Труди Пактер - Экранные поцелуи
— А как вы намерены этого добиться?
— Я не собираюсь ничего добиваться. Мы все сделаем вместе.
— Каким образом?
Делани почувствовал, как отпускает напряжение. Как будто разжались тиски на горле. Ведь если бы он позволил Клаудии воспользоваться своей властью, фильму конец. Такое в Голливуде случалось нередко — с другими продюсерами, на других фильмах. С ним — пока ни разу. Он мысленно постучал по дереву и возблагодарил всех своих богов. Потом обернулся к Клаудии.
— С завтрашнего дня у нас будет общий ленч. — Он заметил выражение ее лица и расхохотался. — Да нет, не здесь. На съемочной площадке. Каждый день, до самого конца съемок, будем накрывать стол на четверых. И каждый день вы, я, Рик Гамильтон и Рэчел Келлер будем на глазах у всей нашей команды вместе преломлять свой хлеб и наслаждаться обществом друг друга. Как думаете, сможете вы это сделать?
Она кивнула.
— Вот и хорошо. Когда все увидят, что вы как ни в чем ни бывало болтаете с Рэчел, слухи и пересуды прекратятся.
Она сделала глубокий вдох.
— Но после ленча мне ведь не нужно будет с ней разговаривать?
— Конечно, нет, если не хотите. За пределами съемочной площадки можете хоть камнями швырять друг в друга. Только чтобы никто не видел.
В какой-то степени Клаудиа почувствовала облегчение. Ей, правда, не удалось ни дискредитировать Рэчел Келлер, ни соблазнить Боба Делани. Но все еще впереди. Пока же, возможно, удастся сохранить лицо перед публикой.
В конце апреля Рик Гамильтон объявил, что съемки на Бали закончены, и они с Бобом Делани пошли отпраздновать это событие. Им было что праздновать. Работа завершалась точно по графику, а главное, несмотря на нездоровье Дэвида Прайса, капризы Клаудии Грэхэм и интриги вокруг Рэчел, они не только не превысили бюджет, но даже кое-что сэкономили. С чем и поздравил их лично Дэн Кейзер, прислав телекс.
— Уж этот ничего не упустит, — говорил Рик, доканчивая третью кружку пива. — Вот если бы нам пришлось потратить на миллион долларов больше, он бы наверняка объяснил это не своим вмешательством, а нашей некомпетентностью. А ведь такое вполне могло случиться, если бы ему все-таки удалось навязать нам эту свою Паскаль в самый разгар съемок.
Делани подал знак официанту принести еще пива.
— Но ему это не удалось, вот что главное. Мы все-таки выиграли.
— Пока выиграли. — Рик постучал по дереву. — У нас еще две недели павильонных съемок в Лос-Анджелесе.
Он наскоро подвел предварительные итоги.
Кое-кто из команды переболел лихорадкой, кое у кого были расстройства желудка, однако более серьезных недугов благодаря врачу из Лос-Анджелеса удалось избежать. Единственным серьезным случаем, пожалуй, можно считать несчастье с Сандрой, парикмахершей Клаудии: она наступила на медузу, и теперь нога сильно распухла и болела.
Дэвида Прайса Делани решил отпустить домой на неделю раньше остальных. Рик отснял все сцены, в которых был занят Прайс, а сам актер, судя по всему, окончательно выдохся. Сказалось неимоверное напряжение последних месяцев — ведь он пытался сконцентрироваться на роли, невзирая на постоянное недомогание. Однако Прайс до последней минуты оставался профессионалом высокого класса. Первые просмотры отснятого материала не оставляли в этом сомнений. Публика увидит того самого Дэвида Прайса, которого ждет с таким нетерпением. За свои деньги студия «Магнум» получила продукцию высокого качества.
Были и другие утешительные моменты. Шрамы, которых так опасалась Клаудиа, оказались практически незаметны даже в крупных планах. Вообще она выглядела потрясающе — тоже не обманула ожиданий.
И тем не менее звездой картины стала Рэчел. Невзирая на полное отсутствие опыта, она даже превзошла ожидания Рика. Было что-то такое в самой ее личности, что, проецируясь на экран, никого не оставляло равнодушным.
— Я обязательно хочу присутствовать при просмотре окончательного варианта, — сказал Делани. — Просто не терпится увидеть реакцию Кейзера.
— Уж не ждешь ли ты, что он станет извиняться за историю с Паскаль?
— Нет, конечно. Но в любом случае он будет выглядеть полным идиотом.
На следующий день все собрались в аэропорту. Жизни «на натуре» пришел конец. Для большинства это была вольная развеселая жизнь. Практически все, от актеров до осветителей, жили здесь намного вольготнее, чем дома. Больше уже такого не будет. Конец жизни в шикарном отеле. Теперь каждый день они будут приезжать в студию, и жить все будут по-разному. Те, кто побогаче, будут обедать в «Ла-серре» или в «Спагосе», другим же придется довольствоваться мексиканской едой на вынос или забегаловкой «Рибшек» вместо баров на пляжах в Кута. Все осознавали, что в тот момент, когда они ступят на землю в Лаксе, Бали, со всеми его прелестями, отойдет в область воспоминаний.
Все возвращались домой, за исключением Рэчел. Делани не забыл об этом и еще до отъезда забронировал для нее номер в «Беверли-Уилшир». Сейчас, в аэропорту, он размышлял, правильно ли поступил. После возвращения из Нью-Йорка они с Рэчел не разлучались ни на одну ночь. Не раз он испытывал искушение предложить ей поселиться в его квартире, однако что-то его останавливало. Со времени развода он никому всерьез не принадлежал. А главное, он еще не забыл ту боль, которую причинила ему Кэти. Больно было потому, что он раскрылся перед ней. И что же, снова повторить ту же ошибку и снова с актрисой? Он вспомнил пленку, которую они просматривали на Бали. Уже по тем кадрам было видно, что у нее есть талант. Так можно ли становиться на пути у таланта? Может ли он ждать, что она отдаст ему хотя бы часть той страсти, которая предназначалась зрителям?
Нет, не станет он предлагать Рэчел свою квартиру. Во всяком случае, не сейчас. Пусть пока поживет в «Беверли-Уилшир».
Рэчел поехала туда прямо из аэропорта: они прилетели рано утром в воскресенье. Величественный старый отель в конце Родео-драйв очень ей понравился. Ей предоставили номер-люкс на верхнем этаже, рядом с солярием, и она решила непременно этим воспользоваться.
— Дай мне время распаковать чемодан и вымыть голову, — сказала она Бобу. — Позвоню тебе, когда снова почувствую себя человеком.
Она почувствовала себя человеком, как только вошла в вестибюль отеля. Да, это несомненно высший класс. И в то же время удивительно уютный. Никакого показного блеска, ни канделябров, ни швейцаров в белых пиджаках. Однако роскошь класса «люкс» ощущалась во всем. Два огромных ресторана работали круглосуточно. Не важно, чего вам захочется — черной икры или самого обычного гамбургера, — и то и другое подадут одинаково быстро.
