Елена Арсеньева - Прекрасные авантюристки (новеллы)
А впрочем, Ольге было не до веселья: она получила официальный ответ от русского посланника. Воронцов писал:
«Я имею непременное правило, которое не могу нарушить, а именно: представлять здесь, у двора, только тех особ, принадлежащих России, кои мне привозят рекомендательные письма от нашего министерства».
Коротко, ясно и очень оскорбительно!
Однако все эти добропорядочные господа просто не знали, с кем имеют дело. Чем больше препятствий встречалось на пути Ольги Александровны, тем больше она оживлялась. Все эти оскорбления имели два положительных свойства: во-первых, она начала — от злости! — забывать предателя Уитворта, а во-вторых, захотела восторжествовать над людьми, которые ее презирали. Причем восторжествовать так, чтобы уже никто из них не мог бросить в ее огород никакого камушка.
Для этого, однако, надо было обрести такой «огород», который находился бы достаточно высоко и далеко.
Она пораскинула умом и сочла, что принц Уэльский, наследник английского престола, может быть самым что ни на есть подходящим «огородником».
Воистину, для этой поразительной женщины ничто не было слишком. Она только что приложила руку к уничтожению русского императора — ей ли церемониться с каким-то там английским принцем?! С королем, конечно, это выглядело бы куда эффектнее, однако правивший в то время в Англии Георг III был очень уж одиозным персонажем!
Стиль его правления был жестким и агрессивным, вдобавок ко всему это его психическое расстройство. Приступы болезни то и дело возобновлялись. Однако беда в том, что наследник престола был существом не больно-то надежным. О нет, он не унаследовал припадков слабоумия, однако… однако не зря носил в обществе прозвище Принни. Учитывая, что слово «prince» означает по-английски также и князь, то Принни — это что-то вроде русского пренебрежительного Князек, Князечек.
Принни доставлял папеньке массу беспокойства по причине мотовства и расточительности. 60 тысяч фунтов стерлингов годового содержания ему было явно недостаточно, и он все время залезал в долги, которые парламент, коллективно стиснув зубы, все же постановлял выплатить — с большим или меньшим единодушием. Кроме того, Принни дружил именно с теми людьми, которые были особенно недовольны правлением Георга III. Особыми способностями Принни тоже не блистал: состоя в военной службе, смог дослужиться только до полковника, в то время как его младшие братья достигли высоких степеней. Время его проходило в кутежах, азартных играх и любовных похождениях. Еще в 1785 году, в возрасте 23 лет, он познакомился с очаровательной вдовой Мэри Фицгерберт. Мало что вдова — она была католичкой! Принни тайно обвенчался с ней, совершенно уверенный, что отец и парламент, поставленные перед фактом, признают брак и сделают крошку Мэри принцессой. Однако невежество вообще и незнание законов в частности сыграли с Принни плохую шутку! Этот брак — как в силу акта о престолонаследии, не допускавшего к английскому трону католиков, так и в силу королевского указа от 1772 года, запрещавшего членам королевской семьи вступление в брак без разрешения короля, — считался незаконным.
Принни, который привык получать все, что хочет, устроил скандал и отказался разводиться с Мэри. Однако он очень удачно наделал долгов — так себе, всего лишь на 680 тысяч фунтов, то есть на сумму, более чем в одиннадцать раз превышающую его годовое содержание! И парламент уперся: долгов принца не платить! А что делать? Да ничего, пусть идет в долговую тюрьму. Не хочет? Неудобно сие для члена королевской фамилии? А жениться на ком ни попадя — удобно?! Вот так, Принни: либо мы платим твои долги и ты разводишься с Мэри, либо… придется означенной Мэри носить тебе передачи в тюрьму!
В тюрьму Принни не хотелось. Он с тяжким вздохом расстался с Мэри и — это было второе непременное условие парламента — в 1795 году женился на своей кузине Каролине, принцессе Брауншвейгской.
Правда, никакого удовольствия от брака он не испытал и спустя некоторое время, лишь только Каролина родила дочь, развелся с женой. И вот уже который год он вел рассеянную жизнь богатого бездельника, вступая в беспорядочные связи и проматывая немалые деньги.
Любимым местом времяпрепровождения Принни и толпы его великосветских приятелей — совершенно таких же беспечных богатых мотов — являлся Брайтон, знаменитый морской курорт. Это был как бы филиал Риджент-парка: здесь все катались верхом и красовались друг перед другом, порою удаляясь в купальни.
Все там знали друг друга наперечет, и одни и те же лица, перекочевавшие из Лондона в Брайтон, порядком приелись Принни. Но вот в один из дней он обратил внимание на особу, ранее им не виданную. Это была дама не первой молодости, однако красивая и яркая настолько, что всякий мужской взгляд невольно приковывался к ней, обходя более молоденькие и свеженькие лица. Было в ней нечто необузданное, почти дикое… и при этом поразительным казалось мастерство, с которым она сидела верхом. Даже в Англии, стране амазонок, ее посадка и ловкость изумляли. Где было знать Принни и другим господам, с восхищением взиравшим на прелестную амазонку, что мастерству наездницы она училась отнюдь не на приглаженных английских лужайках, а в полях и лесах России, привыкнув объезжать аргамаков из лучших конюшен страны!
Излишне объяснять, что амазонка сия была наша знакомая Ольга Александровна Жеребцова.
Разумеется, она знала, что скандальная слава ненадолго отстанет от нее, и если сегодня принц Уэльский еще не знал, кто сия поразившая его дама, то на другой же день будет знать это. И она решила сыграть именно на своей испорченной репутации, выставив свои недостатки как достоинства. Сегодня она поразила воображение принца мастерством выездки, а завтра… О, завтрашний день надолго остался в воспоминаниях купальщиков!
Надо сказать, что в те ханжеские времена купальни на морском берегу были раздельные — мужские и женские. И купальщики входили в воду, одетые с ног до головы. Мужчины надевали полосатые трико, делавшие их похожими на зебр и оставлявшие открытыми лишь руки и ноги ниже колен, ну а дамы, увы, закутывались, словно боялись простудиться. Некоторые особы купались даже в шляпах!
Ни о каком плавании среди дам тогда, конечно, и речи идти не могло. Весь этот цветник колыхался на мелководье, в то время как мужчины наслаждались волнами в заливе. Вообразите же, насколько скандализовано было дамское общество, когда одна из этих пестрых курочек вдруг решилась выплыть за пределы купальни и приблизиться к пловцам! Конечно, она не рассчитала своих сил, а может быть, ей свело ногу судорогой, потому что дама вдруг подняла крик и принялась тонуть.
