Вайолет Уинспир - Голубой жасмин
Обзор книги Вайолет Уинспир - Голубой жасмин
Вайолет Уинспир
Голубой жасмин
Глава 1
На террасе отеля стояла девушка. Она задумчиво и немного грустно глядела на звезды, сверкавшие между перистыми листьями пальм. На ней было голубое шелковое вечернее платье. За ее спиной ярко светились окна и оттуда лилась музыка; но девушка, похоже, специально ускользнула от этого веселья и танцев и теперь жадно вдыхала ночной воздух, напоенный ароматом жасмина и еще чем-то диким, необузданным, что наплывало через сад из раскинувшейся неподалеку пустыни.
Это был таинственный Восток, о котором так много знал и рассказывал ее отец; это были места, которые они хотели посетить вместе. За стенами сада лежали золотые пески ее детских снов… Завтра ранним утром она собиралась отправиться одна верхом в оазис Фадну, где в заброшенном доме когда-то жил ее отец и где он переносил на холст эти закаты и рассветы, которые прославили его как художника. Эти картины были так реальны, в них трепетало столько жизни, что они пробудили в обычной школьнице, какой она тогда была, острое желание самой увидеть то, с чего они были написаны.
«Мы обязательно поедем туда, Лорна, — обещал ей отец. — Как только я немного поправлюсь. Мы поселимся на краю пустыни».
Весь год в Париже, пока Лорна преданно ухаживала за отцом, он не переставал мечтать и говорить об этом путешествии. Но лихорадка оказалась сильнее его, и Питер Морел отправился в вечное путешествие, оставив дочь одну в этом мире. Правда, она осталась не без денег — его картины приносили кое-какой доход, но никакие деньги не могли возместить утрату отца — этого вечно худого человека со своими лукавыми чудачествами.
Лорна живо представила себе отца, его несколько рассеянную улыбку, когда тот стоял за мольбертом или быстрыми штрихами делал набросок углем с какого-нибудь необычного лица. У нее перехватило дыхание, и в этот момент ее уединение нарушил звук шагов, приближавшихся с дальнего края террасы. Шаги были мужские, и девушке отчаянно захотелось сбежать вниз по ступенькам и спрятаться в саду.
— Вот вы где! — укоризненно произнес мужчина. — Вы же обещали мне танец, Лорна.
Музыка лилась из ярко освещенных окон и дверей танцзала. Лорна сбежала от этой духоты, сигаретного дыма, болтовни и теперь не понимала, зачем Родни Гранту понадобилось искать именно ее, когда вокруг столько других девушек были бы счастливы обратить на себя его внимание.
— Мне надоело танцевать и вообще скучно. — Она холодно смотрела на Родни. — Я предпочитаю дышать свежим воздухом и любоваться звездами, которые кажутся такими близкими, что стоит протянуть руку — и они твои.
— Это не так, Лорна. — Его прозаический взгляд на жизнь и манера говорить всегда раздражали девушку. — Лучше смотреть на то, что действительно может стать твоим.
— Ну да, конечно, на все обычное и нормальное, — съязвила Лорна. — И думать о браке, о ежедневных семейных обязанностях и о том, что тебя воспринимают как часть домашней обстановки.
— Ни один здравомыслящий мужчина не смог бы вас так воспринимать, — возразил Родни, в голосе которого послышалась хрипотца. Ей показалось забавным, что взрослый человек может так смущаться и запинаться оттого, что девушка оказалась острой на язык.
Они молчали. Рони не сводил глаз с Лорны, внешность которой была действительно замечательной: волосы цвета светлого золота, темно-синие глаза и тонкие черты лица. Однако в школьные годы ей внушили мысль, что внешность не имеет большого значения, поэтому теперь, оказавшись одна в большом мире, она едва ли осознавала, что мужчины находят ее привлекательной. Лорна просто наслаждалась своим хорошим здоровьем и тем, что может подолгу без устали скакать на лошади, хорошо держась в седле.
Неожиданно из сада донеслось пение свирели — жалобное, призывное, томительное, совершенно не похожее на танцевальную музыку, которая замолкла как раз в этот момент.
— Интересно, кто это играет? — Лорна подошла к перилам террасы; в ее глазах разгорался огонек интереса. — Когда я была в Рас-Юсуфе, то каждую ночь слышала эту мелодию.
— Возможно, это какой-нибудь садовник. — Родни встал рядом с ней, но девушка, почувствовав прикосновение его руки, отшатнулась и побежала вниз по лестнице.
— Давайте попытаемся отыскать этого арабского Панаnote 1, который так призывно играет среди деревьев, — предложила она.
— Вы просто сумасбродка! — воскликнул молодой человек, однако послушно последовал за ней. Вскоре они оказались в глубине сада, где пальмы башнями устремлялись вверх, а ветви олеандра клонились книзу под тяжестью цветов.
— Ax! — Лорна осторожно отломила одну ветку, усыпанную цветами. — Как можно, вдыхая такой аромат, не чувствовать себя отважным любителем приключений?
— Что вы имеет в виду под словом «приключения»? — поддразнил ее Родни. — Находиться с вами вот так наедине — очень романтично.
— Но я — не романтична, — отрезала она. — Во всяком случае, не в том смысле, в каком подразумевали вы. Разумеется, в жизни, помимо поцелуев и пустых обещаний, должно быть немножко чуда, чуть-чуть волшебства.
— Вам когда-нибудь приходилось флиртовать с мужчиной? — Он стоял прямо перед ней. — Флирт — очень забавное и приятное занятие, и мне доставило бы огромную радость быть вашим учителем.
— Вы не найдете во мне прилежной и нетерпеливой ученицы, мистер Грант, — ледяным тоном произнесла девушка. — В отличие от других обитательниц отеля, я здесь не для того, чтобы ловить мужа.
— Только не говорите мне, что приехали посмотреть пустыню.
— Только не подумайте, что пустыня не представляет для меня никакого интереса. — Лорна отвернулась и стала прислушиваться к льющейся откуда-то мелодии. Заунывные звуки притягивали, а болтовня Родни Гранта мешала ей, но, будучи воспитанной, она не могла попросить его уйти.
— Там, в зале, скоро уже сыграют последний танец. Вы можете пропустить, — произнесла Лорна с надеждой.
— Нет, я не могу оставить вас одну, когда какой-то араб так играет на свирели где-то среди деревьев.
— Я совсем не робкого десятка, — засмеялась девушка. — К тому же завтра собираюсь одна в пустыню.
— Вы это серьезно? — Родни схватил ее руку, но она тут же вырвалась и отпрянула от него.
Казалось, даже прикосновение мужчины было для нее непривычно и потому невыносимо. Единственным близким ей мужчиной был отец, да и то лишь в последний год, поскольку он все время разъезжал в поисках необычных мест, могущих послужить натурой для его картин. Мать свою Лорна почти не помнила, — та умерла очень давно, — поэтому большую часть своего отрочества и юности девушка воды надувательство! Лорна, не тратьте зря денег на этого шарлатана.
