Штеффи Вольф - Коктейль для Барби
— Каролин, осторожно, не делай резких движений. — Я вдруг вижу перед собой Геро, Тома, Рихарда, Маузи, Арабраб и Роланда. Господи, что им от меня нужно? Разве они не видят, что из-за звона в ушах мне сейчас не до чего.
— Каро, только не шевелись, только не шевелись! — слышу я голос Питбуля.
Очевидно, только он знает, что со мной происходит, и его совет спасет мне жизнь. Да, надо остановиться, главное — не двигаться. Я так и делаю. В конце концов, я не хочу умереть из-за того, что Уши беременна. Но шум все не прекращается и не прекращается.
— Они атакуют, они нападают! — кричит Геро.
Кто это они? Я смотрю по сторонам. Мы что, на шотландской возвышенности, где в Средние века коротышки пикты внезапно нападали на путников из подземных пещер? Вдруг ко мне возвращается чувство реальности. Смотрю направо, потом налево: вокруг меня вьется рой шершней по пять сантиметров каждый. Вот, почему звенит в ушах. Шершни так близко, что я даже могу посчитать, сколько ударов в минуту совершают они своими крыльями. Будь я богомолом обыкновенным, они бы испытывали передо мной подобострастный страх, но я всего лишь Каролин Шатц, к тому же у меня аллергия на укусы шершней. И ос тоже. Обычно на этот случай я ношу с собой таблетки, но сегодня их при мне, как назло, нет.
— У меня аллергия на шершней! — кричу я в отчаянии, не зная, что мне делать.
Маузи как-то по-идиотски смотрит на меня и говорит:
— Каро, это отпад, можно я позвоню на «РТЛ»? Там заплатят суперские бабки за твою историю!
— Да замолчишь ты, наконец? — кричит Питбуль на Маузи. Все гости стекаются посмотреть на это диво и встают в кружок.
Какой кошмар! Примерно три тысячи воинственных шершней образуют некое невидимое кольцо, которое отделяет меня от остальных. Я с интересом жду, что же будет дальше.
— На море такое исключено, — говорит Роланд, тоже просто, чтоб хоть что-то сказать. — Как только берег скроется из вида, сразу всей этой нечисти как не бывало! Только вот тараканов ничем не вытравить. Живучи, черти.
Если хоть еще один человек скажет мне: «Каро, ты, главное, сохраняй спокойствие», то кого-то на этой свадьбе точно не досчитаются.
Тому приходит в голову грандиозная идея попросить фимиам, а потом всем вместе раскачивать и встряхивать кадило. От дыма гости начинают громко чихать. И мне, кажется, что я ведьма, которую собираются сжечь на костре. Самое смешное, что шершни так и не отстают. Их жала вот-вот вопьются в мою нежную кожу, которая распухнет страшным образом, и я умру прямо перед входом в церковь, потому что воспалительный процесс, в конечном счете, охватит все органы и ткани. А жаль, я ведь так хотела отведать после свадьбы вкусного пирога.
Морально готовя себя к смерти, я думаю о том, что в последнее время все шло как-то наперекосяк. Сплошной хаос! Полная путаница! Ничего не разберешь.
Почему бы не прилететь какой-нибудь доброй фее и не спросить меня, о чем я мечтаю. У меня всего-навсего одно желание — снова оказаться в нашей с Мариусом квартире в самый что ни на есть заурядный день. Но я ведь вообще-то люблю Роланда Дункеля, и я приглашена на свадьбу Мариуса. Хотя торжества непременно придется отменить, потому что с минуты на минуту появится господин из бюро ритуальных услуг с гробом небывалых размеров и увезет мой труп в морг. Небывалых размеров потому, что из-за укусов шершней я стану в два раза толще. Я умру, когда разбухать уже будет некуда. Для меня выкопают такую могилу, в которой вполне могли бы поместиться и двое. Надеюсь, ее-то мне хватит!
Из-за дыма я с трудом различаю людей. Сама я, конечно, тоже кашляю. В глазах все плывет. А ужасные шершни жужжат все громче и громче. Это становится невыносимо.
— Каро! Каро! Каролин!!!
Кашель не проходит, впрочем, жужжание тоже.
— Открой глаза! — Это голос Мариуса.
Наконец-то и он соизволил подойти ко мне, ко мне! Долго я не протяну. Вот только глаза у меня и так открыты. С чего он взял, что они закрыты? Да и что это даст, если я открою их еще раз?
— Каро, да открывай же глаза!
По голосу я понимаю, что Мариус злится. Я слишком слаба, чтобы с кем-то спорить, поэтому сразу повинуюсь и открываю глаза. Мой испуг не поддается описанию.
— Что, что такое? — говорю я с запинкой. И всему виной тот факт, что я вдруг оказываюсь не перед входом в ватцельборнскую церковь, а на диване в нашей с Мариусом квартире.
— Тебе снился какой-то кошмар, — говорит Мариус. — Хорошо, что я тебя наконец-то разбудил!
Про какой кошмар он говорит? Где беременная Уши в свадебном платье? И где все остальные? Но запах дыма остался, и гул тоже не прекращается.
— Ты заснула несколько часов назад, — говорит Мариус. — Я хотел приготовить пирог и заварить чай. Но пирог подгорел, я ведь забыл смазать противень и перепутал режим в духовке. Я сейчас приду, только сниму чайник с плиты. Я приподнимаюсь с дивана.
Все просто сон. Только сон. Я прежняя Каро. Ничего этого не было. Слезы облегчения катятся по моим щекам. Я страшно вспотела. Из моей пижамы и одеяла хоть воду выжимай. Но это не важно. Все было во сне, только во сне.
Не было Питбуля, который хотел жениться на Хансе, не было отпуска на Карибских островах и перевернутой лодки, не было ток-шоу, не было Дафны, не было женщины-шипучки, не было Сильвестра, не было Уши, не было ссоры с Питбулем и Геро, не было моего ухода с радио «Лайт». Все как раньше. Все как было. Я еще никогда, никогда не была так счастлива. Как хорошо, что подгорел пирог и засвистел чайник, а то мой сон никогда бы не кончился. Я встаю и смотрю в окно. Каштан все на том же месте, и машина, которую я, как всегда, неправильно припарковала, тоже. Боже милосердный! Такой камень с души свалился!
Я еле стою на ногах.
Мариус возвращается и приносит чай.
— И сколько я проспала?
— Ну, часа три, — говорит Мариус.
Как можно за три часа прожить шесть месяцев?
Я больше никогда не буду спать, никогда. Надо срочно сходить в аптеку и купить кофеин. Но сначала нужно окончательно проснуться.
Все только сон. О господи! Надо поскорей позвонить Геро и все ему рассказать. И Питбулю тоже.
— Слушай, — говорит Мариус, — у меня для тебя сюрприз!
Да не хочу я никаких сюрпризов, мне просто нужно знать, что этот страшный сон закончился.
— Закрой глаза! — говорит Мариус. — Открывай!
Я так и делаю. Мариус держит в руках некую коробку, на которой написано:
«Путевка для моей любимой! Круиз на Карибские острова!»
Я быстро закрываю глаза. Нет, только не это.
— Кстати, перед тем как ты бросишься меня обнимать, скажу, пока не забыл: тут недавно звонил твой мобильник, и я взял трубку. Некто господин Роланд Дункель хотел тебе что-то сказать, что-то крайне важное. Он все твердил про свой неудачный брак. Кто он вообще такой?
