Фрэнсин Паскаль - Когда умирает любовь
Джессика уже точно знала, с каким одиноким пациентом она будет беседовать. Первым заданием для нее было выяснить, в какой палате находится Джереми Фрэнк. А по пути, пока начальница отдела кадров продолжала рассказ, Джессика высматривала в холлах симпатичных докторов.
Когда экскурсия закончилась, миссис Симпсон вручила им кипу больничных книг для чтения и показала, где они могут получить свою униформу. Расписание у них будет свободное: работать два дня в неделю по выбору начиная с завтрашнего дня после школы.
Когда они приехали домой, Элизабет была в восторге.
– Ты была права, Джес. Мы действительно будем приносить какую-то пользу. Ты видела того несчастного старика, который сидел в коридоре в каталке? У него был такой грустный вид…
– А-а, – рассеянно ответила Джессика.
Она с головой ушла в мечты о Джереми Фрэнке, представляя, что он держит перед ней микрофон и говорит:
«Джессика, расскажи нам, как это – быть знаменитостью в шестнадцать лет?»
Но на следующий день Джессика расстроилась, узнав, что ее определили в родильное отделение. Там-то, естественно, не было возможности столкнуться с Джереми Фрэнком. Она уныло плелась за миссис Симпсон, которая показала ей отделение и представила старшей сестре мисс Норе, неприятной женщине с мрачным лицом, которая напомнила Джессике военно-морского сержанта. Мисс Норе пристально посмотрела на Джессику из-под седых кустистых бровей.
– Ты что-нибудь знаешь о младенцах? – спросила она.
– Приблизительно. Только то, что я сама была младенцем – Джессика обезоруживающе улыбнулась, надеясь покорить старшую сестру небольшой дозой юмора.
Мисс Норе ее заявление вовсе не показалось смешным.
– Надеюсь, ты серьезно отнесешься к своей работе, – отрезала она.
Джессика вспыхнула:
– Конечно, да.
«Помогите!» – неизвестно кому взмолилась она.
– Хорошо. Тогда ты можешь начать с этого. – Мисс Норе всучила ей белый пластиковый пакет, набитый мусором.
– Что это? – спросила Джессика.
– Грязные пеленки, – гаркнула мисс Норе, указывая путь к мусорному отсеку.
С этого момента все постепенно становилось еще хуже и хуже. Следующим заданием Джессики было найти вазу для букета, который передали для одной из рожениц. Когда она принесла цветы в комнату, женщина приветливо улыбнулась ей:
– Не правда ли, это самый прелестный малыш, которого вы когда-либо видели?
Джессика перевела взгляд на кровать, где лежал сморщенный красный комочек. Он неистово размахивал кулачками и, словно рыба, открывал и закрывал свой беззубый ротик.
Джессика оторопела.
– Безусловно, – солгала она.
Остаток часа она провела, говоря такую же ложь каждой новой матери, которая тыкала ей в нос своего ребенка. Она, должно быть, перевидала их с десяток, пока наконец не наступило время перерыва. Джессика поднялась в лифте наверх, чтобы найти Элизабет, которую определили на второй этаж. Она увидела ее, когда та везла свою тележку мимо поста медсестер.
– Успела спасти кому-нибудь жизнь? – съязвила Элизабет.
Ее глаза сверкали.
– Ты что, шутишь? Все, что я делала, это смотрела на миллион новорожденных.
– Звучит не так уж и плохо, – сказала Элизабет.
– A y тебя как дела? – спросила Джессика, беря из тележки апельсиновый сок.
– Потрясающе! Послушай, Джес, это была твоя лучшая идея. Я уже познакомилась со многими интересными людьми. Я даже решила попросить разрешения у мистера Коллинза написать заметку об этом в «Оракул». Знаешь, кого я встретила, когда разносила журналы?
– Дай угадаю. Какого-нибудь очаровательного дедульку, который рассказал тебе, как он воевал в Гражданскую войну? – Джессика зевнула. – Угадала?
Элизабет ухмыльнулась:
– Едва ли.
– Хорошо, я сдаюсь. Скажи кого.
– Джереми Фрэнка. Он в двести тринадцатой.
– Джереми Фрэнка? Ты видела его? Ты на самом деле видела его?
– Конечно. Мы даже разговаривали. Он очаровательный.
Джессика схватилась за сердце:
– Не могу поверить, что ты на самом деле говорила с Джереми Фрэнком. О чем вы говорили? – Самым несправедливым было то, что Элизабет увидела его первой.
Элизабет пожала плечами:
– Э-э… Дай вспомнить. В основном мы говорили о его передаче. Я сказала, что она действительно мне нравится. И что когда я поступлю в колледж, то мечтаю стать журналисткой. Потом он поблагодарил меня.
– Поблагодарил тебя? Но за что? Надеюсь, ты не поцеловала его?
Элизабет засмеялась:
– Нет, не поцеловала. Скажи честно, Джес, откуда такие дурацкие мысли? Я только принесла ему стакан воды. Он хотел пить. Это не так уж много.
– Это для тебя, – пробормотала Джессика.
– Конечно, я понимаю, что он большая знаменитость, но не вижу никакой причины так с ним носиться. Он, наверное, устал от людей, которые относятся к нему, как к какому-то богу, а он просто такой же человек, как и любой другой. На самом деле, сейчас он не очень-то похож на знаменитость со своей загипсованной и подвешенной ногой.
– Ты даже не попросила у него автограф?
– Нет. – Элизабет улыбнулась – Хотя я сама оставила ему автограф. Он попросил подписать его гипс на тот случай, если я когда-нибудь стану знаменитой. Джес! – Она схватила сестру за руку.
Джессика вся позеленела.
– В чем дело, Джес? Ты заболела?
Джессика сдержалась.
– Послушай, Лиз, как ты думаешь, они разрешат мне поменять палаты? Та, в которой я работаю, может оказаться заразной. Может, я бы лучше помогла тебе здесь?
Элизабет засмеялась:
– Боже мой, надеюсь, это не заразно. Ведь ты сама говорила, что это – родильное отделение.
Джессика бросила на сестру осуждающий взгляд.
– Очень смешно, – пытаясь казаться безразличной, сказала она и спросила: – А кстати, в какой, ты сказала, Джереми палате?
– В двести тринадцатой. А почему ты?.. – Элизабет остановилась, начиная догадываться, в чем причина. – Джес, ты не думаешь о том, что я думаю про то, что ты думаешь? Дай несчастному человеку передохнуть! Он болен, и ему нужен покой. То, что ему противопоказано, так это ты.
– Ну почему, Лиз? Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – наивно ответила Джессика. – Я только хочу посмотреть, какой он в жизни, вот и все. Одним глазком.
– Почему-то я тебе не верю, – сказала Элизабет и тяжело вздохнула.
Элизабет знала, что если у Джессики когда-нибудь были определенные виды на парня, ее невозможно было остановить. Она сделает все что угодно, чтобы добиться его. В данном случае Элизабет, конечно, видела, в чем привлекательность Джереми. Он был ужасно симпатичный. Если бы она так не любила Тодда, он мог бы заинтересовать даже ее. Другая проблема, конечно, была в том, что Джереми был слишком стар. Ему было по меньшей мере двадцать пять. Их родители с ума сойдут, если узнают, что Джессика бегает за мужчиной такого возраста.
