Татьяна Савина - Новый лик любви
«У этой девчонки тоже фигурка ничего, — опять вспомнилась ей Ангелина. — Я уже думала об этом? Что-то мысли путаются… О чем я вообще? А, об этой Геле. Если ее морды не видеть, можно подумать — модель, да и только! И моей морды тоже не видеть бы…»
Лицо предало ее, выставило на посмешище. Изольда поняла это, когда молоденькие продавщицы ее собственного магазина захихикали ей вслед, думая, что она не слышит, и одна из них шепнула:
— Все под девочку косит. Вся в морщинах уже, как шарпей, а туда же!
Следовало бы немедленно уволить всех этих безмозглых куколок, набрать других, менее нахальных, но Изольда внутренне оцепенела, услышав со стороны то, в чем не хотела признаваться самой себе: она безудержно старела. Запершись в своем офисе, она подолгу сидела в кресле, не обмякнув, а выпрямив спину, и пыталась понять, что сейчас представляет собой ее жизнь и что такое — она сама. Изольда Федченко, хозяйка модного мебельного салона, сорока девяти лет от роду, незамужняя…
Она уцепилась за последнее слово: надо бы выйти замуж, ведь замужние женщины в глазах обывателей кажутся более успешными, даже если они не сделали карьеры. А в бизнесе Изольда уже состоялась, пора реализоваться и в чем-то другом. Детей уже не будет, это понятно, да она никогда и не стремилась подтирать чьи-то задницы, но мужа еще вполне можно найти. И тогда никто не посмеет сказать, что она — жалкая, никому не нужная молодящаяся тетка… Только не это!
Ей казалось, что кандидата в мужья отыскать несложно, однако, начав действовать, Изольда обнаружила вокруг себя пустоту. Все бывшие любовники уже были заняты, бывшие мужья снова женаты. Некоторые даже не хотели с ней знаться. Почему, интересно? Попытавшись очаровать в ночном клубе какого-нибудь незнакомца, Изольда пару раз натолкнулась на издевательские усмешки, однажды на откровенную грубость, и испуганно отступила. Все они видели ее изменившееся лицо, а тело, которое все еще могло пленить любого, оставалось прикрытым дорогими тряпками. Не могла же она публично раздеться, чтобы выставить себя на аукцион!
Оставался один Илья, который до сих пор не был женат, а в его мастерской редко можно было дважды встретить одну и ту же девушку. Набравшись храбрости, которая всегда требовалась Изольде для общения с этим человеком, она позвонила ему и договорилась о встрече. Он пришел к ней домой без опоздания, но она понимала, что это свидетельствует лишь о его необычной для художника пунктуальности, которой Илья отличался всегда и требовал от других, она держала это в голове, когда вспоминала про него.
Его поцелуй в щеку показался ей более чем братским.
— Ты разучился целоваться? — спросила Изольда игриво и тут же заметила, как он поморщился.
«Как хорош до сих пор, сукин сын! Его и годы не берут». — Она оглядела будущего мужа с ненавистью.
— Ты позвала меня, чтобы поцеловаться? — холодно поинтересовался Илья и, вытянув длинные ноги, расположился в том кресле, которое в первый раз заменило им любовное ложе.
— Помнишь? — ласково улыбнулась Изольда, похлопав по мягкому, как валик, подлокотнику. И задержала улыбку на лице, вспомнив, что это молодит ее.
Илья посмотрел на нее с непониманием:
— Что именно? А, это… Тобой овладели сентиментальные воспоминания? С чего бы вдруг? Ты никогда не отличалась чувствительностью. Только чувственностью.
— Согласись, это тоже неплохо!
— На каком-то этапе, — кивнул он. — Мы давно миновали его.
У нее тревожно заныло сердце: «Он что, пытается ускользнуть? И он тоже? У него кто-то есть?»
— Разве?
— А ты не заметила? Впрочем, надо признать: ты никогда не отличалась чуткостью.
Тогда Изольда решила действовать напрямик, пока Илья окончательно не вывел ее из себя. Присев перед ним, она ласково проворковала:
— Слушай, мой дорогой, а почему бы нам с тобой не пожениться?
У него изумленно подлетели брови:
— Пожениться? Вот еще новость!
— Разве тебе никогда не приходило в голову, как хорошо быть семейным человеком? Всегда чувствовать рядом чье-то плечо.
Он так и затрясся от смеха:
— В твоих устах, моя милая, эти слова звучат, как проповедь братской любви, которую читает каннибал.
— Ты все время сравниваешь меня с какими-то уродами! — раздраженно воскликнула Изольда. — По-моему, я этого не заслужила.
Выпрямившись, она прошлась по комнате, стараясь не смотреть, как Илья покатывается со смеху. Он оскорблял ее так откровенно, что Изольда даже не знала, как себя вести.
— Заслужила, заслужила, — простонал он. — Ты ведь и есть урод, если на то пошло.
Она замерла:
— Ты считаешь меня уродливой?
Илья вытер пальцем глаза:
— Ну, не в физическом смысле… Хотя, если смотреть правде в глаза, ты давно уже не так хороша, как в тридцать лет. Правда, ты богата, но я ведь тоже не беден. Мои картины теперь продаются в галереях всего мира, и тебе это известно. Чем же ты собиралась заманить меня под венец?
— Я не заманиваю тебя!
— Нет? А как же это называется? Спохватилась стрекоза… Поздно, милая. Может, и был момент, когда мне действительно хотелось видеть твое лицо каждый день, каждую минуту, но это пустое желание давно прошло.
Лицо. В нем все дело. Илья только подтвердил то, о чем Изольда уже давно догадывалась сама. Только дикий страх перед неудачной операцией мешал ей обратиться в клинику. Оксану Пушкину врачи изуродовали… А ведь она — известная личность, они знали, что в случае неудачи тележурналистка может ославить их на всю страну. Значит, просто ничего не смогли сделать. Вдруг и в ее случае все сложится не так блестяще, как она мечтает?
Изольда обхватила колени, уткнулась в них лицом, с которым завтра предстояло расстаться. Если бы Илья не посмеялся над ней, она не решилась бы и сейчас. И вообще надо было ехать во Францию, там вон женщине, покусанной собакой, новое лицо пересадили от донора в коме. На днях показали эту несчастную Изабель, пока ужас, конечно, говорит еле-еле и рот не закрывается, но хирурги настроены оптимистично: все приживется, все будет как раньше. Изольде бы такую уверенность…
А пока только полный страхов коридор. Наверное, уже никто так поздно не выйдет, здесь в основном палаты люкс с ванной и уборной внутри. Куда еще понесет ночью? Геля от своих страхов пыталась бежать, а натолкнулась на чужие. Изольда ей не помощница, и утешать тоже не собирается, ведь после операции они вполне могут стать соперницами. Две красивые, молодые женщины… Если, конечно, все пройдет успешно…
* * *— Ну как, мы готовы?
Геля судорожно кивнула. Ее лицо уже было размечено зеленым маркером, зеркал она старалась избегать. Едва заметно улыбнувшись в ответ, доктор, как маленькую, погладил ее по голове.
