Сьюзен Барри - Будь моей
— Когда-то у нас в школе этот цвет называли морковным!
Когда Кэти вернулась, он сидел в библиотеке у камина и с удовольствием потягивал из большого стакана виски с содовой. Он позволил ей опуститься на колени и развязать мокрые шнурки у него на туфлях, но, когда Кэти начала снимать с него туфли, собираясь надеть тапочки, он отстранил ее и сказал с некоторой насмешкой в голосе:
— Нет-нет, я не так уж беспомощен!
Стоя перед ним на коленях, Кэти вдруг почувствовала себя юной нищенкой у ног короля. К счастью, подобное сравнение пришло в голову только ей. Себастьян откинулся на спинку кресла, глядя на нее потрясающими темно-синими глазами, обрамленными длинными ресницами. В его пристальном взгляде Кэти заметила веселье и насмешку, задумчивость и некую иронию. Потом он резко встал, снял пальто с Кэти, повесил его на спинку кресла, которое придвинул к яркому огню, и усадил в кресло Кэти. Как будто стряхнул с себя лень и вновь стал учтивым джентльменом. Кэти почувствовала странное смущение.
— Но вы тоже должны что-то выпить, чтобы не заболеть дьявольской ирландской простудой! Что вам налить? — спросил он, поворачиваясь к столику с напитками.
— Ничего, — ответила она и устроилась в кресле поудобнее. В большой, полной книг библиотеке леди Фитцосборн было так уютно, что не хотелось уходить. — Спасибо, — очаровательно улыбнулась Кэти.
Маркиз сел и взглянул на нее так, будто забыл обо всем остальном.
— Вы добрая, скромная, и это черное платье несколько старомодно для вас, если вы позволите мне это заметить, — прямо сказал он девушке. — Вам следует носить легкую зеленую одежду и бродить по лесам. — Он снова отпил виски с содовой из стакана, вздохнул, протянул руки к огню и признался: — Сегодня я плохо себя чувствовал. Все было плохо, понимаете? — Иногда его английский язык становился несколько формальным и замысловатым. — Я хотел снова оказаться в Португалии, где мгновенно бы согрелся, потому что там светит солнце, и нет этого унылого тумана. А апрель в Португалии — потрясающее зрелище, поверьте мне! — Он снова вздохнул. — Но я не намерен возвращаться, и не хотел возвращаться, так что пошел мокнуть под вашим дождем. А когда я вошел, вы ждали меня, чтобы взять пальто. Включили для меня камин и даже принесли тапочки. Теперь мне сразу стало хорошо!
Он пристально взглянул на Кэти. Он смотрел на нее так долго, что ей пришлось опустить глаза.
— Вам надо принять горячую ванну, — посоветовала она. — Очень горячую ванну, чтобы не простудиться.
Его глаза засияли.
— А вы откроете для меня кран с горячей водой?
Дверь распахнулась, и на пороге появилась миниатюрная, напоминающая птицу женщина с очень смуглым лицом. На ней было черное платье — почему-то этот оттенок казался невероятно черным — и соболий палантин. На ее шее и запястьях сверкало множество бриллиантов. Женщина пристально посмотрела на Кэти — так, будто открыто в чем-то ее обвиняла, а потом повернулась к маркизу:
— Себастьян! Я так волновалась, когда узнала, что ты ушел, да еще в такую мерзкую погоду. — Она говорила по-английски хуже, чем он, и в ее медово-нежном голосе слышались хнычущие нотки. — Лучше бы ты спокойно отдохнул у себя в комнате, как я.
Себастьян встал, но нахмурился, глядя на нее:
— Я не ребенок, которому нужен отдых.
— Нет, но ты устал после этого утомительного путешествия. — Она подошла к Себастьяну поближе. Ее блестящие глаза-бусинки пристально взглянули на него. — Мы решим, что нам делать, и вернемся в Португалию. Это пойдет тебе на пользу!
Кэти заметила, что он побледнел.
— Я вернусь в Португалию, когда сам того захочу, Паула! Если ты желаешь уехать раньше, поезжай одна. — Потом он представил Кэти, спокойным и вежливым тоном: — Это секретарша леди Фитц, сеньорита Шеридан. Сеньорита, это моя мачеха — маркиза де Барратейра.
Маркиза снова мрачно взглянула на Кэти. Потом вдруг несколько оживилась.
— А, секретарша! — воскликнула она. — Тогда, может быть, вы займетесь моей перепиской, сеньорита? У меня столько писем, а я хотела бы на них ответить. Наверное, леди Фитц не откажет мне в вашей помощи.
Глава 4
Маркиза напрасно тешила себя этой надеждой. Вечером за обедом леди Фитц твердо заявила, что Кэти работает секретаршей только неполный рабочий день и что на эти выходные она приглашена в гости.
— Я не жду, что гости станут работать, приехав ко мне домой, — заметила леди Фитц, улыбаясь Кэти.
Маркизу, судя по всему, потрясло это известие. Она сжала губы и отказалась от сладкого — похоже, она не привыкла общаться с людьми, которые дружат с собственными секретарями. Маркизу, конечно, раздражало и то, что нужно было отвечать на все эти накопившиеся письма. Украдкой взглянув на нее поверх серебряной вазы с розами, красовавшейся в центре стола, Кэти чуть было не предложила маркизе свои услуги. Но леди Фитц недвусмысленно высказала собственное мнение, и к тому же Кэти хотелось по возвращении домой сказать домашним, что ей совсем не пришлось работать. Если не считать, что на лестнице она перед обедом потихоньку перемолвилась несколькими словами с миссис О'Хара, осторожно намекнув, что маркизу, вероятно, следует сегодня вечером положить в постель еще одну грелку.
После обеда в гостиной маркиз подошел к Кэти и сел рядом с ней на один из больших и глубоких мягких диванов. Он стал расспрашивать ее о жизни, которую она ведет в таком далеком уголке мира. В смокинге маркиз выглядел невероятно красивым, его золотистые волосы блестели. А ровный загар и черные ресницы придавали ему дополнительный шарм.
Его ирландское очарование и португальское «иностранное происхождение» бросались в глаза. Иногда чувствовалось, что он иностранец, хотя и говорит без малейшего акцента. Его речь оставалась легкой и непринужденной, хотя время от времени становилась несколько горделивой. И он к тому же выразительно жестикулировал, невольно обращая внимание на изящные пальцы. Когда же маркиз сидел в одиночестве и курил, его взгляд был необычно сонным… задумчивым, каким-то даже замкнутым.
Глядя на него в такие моменты, Кэти сочувствовала ему всем сердцем. Он так недавно потерял жену и, очевидно, до сих пор не пришел в себя. Казалось, он не знал, каким образом развеять тоску.
Воскресным утром Кэти не пошла в церковь. Она отправилась вместе с маркизом на короткую прогулку: крестная шепнула ей, что это будет добрым делом.
— Ведь он так несчастен! Мне бы хотелось, чтобы в твоем обществе он перестал быть замкнутым… поговори с ним.
Кэти старалась изо всех сил, но ей пришлось нелегко. Во-первых, ему не очень хотелось гулять. А во-вторых, хотя погода была прекрасной — этот весенний день вполне можно было назвать летним, на поверхности озера красиво играли солнечные лучи, — маркиз, казалось, оставался равнодушным к окружающему пейзажу. Кэти сделала неуверенную попытку привлечь его внимание к яркому солнечному свету, к необычно прозрачной воде, в которой отражались зеленые холмы. Она заговорила с ним о ясном синем небе и о вырисовывавшихся на его фоне, окутанных пурпурной дымкой горах, вершины которых золотил солнечный свет.
