Вайолет Уинспир - Сюрприз для новобрачной
– А я решила, что вы уже вернулись на свой остров, мистер Трекарел, – обронила она, когда их мощная машина рванулась вперед.
– Друзья и дела задержали меня здесь несколько дольше, чем я планировал. – Он сделал паузу, словно размышляя, стоит ли продолжать. – Но все складывается удачно, а? Мы могли больше и не встретиться.
Ее горло сжало от нервного спазма, но Тина нашла в себе силы что-то пробормотать в ответ. Однако когда солнечный лучик отразился от готического кольца на его левой руке, девушка отвела взор... словно это был сигнал опасности, которого она не хотела видеть.
Глава 2
– Я уже довольно долго погостил в Англии,– рассказывал он. – Собираюсь обратно дней через десять. Я обещал Лиз, моей дочурке, вернуться до конца ее каникул, пока она не вернулась к занятиям. Она учится в закрытом пансионе, и мы не видимся неделями.
Джон говорил с нежностью в голосе, но Тина видела складку, обозначившуюся между его бровей, и догадалась, что он беспокоится за дочь.
– Ее школа на вашем острове? – поинтересовалась Тина.
– Нет, на Барбадосе. Пристроить ее на учебу у нас – пара пустяков, но там она общается с британскими детьми. По-моему, это куда лучше космополитской атмосферы, которая, боюсь, слишком распускает ребенка. Это звучит не слишком напыщенно?
– Это звучит здраво и вполне лояльно, – улыбнулась Тина.
Он свернул в переулок, нашел место для парковки, притормозил и, перед тем как распахнуть дверцу, посмотрел Тине в глаза:
– Думаю, резко изменив жизнь, ты немного нервничаешь и чувствуешь себя не в своей тарелке. Устроилась на работу?
Тина покачала головой. Джон был так близко, что девушка чувствовала отдающий озоном и лимоном запах его лосьона после бритья. В ямочке на мужественном подбородке залегла тень. Его чувственные, красиво очерченные губы с едва заметными морщинками возле уголков рта вызвали дрожь в сердце Тины. Она помнила только то, что сейчас Джон рядом, стараясь не думать о том, что на следующей неделе он отплывет от берегов Англии.
– Пойдем поужинаем. – Джон подал руку спутнице. – Пора перекусить.
Не успели они войти в ресторан, как к ним подлетел метрдотель, поздоровался со скульптором по имени и проводил в зал, обстановку которого составляли глубокие кресла, обитые бархатом, и низкие столики, уставленные разноцветными подносами для напитков и стеклянными пепельницами. Когда они шли к свободным креслам, ноги Тины утопали в пушистом ковре. Усевшись, Джон Трекарел жестом подозвал одетого в форменную белую куртку официанта.
– Что будешь пить? – спросил Тину скульптор.
Девушке хотелось лишь томатного или апельсинового сока, но она согласно кивнула, когда он предложил имбирное пиво со льдом.
– Звучит соблазнительно, – улыбнулась она.
– А ты смелая, да? – Он подмигнул, и Тине это понравилось. Ей нравился и спутник, и это место, да и весь мир в этот момент казался прекрасным.
Джон заказал себе «Том Коллинз» и, когда коктейль принесли, откинулся на спинку кресла и с удовольствием вздохнул:
– А теперь, когда нас не прерывают ни твои восторженные похвалы в адрес изваянных мною чудищ, ни разные эксцентричные господа, которые коллекционируют знаменитостей так, как нормальные люди копят долги, мы можем поговорить. – Он поднял стакан. – Удачи тебе в Лондоне!
– Спасибо! – Немного помешкав, она добавила: – Удачи и вам – на Санта-Монике.
Его глаза сузились, а улыбка померкла. Тина тут же опустила ресницы, уставившись на кусочки льда с бриллиантовыми прожилками в стакане.
– Выпей, – предложил он. – Джин успокаивает нервы.
Неужели Джон понял, что она боится завтрашнего дня, хотя сейчас блаженствует здесь, вместе с ним? Тина осторожно пригубила из своего стакана, понравился вкус напитка, и она сделала глубокий глоток.
– Не вини себя за то, что всего лишь нашла выход из нестерпимой ситуации, – убеждающе проговорил он. – Это твоя тетушка решила отправиться на север с родственниками, так что не казнись, будто ты бросила старушку на произвол судьбы. Сомневаюсь, что ты вообще способна кого-то бросить – слишком самоотверженна для этого, не так ли, малышка?
Тина пристально на него посмотрела. Джон больше не улыбался. На его лице вдруг появилось испугавшее девушку выражение. Зеленоватые глаза смотрели куда-то поверх ее головы, словно он вспомнил о чем-то очень важном и ужасном.
Тине захотелось взять его за руку и сказать, как близкому другу, очень личные слова: «Не терзай себя воспоминаниями, пожалуйста. Я понимаю, это не в твоих силах, но ведь когда-то ты любил и был любимым».
Очнувшись, Джон сделал знак рукой официанту, обслуживающему соседний столик:
– Повторите, пожалуйста!
Его голос стал жестким, а глаза превратились в агрессивно поблескивающие щелочки. Тина съежилась, почувствовав, как мало она видела в жизни и как плохо разбирается в людях. Рядом с этим человеком, однажды познавшим глубокую и страстную любовь, она почувствовала себя неуклюжим подростком.
– А какого рода работу ты ищешь? – резко поменял он тему беседы.
– Ну... секретаря. – Это была безопасная тема, и Тина стала ее развивать. – Я хорошо печатаю, и, если у меня будет хоть небольшой опыт секретарской работы, я попробую найти место за границей. Понимаете, – она улыбнулась и подняла свой холодный запотевший стакан, – теперь я свободна и могу посмотреть мир.
– У меня есть в Лондоне пара знакомых бизнесменов, пожалуй, я смогу помочь тебе с работой... О, спасибо! – Джон повернулся, чтобы взять меню у официанта, а когда снова посмотрел на Тину, его лицо осветила лукавая, немного ироничная улыбка. Глаза тоже смеялись: – Не подумай бог знает чего! У меня нет далеко идущих замыслов, – многозначительно добавил он.
– Ну конечно!.. – Тина вспыхнула и сконфуженно перевела взгляд на серебряный зажим его галстука. – Я вовсе не имела в виду...
– Черт меня дернул за язык! – Он быстро протянул руку, и, после секундного колебания, Тина сделала ответный жест. Его теплые длинные пальцы крепко сжали ее ладонь. – Мужчины иногда ведут себя как грубые животные, а мне уже давненько не приходилось встречать ангела вроде тебя. Простишь меня?
Она кивнула, но сама в этот момент вспомнила о Сиднее Хаттоне и о том, что он рассчитывал получить в обмен на свое покровительство. И неужели горечь, которую ей рано или поздно приносило общение с мужчинами, должна завершить это приятное общение, такую чудесную дружбу? Разве она может не доверять своему чутью? Где была ее голова? Ни с того ни с сего она задумалась, почему Джон Трекарел, знаменитость в мире искусства, снизошел до серой провинциальной мышки, только и умеющей что печатать на машинке.
