Пенни Джордан - В ожидании поцелуя
И его эмоциональная отстраненность от Жизель только усиливала ее чувство вины.
Затем их навестила двоюродная бабушка, и было решено: Жизель поедет к Мод. А ей так хотелось, чтобы отец настоял на том, чтобы она осталась! Она так надеялась — вот он обнимет ее, скажет, что любит и не винит… Но он этого не сделал. Его лицо она тоже отчетливо помнила, когда он кивнул в знак согласия на предложение бабушки. Его глаза на измученном горем лице избегали смотреть на нее.
Спустя полгода отец умер от сердечного приступа…
В детстве Жизель думала — он сам так захотел, чтобы соединиться с ее матерью и братом. Отец не смог оставаться в этом мире и жить с дочерью. Даже сейчас, в самые скверные дни, Жизель так думала. Если бы папа ее любил, то оставил бы у себя…
Не то чтобы она не была счастлива со своей двоюродной бабушкой. Напротив, бабушка любила ее и заботилась о ней. И конечно, тот факт, что дом находился за сотни километров от того места, где Жизель жила с родителями и братом и где они погибли, помог ей оправиться от горя.
Даже сейчас, почти двадцать лет спустя, Жизель с ужасом вспоминала трагедию своей семьи. Бабушка была безмерно добра к ней, впустив не только в свой дом, но и в свое сердце. И теперь Жизель хотела сделать все от нее возможное, чтобы состарившаяся женщина получала самый лучший уход. Но без работы Жизель конечно же будет не в состоянии найти необходимые средства на оплату счетов дома престарелых. А это означало одно: не важно, насколько ей неприятен Сол Паренти, она должна радоваться тому факту, что он не закрыл проект. В такое трудное время непозволительно терять столь важного клиента.
Когда Жизель училась и работала не покладая рук, чтобы получить диплом, то и подумать не могла — наступит экономический кризис, который окажет негативное влияние и на строительную индустрию. Жизель выбрала архитектуру в качестве профессии, потому что верила — строительство будет всегда, и, значит, она всегда сможет найти работу. Работу и достойную оплату — ведь это очень важно для женщины, решившей — она сама будет зарабатывать себе на жизнь, не рассчитывая на поддержку мужчины.
Правда, на выбор профессии повлияла и увлеченность Жизель старинными зданиями.
Погруженная в собственные мысли, Жизель направлялась к машине. Приблизившись к месту, Жизель увидела гораздо большую, дорогую машину. Замедлив шаг, она огляделась, пытаясь вспомнить, где оставила свой автомобиль. Тут ее внимание привлек какой-то звук. Она повернула голову, и ее сердце гулко забилось — из дорогой машины выходил Сол Паренти.
И он направлялся к ней…
Ее реакция не заставила себя ждать — инстинкт, который шел вразрез с любой логикой, заставил Жизель громко спросить:
— Где моя машина? Что вы с ней сделали?
Ослепленный гордыней, Сол сомневался, что эта маленькая женщина найдет в себе силы с таким напором давить на него. Но ее ответ подтвердил то, что он уже и так знал о ней. Теперь ему не терпелось поставить пигалицу на место.
— Я распорядился, чтобы ее убрали с моего парковочного места, — безразлично ответил он.
— Убрали?! — Папка, которую держала Жизель, выпала из рук, и бумаги разлетелись по бетонному полу. — Убрали! — повторила она. — Как? Куда?
Она знала — ее голос дрожит, но когда она опустилась на корточки, чтобы подобрать бумаги, то уже ничего не могла с собой поделать.
Боже, как она его ненавидела! Ненавидела то, какой эффект этот мужчина оказывает на нее. Ненавидела их встречу утром, а сейчас ненавидела еще больше! Он заставлял ее чувствовать себя уязвимой. Страх сковывал Жизель. Ей мучительно хотелось развернуться и убежать. Но хуже всего то, что она признавала в нем мужчину, дышать в присутствии которого она не смела… Ведь он вот-вот догадается о своем воздействии на нее. И не просто потому, что ее соски предательски набухали, и даже не из-за шокирующего биения в низу ее живота… Нет, она ощущала, как будто слой за слоем с нее снимали защиту, словно сдирали кожу, оставляя слабой и крайне восприимчивой. Словно он уже ласкал ее, и ее тело помнило его ласки — и все еще желало их…
Как это могло с ней произойти? Жизель не знала. Должно быть, дело в самом Соле — в насыщенной ауре мужской сексуальности, которая окружала его. Ни один другой мужчина не имел на нее подобного влияния. Жизель так долго контролировала свои эмоции и желания, что уже поверила — ей ничто не угрожает. Должно быть, она просто потеряла бдительность. Но теперь надо все исправить. Она снова вернется в свой защитный кокон! Все, что требовалось, — держаться подальше от Сола Паренти.
— Как? — усмехнулся он. — Как обычно убирают незаконно припаркованные машины? А насчет того, где…
Она инстинктивно отступила, одарив его испепеляющим взглядом. Такой взгляд должен был ему сказать — его близость нежелательна для нее.
И Сол это понял. Его мужская гордость была задета. Женщины не отстранялись от него. Как раз наоборот — они липли к нему, иногда даже больше, чем он сам бы этого хотел.
На секунду Сол позволил себе представить, как Жизель прижимается к нему и умоляет о поцелуе… Неужели он так представляет себе удовольствие?
Чтобы какая-то мисс Фриман просила его уложить ее в постель? Он, наверное, свихнулся! В этой пигалице не было ничего возбуждающего, ничего сексуального — совсем ничего!
Солу нравились мягкие, женственные особы, а не вызывающие и агрессивные. Его женщины были теплыми и приветливыми, а не нервными недотрогами. Возможно, мысль об укрощении этой строптивой кого-то и возбудит, но только не его!
Отступив от Сола на безопасное расстояние, Жизель собрала волю в кулак и отчеканила:
— Моя машина была припаркована здесь легально, и если ты сделал так, что ее увез эвакуатор, то именно ты нарушаешь закон!
«Ты»?! Когда они успели перейти на «ты»? Странно, но Сол был не против, ему даже понравилось…
«Да, она определенно строптивая», — решил он, наклоняясь за бумагами под его ногами. Машинально он пробежал глазами по распечатке и остановился, чтобы еще раз прочитать.
— Ты работаешь над проектом безвозмездно?!
Жизель дотянулась до бумаг, практически вырвав листки из его рук.
— И что, если так? — резко ответила она. — Это не имеет никакого отношения к тебе! И ты не имеешь права меня расспрашивать!
Опять! Она опять злит его, хотя должна была сейчас в лепешку разбиться, чтобы добиться его прощения.
«С меня хватит», — решил Сол.
Он, может, и не правит Арецио, но его предки правили. Их кровь, кровь правителей, текла в его жилах. И никто не смел враждовать с ним!
— Думаешь?..
Шелковый тон его голоса произвел странный эффект на Жизель — ее тело отреагировало так, словно он прикоснулся к ней.
