Евгения Мамина - Мой дневник. «Я люблю…»
Поскольку мы уже закончили обедать и занимали место, то сестра-хозяйка пригласила пройти в другую комнату. В коридоре, наконец, мне удалось справиться с собой.
— Кто этот мужчина?
— Какой? А, это наш завхоз. Он почти слепой, но слух и координация отменные. Свое дело он знает так, что у некоторых здоровых ребят, кто работал раньше монтером или слесарем, зависть берет. Руки у парня золотые. Не повезло ему.
— А что случилось?
— Немцы ранили, а потом надругались над бездыханным телом. Довезли его к нам еле живым. Частичная амнезия и слепота — вот он, результат войны. Такой молодой, а уже инвалид. Жаль его. Совсем не осталось у него желания жить. Просто живет, потому что так получается. И не знаем, как помочь ему. — Она вздохнула.
У меня все внутри переворачивалось, сжималось. Перед глазами стоял образ человека, которого я узнала бы из тысячи раненых, больных и слепых людей. Тот, при одном лишь взгляде на которого, у меня закипала кровь. Неважно, что это было миллион лет назад, в другое время и в другой жизни; неважно, что передо мной был уже не тот Андрей, которого я знала в юности; неважно, что он не видел меня и не знал, что я рядом. Важно было то, что я его вижу живым; важно, что я нашла его; важно то, что все чувства, скрывавшиеся в моем сердце многие месяцы и годы, все эти чувства были еще живы, — и, внезапно, за какой то короткий миг, всплыли на поверхность и с новой силой зацепили всю меня. Вы любили когда-нибудь, сильно и самозабвенно? — Тогда вы поймете, какое чувство накатило на меня в тот день. «Я люблю тебя!»— слова, готовые были вырваться из уст 17-летней девчонки. И сейчас уже по прошествии стольких лет, эти же слова обращены были в сторону Андрея. Мое сердце не зачерствело, как я боялась. Оно продолжало любить.
Не знаю, может быть, мое внезапное состояние было настолько эмоционально сильным, что оно достигло и ЕГО, всегда напряженных, сенсорных чувств. Потому что, когда через пять минут после событий я снова вернулась в столовую и близко прошла от него, Андрей напрягся завертел головой, пытаясь понять, откуда идут импульсы. Затем он встал, чтоб отнести поднос с посудой и направился в мою сторону. Я даже слегка коснулась его руки, но так, чтоб он ничего не заметил. Но он почувствовал. Он пытался вглядеться в меня, почти приблизил свое лицо к моему, напрягая глаза, а я думала, что ж теперь делать, как в этот момент меня позвали:
— Татьяна Александровна, Вам понравился обед?
— Спасибо, все было очень вкусно. — Я старалась говорить спокойно, хотя сдерживаться было очень трудно. Мне хотелось, чтоб ОН услышал мой голос и узнал бы его. Я видела, как Андрей вздрогнул, напрягся и потянулся ко мне… неуверенно и удивленно.
— Я Вас знаю? Ваш голос мне кажется знакомым. — его голос был тихим и спокойным. Что я могла ответить? Назваться ему? А, может, не нужно? Лишние вопросы, а он, вероятно, и не помнит меня.
— Андрей Алексеевич, Вы обещали срезать нам еловых веточек вместо цветов на стол. — Контакт, едва установившийся между нами, был прерван молодой медсестричкой, которая отвлекла его своей просьбой.
— Да, да, конечно, я помню. — Глубокий вздох, и он медленно направился к выходу во внутренний дворик.
Я все еще находилась в шоке от встречи. Решив, что это надо переварить, я не пошла за Андреем. Тут же появились текущие дела. Вернулся Кузьмич. Мы обсуждали планы на ближайшие дни с главврачом, отвечали на вопросы персонала, сами спрашивали. Обсуждения шли как-то в стороне от меня. Мыслями я была во дворе, за дверью, за которой скрылся Андрей. Не может быть, чтоб мы вот так встретились. Это ненормально, чтобы с ним случилась трагедия. Ну, почему с ним? А потом открылась дверь в коридор, и я увидела Андрея и ту самую девушку, что спрашивала его о хвойных ветках. Она смеялась, и он улыбался. Она одаривала его белозубой улыбкой, а он отдавал ей веточки…И на его лице можно было прочитать нежность и печаль. Непонятно откуда взялось чувство ревности, зависти к этой девчонке: она с ним разговаривает, получает свою порцию добрых слов от него… Оставаться вблизи от этой сцены я больше не могла. Меня захватило какое-то давящее чувство. Тихонько выйдя из комнаты, я выбежала на улицу. Прижалась спиной к двери. Слезы хлынули из глаз. Свежий воздух проник в легкие и обдал морозной свежестью. Слезы удалось унять, но мне нужно было прокричаться, выплеснуть накопившееся чувство, пробежаться и снять напряжение. Я не знала, куда идти. Город был мне малознаком. Я просто побежала прочь от госпиталя, повернула направо. Почти побежала…Бежала, пока не уткнулась в тупик. Сейчас мне стыдно вспоминать, что я там делала. Как я еще себе ничего не разбила, не понимаю… Таких истерик у меня не было уже очень давно, очень…
Назад вернулась успокоенная. Никто особенно и не заметил моего отсутствия. У каждого слишком много дел, чтоб замечать потребность человека побыть наедине с собой. Я попросила чаю. А Кузьмич предупредил, что через полчаса приедет машина, но я поеду одна, т. к. Кузьмич нашел возможность пополнить наши запасы медикаментов и должен остаться в городе. Я села за столик в ой же столовой. Кроме меня, там было еще двое. Тишина практически ничем не нарушалась. Поэтому, когда скрипнула дверь, ведущая во внутренний двор, я вздрогнула и напряглась. В дверях стоял ОН. Словно прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то, он внес охапку еловых веток и сбросил их сбоку от входа. Двое, что сидели в зале, подошли к Андрею, кратко поговорили о чем-то и довольные ушли. Андрей подошел к раздаче и попросил воды. Я подошла к нему и, поставив стакан на стол, сказала поварам «Спасибо». Потом подняла на него глаза. Словно ток прошелся по нам обоим, когда он тихо, чуть слышно произнес: «Таня?!» Я всхлипнула. Он попытался схватить мою руку. Если бы ему это удалось, ну, не знаю, что было бы дальше. Но я уже не могла выдержать такое напряжение. Пулей я вновь выскочила за дверь, и снова поток слез хлынул из глаз. Как бы мне хотелось сейчас оказаться в его объятиях. Это был предел моих желаний. В голове была такая пустота, что я просто не могла взять себя в руки. Надо было проветриться. Я направилась по улице, теперь уже в левую сторону. На улице никого не было, быстро темнело, и я решила обогнуть здание госпиталя, чтоб успеть вернуться к приезду машины. Шла и думала, что ж делать дальше. Теперь, когда я встретила Андрея, мне не хотелось его терять. Но что такое мои желания, когда у него есть тоже своя жизнь здесь. Пока я брела в раздумьях, здание закончилось, а позади его в глубину шли подсобные помещения. Я уже хотела повернуть назад, как внезапно из-за угла мне навстречу шагнул ОН. Я чуть не упала в обморок от неожиданности и от того, что он прочитал или прочувствовал мои мысли. В его руках были живые розы.
