она была слишком близка к мелькнувшей у него вчера мысли. Которая почему-то была ему неприятна.
После встречи с гувернанткой своих племянников он лежал ночью без сна, стараясь внушить себе, что Фиби отнюдь не святая простота. Когда он принял ее за девицу легкого поведения, она вмиг поняла, что к чему. Да и работая столько лет по чужим домам, невозможно избежать общения с мужчинами. Но тут ему вспомнилось беззащитное выражение, появившееся на ее лице, когда он, внезапно поднявшись, навис над ней всей громадой своего тела. А спустя несколько минут он убедился в том, что она ранима до крайности, а, следовательно, далеко не столь опытна, как ему казалось. Если бы Себастьяна так мучили мысли о другой женщине, он бы немедленно предпринял шаги, чтобы от них избавиться. Но ведь навряд ли швейцар гостиницы «Сверчок» распахнет двери перед нетерпеливым самцом в три часа утра.
И какой дьявол подвигнул его на то, чтобы оставить их в Лондоне? Всю компанию следовало немедленно отправить назад в Керслейк, а себе снова найти подходящую вдовушку. А сейчас уже поздно. Она здесь. Ищет дом. С его секретарем. Издав рык, пробудивший от дремоты похрапывающего рядом виконта, Себастьян вскочил на ноги, рассыпав на пол лежавшие перед ним газеты.
– Увидимся позднее, Пен, – отреагировал он на удивленный взгляд друга. – Я только что вспомнил о неотложном деле.
И он выскочил из комнаты, не дав Пендлтону произнести ни слова.
По непонятной причине все трое юных Дивереллов с ходу влюбились в излучавшего спокойствие мистера Чарлтона, а он не мог глаз оторвать от Теодосии. Его присутствие действовало умиротворяюще даже на Фиби, которая уже начала сожалеть о своем приезде в Лондон – так ее доняла леди Грисмид. Последняя решительно забраковала все четыре осмотренных ими дома, хотя два из них были вполне подходящими. Сейчас она критиковала все, что видела в пятом доме, и Фиби твердо решила на этом закончить поиски. Но прежде надо собрать питомцев, разбежавшихся в разные стороны.
– Тетя Оттилия, этот дом лучше всех! – раздалось откуда-то сверху. Подняв глаза, Фиби увидела Джеральда, стоявшего на самом верху крутой лестницы. Вероятно, он заглянул на заброшенный чердак, никогда не знавший ни метлы, ни тряпки.
