Джина Кэйми - Измены
На ней было облегающее черное платье из атласа без бретелек и такие же черные атласные перчатки выше локтя. Обнаженными оставались только плечи и грудь. Бриллианты и изумруды сверкали в ее ушах, вокруг шеи и на запястье. В этот момент Калу показалось, что она никогда не была еще такой недосягаемой. С прохладной улыбкой она резко остановилась около него.
— Хей, Кэл, — весело сказала она. Внутри у нее все дрожало. — Я так рада, что тебе все-таки удалось вырваться.
Его губы искривились в усмешке.
— А ты подумала, что я не приду?
Она сделала глоток шампанского, делая вид, что не поняла его намека. Не таясь, она разглядывала его в поисках изменений, происшедших со дня их разрыва. И они были, и в худшую сторону. В уголках глаз появилась не только легкая сеточка, но и глубокие морщины, словно заключившие рот в скобки. От этого черты его лица стали более мужественными. В черных волосах искрилась проседь, но они были все такими же непослушными.
— Должен признаться, что был удивлен, что ты пригласила меня, — сказал он.
Лара пожала своим напомаженным плечом и объяснила ему теми же словами, что и Пат:
— Как я могла не пригласить тебя? Ты был тем, кто создал труппу. У тебя больше прав, чем у многих присутствующих на этой вечеринке.
— Меня не очень взволновала эта вечеринка, — сказал он, не желая скрывать свои чувства, как это делала она. — Я только хотел снова увидеть тебя, Лорис. Я надеялся, что это приглашение означало, что ты простила меня за причиненную тебе боль.
Лара растерялась. Она совсем забыла, каким Кэл мог быть прямолинейным.
— Мне часто хотелось узнать, как ты поживаешь, счастлива ли.
Она весело рассмеялась.
— Как же мне не быть счастливой? У меня есть все, что только можно желать.
Когда она повела рукой, приглашая его как бы обозреть ее шикарный дом, бриллианты так и вспыхнули на ее руках.
Кэл на момент задумался, оглядывая дом. Для него эта ошеломляющая роскошь была какой-то безжизненной, как декорации на сцене. Он не увидел места, которого бы коснулась рука Лорис. Нигде не чувствовалось ни единого следа ее тепла, ее души, которые смогли бы оживить всю эту роскошь и богатство.
— Очень впечатляюще.
Однако его саркастический тон дал ясно понять, насколько это его не впечатляло. Это задело ее. Ей казалось, что, показав эту роскошь Кэлу, она тем самым возьмет реванш.
— Ты должен согласиться, что здесь намного лучше того, что я имела на Вест Сорок Шестой улице.
— Там были свои моменты.
Когда их глаза встретились, Лара увидела, что никто из них ничего не забыл, что прошлое оживает между ними.
Ее вновь охватило жгучее чувство потери, а следом за ним — злость.
— И это все, что было, — моменты?
Он опустил глаза.
— А теперь у меня полная жизнь, — сказала она с усмешкой. — Успех, деньги — все, что я захочу.
Сознавая, что повторяется, она сделала глоток шампанского.
— Включая мужа, который просто обожает меня.
— Вот это совсем несложно, — пробормотал он.
— Да, кстати, где твоя обожаемая жена?
Лара огляделась вокруг. У дверей никого не было. Она увидела Грифа, стоящего в центре круглого подиума, видимо, хваставшегося своим новейшим электронным оборудованием. Торжество было в самом разгаре. Музыка ревела. Рыжая шевелюра Пат горела под яркими лампами прожекторов; она сидела несколько в стороне от танцующих…
Лара забыла обо всем на свете, с тех пор как увидела Кэла. Она мысленно проклинала его за то, что он до сих пор имеет над ней такую власть.
Натянув на лицо улыбку хозяйки, она повернулась к своему бывшему возлюбленному.
— Нигде не видно твоей обожаемой жены. Неужели ты не привел ее?
— Нет, — сказал он, не собираясь ничего объяснять.
Засвидетельствование Джулией Энн успеха Лары было частью сценария, который она несколько недель проигрывала в голове. Но все шло вразрез с ее планами. Неожиданно она пришла в ярость, и последующие слова сорвались с языка против ее воли:
— Ты хочешь сказать, что она на самом деле разрешила тебе прийти на вечеринку одному, устраиваемую твоей бывшей любовницей? Или ты решил не волновать ее и не говорить ей, что ты идешь сюда? Наверное, ты так и поступил, верно?
— Боже, — сказал Кэл.
«Что я делаю?» — подумала Лара. Она планировала быть холодной, намного выше его, чтобы он никогда не смог даже надеяться достичь ее высоты. Как все быстро перевернулось!
— Расскажи мне, Кэл, — быстро спросила она с саркастической усмешкой, — как ты жил? Твоя жизнь повернулась в нужную тебе сторону? Ты счастлив?
Сначала Лара подумала, что глаза Кэла потемнели от ее вопроса. Потом она поняла, что это было его реакцией на что-то или кого-то за ее спиной. Взглянув через плечо, она увидела идущего к ним мужа.
— А я-то все думал, где ты, Лара, — весело окликнул Гриф, не желая показывать, что следил за ними. — Что вы здесь делаете?
— Так, болтаем о старых временах, дорогой, — сказала Лара.
Гриффин сумел скрыть свое смущение. Она никогда не говорила ему «дорогой», даже когда они оставались одни. Ее щеки горели. В отличие от нее высокий, красивый незнакомец был неестественно бледен.
— Это Кэл Ремингтон, дорогой.
Подхватив его под руку, она ласково прильнула к нему. Опять же в первый раз. Симпатичный незнакомец отвел глаза.
— Кэл был первым режиссером в «Ловер Дэбтс».
«И твоим бывшим любовником», — сообразил Гриф.
Он наблюдал за ними по телемонитору, а сейчас просто ощущал пробегавшие между ними токи.
Гриф одарил Кэла своей очаровательной улыбкой:
— Извините за вторжение. Уверен, у вас, должно быть, накопилось много всего, что вам необходимо обсудить.
Его рука прошлась по спине жены и задержалась на ее обнаженном плече. Это был чисто показной жест мужчины, твердо уверенного в обладании своей собственностью.
У Кэла это вызвало раздражение.
— Может, вы закончите свои воспоминания о старых временах позже. Мы собираемся смотреть «Экстаз-2».
— Когда ты это решил?
— Я подумал, что доставлю всем наслаждение, — сказал он Кэлу. — Лично мне никогда не надоедает смотреть его. Лара никогда не была еще такой прелестной, как в этом фильме.
Его рука скользнула по округлости ее плеча, словно намеревалась коснуться более интимных мест.
Кэл потянулся за сигаретами.
Гриф не раз видел мужчин, желающих переспать с его женой. Те взгляды зависти, которыми они одаривали его, вызывали у него чувство удовлетворения, но этот взгляд был другим. То, что он понял, отражалось в этих глазах, когда темные и разъедающие, смотрели на него не завистливо, а с ревностью: Кэл все еще любит Лару. Горькое понимание того, что он никогда не сможет быть с ней, пожирало Кэла изнутри.
