Лиза О - Мистер Писатель
– Прости?
Вздохнув, он ущипнул себя за переносицу:
– Банковский отчёт, тот, что ты видела у меня на столе, когда принесла рекламную листовку…
– Такер, очень надеюсь, что ты не думаешь, будто я пытаюсь выяснить твои доходы.
Он повернул голову, губы насмешливо изогнулись.
– Это не отняло бы много времени. – Но веселье длилось недолго. – Когда мы покидали Суитуотер после смерти отца, то уезжали буквально с самым необходимым. Мама упаковалась и сорвалась с места посреди ночи. И мы много переезжали, даже когда уже обосновались в городе. Я думал, это из-за работы, или в поисках лучшего места для жизни или лучшего района для школы, но сейчас начинаю подозревать, что мама просто боялась.
– Что дед тебя у неё отнимет?
– Отчасти. А ещё того, на что он мог ради этого пойти.
– Имеешь в виду, она думала, что… он тебя похитит?
– Полагаю, мама знала – или как минимум подозревала, – что ради своей цели он не постесняется манипулировать законами. Это отличный кусок земли. – Почти стемнело, но вид всё равно был восхитительный. – Однако здесь стояла публичная библиотека, так что и здание и земля под ним по сути принадлежали жителям Суитуотера.
Сара сквозь сумерки уставилась на крошащийся бетон, на разломанные и потемневшие останки. И вспомнила рассказ отца.
– Ты думаешь, это он сжёг библиотеку.
– Я уверен, мама так думала. Она оставила в банковской ячейке газетные вырезки со статьями о расследовании и о том, как мой дед в одиночку профинансировал постройку новой библиотеки Суитуотера.
– Человек погиб. – Ей поплохело.
– Что делает это поджогом первой степени и влечёт за собой срок лет в тридцать. Я проверял уголовный кодекс Южной Каролины.
– Ты сказал, погибло двое.
– Мой отец. – Порыв ветра разметал тёмные волосы Такера. Сейчас он напоминал Саре Хитклиффа – романтичного и в то же время трагичного. – В сейфе также была его записка маме. Отец писал, мол, его гложет совесть, и ему надо выступить против кого-то очень влиятельного.
– Стой. – Она надавила пальцами на виски. – Ты считаешь, что твой отец к этому причастен?
– Не знаю. Скорее, он просто знал, что дед проворачивает тёмные делишки. Только в этот раз погиб человек.
– И он… что? Собирался угрожать Карлтону? Уговаривать его сдаться?
– Или просто порвать с ним. В записке также говорилось, что если встреча закончится плохо, они с мамой отправятся в Нью-Йорк.
Но он с ними не поехал. Такер с матерью убежали одни.
– C ним произошёл несчастный случай.
Такер сунул руки в карманы:
– Он летел так, будто за ним черти гнались. Полагаю, разговор не удался.
Сара не знала, что сказать. Её отец тоже когда-то сражался с собственными демонами, но дед Такера был преступником. И пусть и не напрямую, но нёс ответственность за смерть собственного сына.
– Тебе стоит поговорить с Уиллом.
– И что именно ему сказать? Что я родил версию, основанную на вырезках из старых газет и записке? Я об этом думал, поверь. Особенно когда осознал, что мой дорогой дедуля приложил руку к заселению Линвилей с тобой по соседству. В мой дом.
Его гнев был так же ощутим, как собирающийся шторм.
– Ты не можешь винить в этом себя.
– Да неужели?
– Слушай, уже темнеет. Давай возвращаться, пока не началась гроза, а там и обсудим. Уверена, если ты объяснишь всё Уиллу, покажешь ему письмо, то… в чём дело?
Такер стиснул её руку:
– За деревьями, вон там. Свет.
– Что? – Сара резко обернулась. – Не время для шуток о призраках, Такер.
– Это не привидение. – Он толкнул её себе за спину. – Там кто-то с фонариком.
А затем сорвался с места – только джинсы и мускулы мелькнули – и исчез в лесу, оставив Сару смотреть вслед. Он с ума сошёл? Это почти наверняка подростки, они часто здесь ошивались. Либо они, либо бедный ничего не подозревающий турист, который решил взглянуть на знаменитые руины с призраками и в ближайшее время получит инфаркт от испуга.
– Такер! – позвала Сара. Ей совсем не улыбалось нестись за ним и делать ситуацию ещё более нелепой.
Ветер взметнул волосы, а по телу побежали мурашки, когда на крик ответил лишь раскат грома. Вспомнилось, как Такер описал небо – большое и немного сердитое. Да уж, Мать-природа явно разозлилась. Потирая руки, Сара оглядывала быстро темнеющий лес, но не находила никаких признаков своего опрометчивого – и возможно, безумного – любовника.
Вздохнув, она направилась к тому месту, где он припарковал грузовик. Нет смысла мокнуть под дождём, если можно этого избежать.
– Сара!
Она обернулась на звук и увидела, как Такер, прихрамывая, выходит из-за деревьев.
– Что случилось? – Она поспешила к нему, сосредоточившись на пострадавшей ноге.
Такер нахмурился:
– Я запнулся о чёртов корень. И не начинай.
– Я ничего и не говорила.
– Тебе и не надо. Всё на лице написано.
– Спугнул призрака?
– Это был не призрак. – Он нахмурился ещё сильней. И тут Сара заметила, что у него в руке что-то есть. – Он уронил это, когда я его спугнул.
Сара непонимающе уставилась на находку:
– Это… салфетка.
– Из «Суперобложки».
– Такер. Любой мог её взять. Это ничего не значит.
– Я бы мог с тобой согласиться, если бы не одно «но». – Он перевернул салфетку, и Сара узнала его же почерк. Номер, который Такер записал недели назад.
– Сара. – Он поднял её за подбородок, и в его глазах плескалась холодная ярость. – Он обронил её не случайно. Ублюдок хотел, чтобы ты знала: он был в твоём доме.
* * *
Влетев в театр, Элли тряхнула волосами. Помогло мало – она всё равно походила на промокшую мышь.
И… ну отлично. Платье, может, и не белое, но точно из тонкого хлопка. И если бы проводился конкурс мокрых маек, из них двоих у Мейсона было больше шансов выиграть – его грудь впечатляла куда сильнее.
Он шагнул в промозглое фойе следом и фыркнул. Надеясь, что это не реакция на её внешний вид, Элли обернулась:
– Что-то не так?
– Нет. – Мейсон мотнул головой, странно улыбаясь. – Совсем нет. Просто… неожиданно.
Он окинул взглядом поблекшую викторианскую роскошь, что резко контрастировала с фасадом в стиле шестидесятых.
– Правда же красиво?
– Очень. Даже не знал, что это театр, тем более, что он принадлежит твоей семье.
– Вывеска пострадала во время грозы пару лет назад. Не было причин ставить новую: брат уехал и труппу распустили.
«А жаль», – подумала Элли, печально рассматривая запущенное фойе с антикварной тележкой попкорна и винтажными театральными афишами. Она провела здесь многие вечера, помогая с костюмами, реквизитом и иногда с освещением. Даже без таланта – или желания – стоять в центре сцены, Элли нравилось ощущать себя частью постановок.
