Дженис Кайзер - Любить — это так просто!
— Надеюсь, это слезы радости? — шепнул он.
Джейн кивнула и ладонью вытерла щеки, чуть не выронив фужер.
— Да.
Его лицо засветилось.
— Я счастлив, как никогда!
— Я тоже, — всхлипнула она.
Он снова поднял свой фужер.
— Пью за самую замечательную женщину из всех, кого я встречал.
Они чокнулись, Джейн отпила большой глоток. Ее радость омрачалась странным ощущением неуверенности.
— Хотелось бы и чувствовать себя замечательной, — пробормотала она, надеясь, что он ее поймет. — Честно говоря, я не в своей тарелке. Никак не могу прийти в себя после аварии.
Джереми похлопал ее по руке.
— Так и должно быть. Видит Бог, у меня есть недостатки, но я люблю тебя, а значит, у меня по крайней мере безупречный вкус. — Он лукаво улыбнулся. — Между прочим, это мое главное достоинство.
Их взгляды встретились.
— Все твои достоинства на виду, — сказала Джейн. — Расскажи лучше о недостатках. Хочу знать все: и плохое и хорошее.
Джереми поднял брови, изображая тревогу.
— Не боишься испортить вечер?
— Хочу услышать твои сокровенные тайны. — Она сделала паузу. — Если, конечно, не возражаешь.
Джереми перевел взгляд на окна, за которыми сгущалась темнота, прорезаемая кое-где огоньками соседних домов.
— Вообще-то я давно собираюсь тебе рассказать... — произнес он с неожиданной торжественностью. — У меня есть кое-какое прошлое.
Он сказал это таким тоном, что у нее екнуло сердце.
— Что значит «кое-какое»?
— До недавнего времени я был женат, Джейн. Развод состоялся четыре месяца назад, незадолго до того, как я переехал в Калифорнию.
Джейн была потрясена.
— А почему ты мне раньше не сказал?
— Потому, что сложилась довольно сложная ситуация. На первый взгляд она кажется просто ужасной, и я хотел, чтобы ты сначала получше меня узнала, чтобы иметь возможность судить обо мне по справедливости.
Джейн поежилась.
— Почему я вся дрожу?
— Наверно, потому, что боишься.
— А мне следует бояться?
— Только если ты мне не доверяешь.
— Объяснись, Джереми, пожалуйста.
— Три года назад я совершил большую ошибку, — начал он, — женился на женщине, которую почти совсем не знал и не понимал, что у нее серьезные проблемы. Она на несколько лет старше меня, имеет взрослых детей. С самого начала они меня невзлюбили, что вполне естественно. — Он замолчал, чтобы перевести дыхание. — Виктория пристрастилась к транквилизаторам. Кроме того, она пила. Мне следовало это выяснить, прежде чем принимать решение, но она так искусно скрывала свой порок, что я ничего не заметил. Моя бывшая жена производила впечатление очень уравновешенного человека, но на самом деле жила на грани нервного срыва. Потеряв годом раньше жену, я сам не отличался эмоциональной устойчивостью. Я действовал под влиянием минуты, поступил опрометчиво, сделав ей предложение.
— Это не преступление, — заметила Джейн. — Мы все порой совершаем ошибки, неверно судим об окружающих.
— Боюсь, худшее еще впереди. — Он посмотрел ей прямо в глаза.
Джейн с трудом сглотнула и замерла в ожидании.
— Через год после свадьбы Виктория напилась до бесчувствия и вдобавок приняла слишком много барбитуратов. Она впала в кому и с тех пор находится в бессознательном состоянии.
— Ах, Джереми, мне так жаль...
Он уставился на свой фужер.
— Ее дети сочли, что во всем виноват я, хотя как я мог контролировать ее действия?.. И вот теперь я постоянно спрашиваю себя, не предал ли я Викторию, сам того не желая, все ли сделал, чтобы предотвратить трагедию?
— По-моему, твой грех в том, что ты поторопился, неправильно оценил ситуацию, — возразила Джейн. — Однако, учитывая обстоятельства, тебя невозможно упрекнуть за то, что ты пожелал расторгнуть брак: похоже, вы с самого начала не испытывали друг к другу глубоких чувств.
— Верно. Но как бы то ни было, она стала моей женой. Я не хотел оставлять Викторию в таком состоянии, но ее дети настояли на своем. Они подали в суд прошение о непризнании брака действительным, обвинив меня в корыстных намерениях и прочих грехах. Можешь себе представить, что мне пришлось пережить?! — Он снова перевел взгляд на окна и глотнул шампанского.
— Ужасно... Но что заставило их пойти на такое? Ревность?
— Нет, обыкновенная жадность, и больше ничего. Видишь ли, Виктория была очень богата. Я тоже кое-что имел, но по сравнению с ней казался бедняком. Меня ее деньги не интересовали, в отличие от ее детей. Вот из-за чего разгорелся спор.
— И что было дальше?
— Поняв, чего они добиваются, я решил забыть о гордости и — это было труднее всего — оставить жену. Я дал согласие на развод и подписал документ, по которому большая часть состояния переходила в их собственность. Единственное, что меня утешает: Виктория никогда ни о чем не узнает.
Джейн невольно содрогнулась. Она ласково погладила Джереми по руке.
— У тебя нет причин чувствовать себя виноватым. Если на то пошло, ты поступил благородно.
Он покачал головой.
— Рад, что ты так говоришь, но мне до сих пор тяжело. Меня угнетает осознание того, что я мог бы спасти жену, прояви чуть больше внимания и, возможно, меньше эгоизма.
— Глупости! Ты же не извлек из того, что случилось, никакой выгоды. Наоборот — много страдал.
— Но мне некого винить, кроме себя.
Джейн прижала его руку к своей щеке.
— Знаешь, я чувствовала, что тебя что-то тревожит, несмотря на твое внешнее спокойствие. В каком-то смысле я не слишком удивлена.
— Ты догадливее, чем я предполагал.
— Как ты сам сказал, когда любишь, становишься более проницательным. — Она улыбнулась.
— Значит, ты во мне не разочаровалась?
— Наоборот: еще больше зауважала.
— Теперь ты понимаешь, почему я не торопил ход событий? — вздохнул Джереми. — Я говорю о наших отношениях. Я ни на чем не настаивал, хотел быть совершенно уверен, прежде... прежде чем идти дальше. — Он грустно улыбнулся. — Сначала хотел убедиться, что ты достаточно окрепла эмоционально, чтобы ответить на мои чувства.
— И что ты решил?
Он усмехнулся.
— Что ты на редкость сильный человек, Джейн. Мне надо у тебя учиться.
— Ты ошибаешься, но спасибо за такую оценку. — Она допила шампанское.
Джереми вынул бутылку из ведерка и наполнил бокалы. Потом подбросил дров в камин. Джейн смотрела, как разгорается пламя, слушала потрескивание охваченных огнем поленьев. Затем взглянула на Джереми, который не сводил с нее глаз.
