Маргарет Уэй - Возвращение в Бэлль-Эмбер
— Надо отдать вам должное — вы умеете убеждать, что почти и сделали со мной. Но ваша сила — в вашем голосе, о чем вам, конечно, не раз говорили, не привлекавшие вас, леди. Говоря о Филиппе, как о потенциальном наследнике, вы затронули мое слабое место.
Его глаза потемнели и угрожающе сверкнули.
— Не играй с адским огнем, малышка! Ты дорого можешь за это заплатить!
Кэрин не отвела от его лица своих огромных золотистых глаз.
— Почему вдруг такая вспышка? — вкрадчиво усмехнулась она. — Вас, наверное, прежде оскорбляли?
— Такие опытные люди, — произнес он, растягивая слова и глядя, как предательски бьется жилка на ее шее, — с которыми ты не идешь ни в какое сравнение.
— Вы меня недооцениваете, — покраснев, произнесла Кэрин с юношеской бравадой.
— Все может измениться в один момент. — Суровое выражение его губ смягчилось. — Не слишком спекулируй тем, что ты женщина, малышка. Пытайся осторожнее пользоваться привилегиями своего пола!
— И кому я этим доставлю удовольствие? — тотчас же парировала Кэрин.
— Мне. — Он смотрел на нее, явно забавляясь. — Это был бы верный шаг. — Его взгляд словно стегнул Кэрин по лицу. — Научившись правильно одеваться, краситься и справляться с этой гривой, ты будешь достойным членом своей семьи, правда несколько экзотичным и искушенным.
Кэрин остолбенела от удивления.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы курс акций исключал личную выгоду?
Он похлопал ее по щеке, глядя на нее глубокими, как стремнина реки, глазами.
— Ты просто убиваешь меня, дитя мое. Это для меня неожиданное испытание. Но оставим наши разногласия, хотя бы ради Филиппа. Ему нужна мужская рука, мужская дисциплина, не сейчас, но через год-два. Оставь работу и возвращайся в Бэлль-Эмбер. Даю тебе слово, не гасить весь этот прекрасный огонь.
Тень ресниц полукругом ложилась на ее щеки.
— Простите. Все это очень соблазнительно, но я не готова к ответу. Мне нужно время. Я не могу так быстро уладить свои дела.
С болью в сердце, Кэрин понимала, что капитулирует. Заручиться ее лояльностью к Эмберам — значило вернуть ее к прошлому. Сможет ли она справиться с чувством вины перед матерью, хотя той уже давно не было в живых; не причинит ли ей это горя и обиды? Кэрин вдруг почувствовала себя ребенком с детскими понятиями о добре и зле, совершенно несовместимыми друг с другом. Но не все в жизни так просто: всегда есть полутона, размытые границы… Часто благородные жесты ведут к саморазрушению. Мать погубила себя своей непоколебимостью.
От него ни на минуту не ускользнули колебания Кэрин.
— Не задумывайся ни над чем слишком глубоко, Кэрин! Это и в лучшие времена изнурительное занятие. Сейчас ты страдаешь от первой реакции на мое предложение. Завтра ты преодолеешь кризис и попытаешься привыкнуть к мысли, что не все Эмберы — враги для тебя. Когда ты будешь более восприимчива к моим словам, я постараюсь объяснить, почему произошел разрыв между двумя нашими семьями. Семейные ссоры — худшие из ссор, но ты еще не готова услышать об этом. — Его голос звучал тихо и нежно, как колыбельная. — Ты можешь быть совершенно независимой. Это, я вижу, в твоей натуре, но не двадцать же четыре часа в сутки, дитя мое. Я хочу заботиться о тебе. По-видимому, мы люди одного склада, в таком случае, по логике, мы должны ладить, что было бы для нас, единственно разумным, выходом из всей этой истории. Возвращайся в Бэлль-Эмбер, Кэрин. Там теперь даже красивее, чем ты помнишь!
Кэрин одобрительно посмотрела на него, сознавая, какое пугающее удовольствие доставляло ей его присутствие. Однако не следует поддаваться на его приманки!
— Я вернусь, — поспешно произнесла Кэрин, отрезая себе пути к отступлению. — Но только ради Филиппа. Он заслуживает гораздо большего, чем я могу ему дать, как бы ни старалась. В нем — смысл моей жизни, он самый главный для меня человек на земле!
Гай внимательно посмотрел на Кэрин.
— Ты еще слишком молода, — как-то устало и невыразительно произнес он, быстро поднялся, подошел к Кэрин и повел ее к входной двери.
Взявшись за полированную ручку, он обернулся к ней.
— Не заставляй меня долго ждать, Кэрин! Все и так слишком затянулось!
Кэрин мельком взглянула на него, вдруг поймав себя на том, что испытывает к нему почти дружеские чувства. Его лицо, давно не дававшее ей покоя, сейчас перед нею. Гай, слегка, пожал ее руку.
— Вы должны были победить, в конечном счете, правда? — мягко сказала она, и в ее голосе снова зазвучала ирония. — Это не совсем справедливо!
— А в жизни никогда не бывает все до конца справедливым, Кэрин, — произнес он, глядя ей прямо в глаза. — Но будь, пожалуйста, честной, и признай, что ты тоже не осталась в проигрыше.
Щеки ее вспыхнули, и сердце опять лихорадочно забилось. Как он страшен! Однако, не все ли необычные люди немного страшны? Кэрин была уверена, что все ее противоречивые чувства написаны на лице.
— По-моему, мы сможем притерпеться друг к другу, — протянул он, саркастически усмехнувшись.
— В малых дозах, — поправила Кэрин, натянуто улыбаясь, и делая рукой выпроваживающий жест.
В ней зрела какая-то сила, она подспудно понимала, что должна немедленно освободиться от его пугающего очарования, затягивающего ее, как зыбучие пески. Будучи всегда очень впечатлительной, Кэрин не могла отказаться от странного убеждения, что ее необъяснимым образом ведут к ее судьбе, и делает это не кто иной, как Гай Эмбер. Промелькнул вырванный из общего потока времени, полный многозначительности миг. Гай любовался прекрасной линией ее губ.
— Нет, симпатичный молодой человек тебе совершенно не подойдет, Кэрин, — коротко бросил он и быстро вышел за дверь, махнув рукой на прощание.
Кэрин долго стояла и смотрела ему вслед. Она ощущала странное, непонятное даже ей, абсолютное спокойствие.
Сад, озаренный светом, льющимся из окон дома, казался сине-черными дебрями, воздух был напоен сладкой свежестью прохладной ночи, как всегда перед ливнем. Лунный свет серебрил ветви изгороди из желтых форситий. Магнолия, в углу сада, казалась темным призраком, ожидающим весны, когда она покроется маслянистыми белыми цветами и заблагоухает, несравнимым ни с чем, ароматом. Даже трава пробуждалась к новой жизни. Одинокая трясогузка обронила несколько нот, кристально-чистых, как звон разбившегося стекла. Магическое пробуждение природы от долгого сна!
Глава вторая
В Бэлль-Эмбер пришла весна. Ласковое золотистое солнце освещало, наливающиеся соком, молодые грозди винограда, опускаясь все ниже на их блестящие, упругие, роскошные листья, шевелящиеся под дуновением легкого ветерка, как рябь на поверхности широкого зеленого моря. На двухстах акрах, в предгорьях, зрели тяжелый сочный «шираз», застенчивый робкий «каберне-совиньон» и аристократический «бордо».
