Мэгги Робинсон - Любовница по ошибке
— Она очень тихая. Настоящая труженица. Думаю, она была бы благодарна ему по гроб жизни.
Бэй нахмурился.
— Что-то не похоже на историю большой и прекрасной любви.
— Такие девушки, как Китти и Мэри, не могут позволить себе большой и прекрасной любви. — «Как, впрочем, и я», — с грустью подумала Шарлотта. — Она очень юна, но, думаю, относится к нему с уважением. Она краснеет до корней волос, когда сестра подшучивает над ней.
— Ай да старина Фразьер! Седина в бороду — бес в ребро, а? Что ж, надо будет сказать ему, что я это одобряю. В Лондоне для них обоих найдется предостаточно работы.
У Шарлотты перехватило дыхание.
— Значит, ты не собираешься жить в Байяр-Корте?
Бэй развязал шейный платок.
— Мне надо будет решить кое-какие срочные дела после того, как закончится наш месяц.
— О! — Шарлотта представляла себе Бэя владельцем имения, делающим наброски, рисующим. Надо полагать, одним из его срочных дел станет водворение очередной любовницы на Джейн-стрит. Шарлотта чуть было не сказала, что готова служить в этой роли, как и в любой другой, но затем вспомнила о ребенке. Кому нужна беременная любовница? Она не желает ни жалости Бэя, ни его благотворительности. Суммы, которую он предоставил ей, более чем достаточно.
Но скоро она уже не могла ни думать, ни говорить. Он снял с нее платье, расшнуровал корсет, стащил рубашку вниз, чтобы прильнуть губами к груди. Медные пряди его волос блестели в угасающем солнечном свете, длинные пальцы казались темными в сравнении с белизной ее кожи. Шарлотта закрыла глаза, отгораживаясь от его красоты, когда он сомкнул губы вначале вокруг одного соска, затем вокруг второго. Руки и ноги стали вялыми, тяжелыми, пока его теплый, влажный язык творил свое волшебство.
Бэй резко остановился, глядя на нее непроницаемым взором.
— Ч-что случилось? — промямлила она.
— Ровным счетом ничего. Мне пришло в голову, что если мы собираемся искупаться, то надо сделать это сейчас, пока не село солнце и не поднялся ветер. Продолжим это в воде.
Шарлотта задрожала в предвкушении. Они оба сбросили с себя одежду и оставили ее сложенной на камне. Судя по возбужденному состоянию Бэя, он намеревался овладеть ею немедля. Шарлотта не могла представить, как это можно сделать, но была совсем не прочь поэкспериментировать. Она и охнуть не успела, как он схватил ее на руки и бросил в воду.
— Холодно! — взвизгнула Шарли. Она забыла, какой холодной бывает вода в начале лета.
— Только поначалу! Лучше окунуться сразу, чем входить постепенно. Сейчас согреешься. Ну-ка, иди ко мне. — Он заключил ее в кольцо рук и привлек к себе на грудь. Его ободряющие слова оказались бравадой — даже у него соски сморщились от холода. Он распустил ее волосы, расшвыряв шпильки.
— Новые шпильки, новые ботинки, — сказал он, отражая ее не слишком горячее, возмущение. — Новое все. Поцелуй меня, Шарли.
Как будто она могла отказаться. На какое-то время они затерялись друг в друге, в волшебстве рук и губ, и вкус солоноватой кожи и воды был сладким как вино. Он, наконец, приподнял ее, приноравливая к себе. Она без усилий слилась с ним в единое целое, и они отдались на волю ласкающих волн. Ощущение единения с ним и абсолютной свободы было чем-то новым. Скользящие вначале ленивыми кругами, его руки, в конце концов, сжали ее бедра, и Шарлотта закрыла глаза, позволив блаженству овладеть ею. Его движения, такие легкие и все же неумолимые, подвели их обоих к ослепительному завершению. Этот день ей никогда не забыть.
— Русалка, — прошептал он, играя с ее волосами. Они плавали вокруг нее, словно атласные черные ленты. Шарлотта гадала, положил ли неоценимый Фразьер в корзинку щетку для волос, ибо она будет похожа, скорее, на Медузу, чем на русалку, когда волосы высохнут.
Она улыбнулась Бэю.
— Я должна спеть песню и околдовать тебя?
— Необязательно. Ты уже околдовала. Я ударился о камни и разбился. На мелкие осколки. Надежды нет. Возьми меня в свое царство на дне морском.
— Вот еще! — Шарлотта оттолкнулась от него и закачалась на воде. — Какой мне от тебя прок, если ты утонешь?
— Я? Утону? — Бэй решительно поплыл, размахивая руками, как ветряная мельница.
Шарлотта не собиралась отставать. Она оттолкнулась от дна и сделала серьезную попытку догнать его, подныривая под волны. Бэй позволил ей поравняться с ним, и вместе, рука об руку, они покачивались на волнах, лежа на спине, и наблюдали, как небо становится бирюзовым и лавандовым, а облака окрашиваются в серебристо-розовый цвет.
— Как красиво, — пробормотала Шарлотта.
— Русалки и потерпевшие кораблекрушение моряки не могут прожить на одной красоте. Я умираю с голоду.
— Интересно, что русалки едят? Уж точно не рыбу. Это кажется неправильным.
— Да, все равно, что каннибал, отгрызающий себе ноги. Кстати, о ногах… — Он перевернулся, схватил ее за талию и поставил. К своему удивлению, она почувствовала песок и камни.
— Как здесь мелко!
— Идеальное место, чтобы учить детей плавать. Можно без опаски заплывать довольно далеко. Я практически жил в этой бухточке, когда был мальчишкой. Мы с моим приятелем Джейми каждое лето устраивали здесь что-то вроде лагеря. Ночевали прямо под открытым небом, обуреваемые жаждой приключений. Это была, — с грустным лицом сказал он, — отличная тренировка для армии. Ни палаток, ни подушек, ни ковров.
— Слава Богу, что тебя не похитили! Твоя бабушка с ума бы сошла.
Бэй рассмеялся.
— Ты не знаешь и половины всего! Она на всякий случай поставила в конце туннеля походную кровать. Я ничего об этом не знал, дворецкий рассказал мне уже годы спустя. Либо она, либо он, либо кто-то еще из несчастных слуг несли дежурство в пещере, чтобы присматривать за нами.
— О, как сильно она любила тебя.
— Да. Баловала ужасно, как видишь. Идем, я покажу тебе, где она пряталась.
Они побрели к берегу. Выйдя из воды, Шарлотта задрожала от холода. Бэй открыл старый сундук, вытащил толстое полотенце и подвел ее к маленькой печке. Тщательным образом обтер ее, уделяя внимание каждой впадинке и выпуклости. Шарлотта послушно стояла, недоумевая, как сможет жить без его прикосновений. Потом он завернул ее в темно-синий кашемировый халат, который был как теплое облако на коже.
Рука Шарлотты прошлась по мягким складкам.
— Бог ты мой! А что еще в том сундуке?
Бэй наклонился, по-прежнему великолепно нагой.
— Халат для меня. А тебе, полагаю, понадобится вот это. — Он бросил ей черепаховый гребень. — Кое-какая обувка для нас обоих. Всякая всячина. Я надеялся, что ты согласишься провести со мной ночь под звездами.
