Аннемари Шоэнли - Строптивая женщина
— Ты из тех, кто поддерживает эти идеи на словах или материально. Но ты никогда не оставишь свое место в моей фирме ради того, чтобы служить человечеству. Для этого ты слишком эгоистична.
Марлена была задета. Она эгоистична? Разве не приняла она на себя все шишки и заботы в этом деле с детским садом? Не действовала людям на нервы своими призывами собирать пожертвования?
— Смотри не ошибись, — сказала она. — А то вдруг найдешь меня в Бразилии, где я буду спасать реликтовые леса.
— И одного взгляда будет достаточно, чтобы понять, что ты продумываешь, как можно по-другому организовать спасательную группу и не требуется ли ей дельная руководительница.
Марлена молчала.
Он взял ее руку:
— Не уезжай! Оставайся при своей должности!
А что было ее должностью? Место любовницы богатого мужчины?
— Знаешь, чего бы мне действительно хотелось и что меня по-настоящему волнует? Если не считать моей карьеры, — добавила она и неуверенно улыбнулась. — Я бы хотела, чтобы все женщины сумели целиком использовать те возможности, которые им предоставляются. Чтобы они черпали свои знания и интеллект не только из бульварной литературы и женских журналов, а начали действительно думать самостоятельно. Посмотри только. — Она порылась в своей сумке. — Этот журнал я купила сегодня. Послушай, какие заголовки: «Как с помощью диеты преобразиться за несколько дней… Холодные супы для жарких дней… Палитра красок для волос… Светская хроника европейских дворов…» Бог ты мой, Георг, если это и есть вещи, которые занимают умы большей части женщин, о каком прогрессе может идти речь?
— Журналы для мужчин ничуть не лучше и не интеллектуальней. Разница только в том, что там пишут не о супах, а об автомобилях.
— Так вот он, прекрасный шанс для нас! Чем глупее мужчины, тем легче действовать женщинам!
Георг расхохотался:
— Понимаешь, я просто не хочу, чтобы интеллектуальные женщины прославляли прогресс, которого на деле не существует.
— Когда я была замужем за Бернхардом, мне казалось, что в будущем, когда Андреа станет взрослой, все будет по-другому. Но теперь мне кажется, я заблуждалась. Я ничего не понимаю, глядя на современных женщин. Они проявляют какой-то новый вид домовитости, от которого мне становится тревожно. — Она потрясла журналом. — Как будто они увидели, как обожглись их передовые подруги, поспешно натянули свои фартучки с рюшами и отступили обратно к кухонным плитам.
— Девочка, так было всегда: два шага вперед, один — назад. Твоя правнучка только посмеется над проблемами, которые мучили тебя.
Марлена взяла его руку и прижала к своему лицу. Как много он дает ей… Мудрость, тепло, защищенность. Защищенность? Ерунда! Защищенности не было, было лишь представление о ней.
Андреа похлопала ее по плечу:
— Эй! О чем это вы так любовно шепчетесь?
— О мужчинах и женщинах, — ответил Георг.
Андреа застонала.
— Чепуха из шестьдесят восьмого года, — прокомментировала Марлена.
Андреа едко заметила:
— Слава Богу, для нас это позади. Мы индивидуалисты. Одни хотят создать семью, другие — нет. Одни хотят детей, другие не хотят. Социальная помощь тоже не отвергается, и сексуальное женское белье все находят потрясным и соблазнительным. Но это сегодня. Завтра все может измениться.
— И, естественно, белые подвенечные платья.
— Точно.
Воцарилось тягостное молчание. Андреа заказала грибное блюдо, и Марлена подавила злое замечание относительно радиоактивно зараженных лисичек на тарелке будущей защитницы окружающей среды. Вместо этого она прислушалась, как Андреа объясняет Георгу, почему она избрала такую специальность. Надо так упорядочить воздействие людей на природную среду, чтобы сохранить экологическое равновесие.
— Да, это замечательно, — сказал Георг и подмигнул Марлене.
Грибы принесли на серебряном блюде.
Марлена не сдержалась и вмешалась в их разговор:
— А меня порядком тошнит от всей этой трепотни.
Георг сжал руку Андреа.
— Трепотня — всего лишь поза. А юношеские позы — одна из форм бунтарства, — сказал он Марлене.
— На редкость удобная форма, которая не требует никаких действий.
— А что делаешь ты? — гневно спросила Андреа. — Успокаиваешь совесть подачками.
— Поэтому-то я и недовольна собой.
— А это не поза, разве нет?
Георг достал коробочку из кармана пиджака и положил на стол рядом с тарелкой Андреа.
— Маленький подарок к окончанию школы.
В коробочке лежали непозволительно дорогие часики. Андреа надела их и благодарно улыбнулась Георгу. Потом взглянула на позолоченный циферблат и сообщила, что должна спешить, так как договорилась встретиться с друзьями.
Она послала Марлене и Георгу воздушный поцелуй и пошла к дверям.
— Прелестная девочка, — заметил Георг.
— Жутко упрямая.
— Вылитая мать, — улыбнулся Георг.
Марлена чувствовала, что Давид рассматривает ее, и нервничала. Когда они покинули зал, она пошла к лифту рядом с ним и Каролой. Внезапно Карола повернулась к ней:
— Отец сказал мне, что вы просили о месте господина Рота?
Марлена остановилась.
— Можете раз и навсегда забыть об этом, — продолжала Карола и пошла дальше.
Давид обреченно пожал плечами. Карола повернула к нему голову:
— Ты идешь, Давид?
Вечером Давид позвонил ей домой.
— Привет, Марлена.
У нее чуть трубка из рук не выпала.
— Я должен увидеть тебя. Это важно.
— Хорошо. Но что…
Он нетерпеливо перебил ее:
— Я буду у тебя через час. — И повесил трубку.
Марлена от удивления не могла двинуться с места. Может быть, им овладела необъяснимая тяга к ней? Теперь? Через столько лет? Может быть, во франкфуртскую ночь она доставила ему такое удовольствие, что теперь, спустя столько лет, он вдруг потерял голову от страстного желания? Или это у него возрастные изменения — приступы жара, внезапная потливость… Марлена окинула взглядом комнату, проверяя, все ли в порядке, и откупорила бутылку вина. К счастью, Георг был в Гамбурге. Вот был бы сюрприз, если бы он столкнулся со своим зятем в ее квартире! С полуодетым! «Хелло, Георг…» — «Хелло, Давид… Зеленая зубная щетка, собственно говоря, моя…» И, к счастью, Андреа была у подруги. Когда она вернется домой, Давида и след простынет.
Марлена приняла душ и надела новый костюм. Господи! С чего это она полезла под душ и так вырядилась?! Она что, решила, что Давид станет срывать с нее одежду? Марлена остановилась перед зеркалом. Боже! Да что с ней такое! Она — возлюбленная Георга. Она любила его, она даже уже допускала мысль о том, чтобы стать его женой. А как только позвонил Давид, весь ее здравый смысл улетучился?
