Кристина Хемлетт - Сердцеед
— О них хватит, — сказала она. — Расскажи мне лучше о том великолепном мужчине, которому все это принадлежит.
— О Хантере?
— Какое звучное имя! — вырвалось у нее. — По-моему, оно ему очень идет. Мне всегда нравились такие люди — с точеными чертами лица, задумчивые… Хотя слишком глубокие раздумья могут и утомить.
Не вдаваясь в подробности, Виктория сообщила матери, что Хантер — процветающий промышленник, ведущий дела во всех концах света.
— Хорошо образованный, хорошо знающий мир, хорошо одетый? — предположила Мэрсайн. — Словом, всем хорош?
— Чем хорош?
— Я никогда по коэффициенту интеллектуальности не тянула на специалиста по ракетам, — откровенно призналась Мэрсайн, — но есть вещи, которые можно распознать с первого взгляда.
«Боже мой! — подумала Виктория. — Моя мама, кажется, влюбилась».
— Ты выполнишь мою просьбу, дорогая? — спросила Мэрсайн.
— Мне страшно даже спрашивать, какую.
Мэрсайн рассмеялась.
— Не дури! Разве я когда-нибудь просила тебя сделать то, к чему у тебя душа не лежала?
— На события какой давности я должна оглянуться, чтобы ответить на этот вопрос? Ладно… — сдалась Виктория. — О чем ты меня хотела просить?
Мэрсайн подмигнула.
— Не дай этому мужчине увильнуть. Он тебе отлично подходит.
Виктория не успела произнести вертевшуюся у нее на языке колкую реплику, потому что раздался нарастающий звук сирены.
33
Виктория и ее мать вышли на лестничную площадку; наверх пробежали два санитара с Сином Майклом, показывающим дорогу.
— Что случилось? — попыталась узнать у них Виктория.
Но они слишком торопились, и она не получила ответа. Внизу Виктория услышала плач миссис Причард и голос успокаивающего ее Хантера.
— Они знают, что делают, — утешал ее Хантер. — Все будет порядке!
Сначала Виктория подумала, что скорая помощь приехала к Яну.
— Она к Нилли, — сказал ей О'Хари. — Мы не знаем точно, что произошло, но ситуация уже под контролем.
Он сообщил, что когда Син Майкл спустился вниз, чтобы встретить санитаров и проводить их в комнату камердинера, наверху оставался Чен.
— О Господи, я должна была постучать к нему раньше! — бранила себя миссис Причард, хлюпая носом; потоки слез текли по ее пухлым щекам. — Он пришел, чтобы попросить чаю… Я была слишком занята и не смогла выйти на лестницу посмотреть, как он там управляется. — Беспокойство о своем престарелом земляке совсем лишило ее самообладания.
К удивлению Виктории, Мэрсайн, обойдя ее, чтобы сменить Хантера, обняла отчаявшуюся женщину.
— Не надо так говорить, — сказала она успокаивающим голосом, в котором одновременно звучала твердость. — Может быть, пойдем на кухню, и я сварю нам крепкий кофе?..
Мэрсайн?.. Кухня?!.. Виктория не могла представить себе, что женщина вроде ее матери знает, что такое кухня: в Лос-Анджелесе это была комната, вероятно, реже всего посещаемая Мэрсайн.
Миссис Причард ухватилась за руку актрисы и покачала головой с таким видом, будто ей предложили немедленно совершить смертный грех.
— Я уверена, что они увезут его. Не сойду с этого места, если они так сделают! Дорогая моя, я просто не могу оставить его!
Сквозь слезы она пыталась убедить всех, что Нилли испугается, увидев себя в окружении незнакомых людей. Ее стенания могли бы вывести из равновесия кого угодно, но только не Мэрсайн Кэмерон.
— Милая, в таком возбужденном состоянии вы не сможете быть полезны вашему другу! — ласково убеждала ее Мэрсайн. — Он только еще больше расстроится: может подумать, что с ним случилось что-то серьезное. Давайте присядем и поболтаем. Я уверена, что мистер О'Хари не станет возражать, если мы проводим Нилли на машине, в какую бы больницу его ни повезли. Вас такой план устраивает? — Она взглянула на Хантера, пытаясь определить, не возражает ли он против этого. Хантер согласно кивнул головой.
— Миссис Кэмерон абсолютно права, — сказал он. — Как только Чен сойдет вниз, я прикажу ему подать лимузин.
В руках Мэрсайн Хантер стал мягче воска. Виктория изумилась тому, что он уступил контроль за событиями в своем собственном доме почти неуловимому нажиму со стороны ее матери. «Это так непохоже на него», — подумала она. Но О'Хари, однако, был далеко не первым, кто позволял любимой героине американских мыльных опер настоять на своем.
— Удивляюсь, что вы не поехали с ними, — с подтекстом заметила Виктория Хантеру вскоре после того, как от замка отъехал лимузин со все еще рыдающей миссис Причард и неизменно безмятежной рыжеволосой актрисой, которая только что стала ее лучшим в мире другом.
— Меня забаллотировали в первом туре, — на полном серьезе ответил он.
Если бы Виктория не слышала своими ушами разговор в вестибюле, его замечание могло бы озадачить ее.
— Мне сейчас уже лучше, сэр, — держась мужественно, обратилась к нему миссис Причард. Санитары заверили ее, что состояние Нилли не столь серьезно, как полагали вначале. — Если вы, сэр, не возражаете, то мисс Эландра — простите, я говорю о мисс Мэрсайн — поедет со мной в больницу «Маунт Клэрион».
— Но вы же не родственница, — неуверенно обратился Хантер к предполагаемой попутчице поварихи. Он даже не упомянул при этом, что Мэрсайн Кэмерон вообще ни разу не видела занемогшего джентльмена до его отправки в больницу на скорой помощи. — Они могут вообще не разрешить вам повидаться с ним.
— Слава, мистер О'Хари, дает привилегии, — парировала без тени похвальбы Мэрсайн. — Уверена, проблем не будет.
Не прозвучал ли в последних словах Мэрсайн легкий ирландский акцент? Даже Виктория не удивилась бы, заметив его. Она знала одно: ее мать отнюдь не была женщиной, которая допустила бы, чтобы такие банальности, как правила и нормы, встали на ее пути к избранной цели.
— Она всегда такая? — спросил Хантер Викторию.
— Какая «такая»? — Обладая талантом весьма точно излагать свои мысли и чувства, Виктория сама до сих пор еще не сумела подобрать определение, которое поточнее описало бы личность Мэрсайн, и сейчас она испытывала те же трудности, что и Хантер.
— Думаю, у меня, как и у многих, сложился определенный стереотип в отношении людей, зарабатывающих на жизнь перед объективом кинокамеры, — признался он. — Она же удивила меня.
— Она всех удивляет, — успокоила его Виктория, подразумевая при этом и себя.
— Теперь я могу понять, откуда в вас все это, — заметил он.
— Что «все это»: хорошее или плохое?
— Если вы хотите спросить, изменилось ли мое мнение, сложившееся минувшей ночью, то я отвечу отрицательно. Вы — удивительная женщина, Виктория Кэмерон, и интуиция подсказывает мне, что я еще не проник в глубины вашего существа.
