Люси Уокер - Позови меня, дорогой
— Не благодари меня, Пенни. Я поехал бы за тобой… куда угодно. Ты знаешь об этом.
Он откинулся на спинку сиденья и не сделал попытки включить мотор. Пенни охватил ужас при мысли о том, что она вновь оказалась на натянутом канате.
— Да… думаю, что поехал бы. Тот добрый сосед, что приходил на помощь одиноким женщинам, не так ли?
Он задумался, рассматривая пепел на кончике своей сигареты, потом стряхнул ее в пепельницу на приборной доске.
— И это все, что ты думаешь, Пенни?
Теперь он смотрел на нее, но было слишком темно, чтобы увидеть выражение его лица. Одни только тени.
— Я думаю, ты очень сердит, Джон.
— Наверное, так оно и есть, — наконец сказал он.
— Из-за меня?
— Да. И из-за меня… и из-за остальных в Грин Вэлли.
— Из-за Росса тоже?
— На Росса я всегда сердит. А это имеет какое-то значение, Пенни? — Не дожидаясь ответа, он выбросил окурок сигареты и завел двигатель.
Пенни свернулась клубочком в своем углу и больше ничего не произнесла, все еще ощущая себя на туго натянутом канате, а под ней распростерлась трясина.
Джон молча вел машину, пока не подъехали к воротам Стоунвилла.
Он потянул ручной тормоз.
— Джон… Это Стоунвилл.
— Да. Я сказал «пойдем домой», имея в виду именно это. Твой отец здесь.
— И мисс Диттон?
— Мисс Диттон уехала навсегда.
— Я думала… я думала…
— Что ты думала?
— Я думала, ты… может быть… возражал против того, чтобы оставить мисс Диттон одну и ехать за мной. Я думала, возможно, поэтому ты рассердился…
Джон вышел из машины и открыл ворота. Потом опять вернулся на свое место.
— …или, возможно, потому, что я был дураком…
Джон проехал через ворота, вышел и закрыл их, после чего снова вернулся в машину. Он посмотрел на Пенни. От лунного света, проникающего сквозь окна машины, лица их казались призрачными.
— Маленькая глупышка, — сказал он. — Маленькая глупышка.
Он сидел в машине, не включая мотора, потом неожиданно провел рукой по лицу…
— Прости меня, Пенни.
Она ничего не могла сказать. Она не могла больше оставаться униженной.
Джон опустил руку на ее колено. Сыграло ли свою роль его физическое прикосновение к ней, Пенни так и не поняла. Она была в смятении. Чувства, охватившие ее, заставили Пенни повернуться к Джону. Он обнял ее, поцеловал почти грубо, потом оторвался от нее, поднял голову, посмотрел… и поцеловал еще раз. Это был почти поцелуй отчаяния. В нем чувствовался гнев… и что-то еще.
У Пенни закружилась голова. Ее рука крепко ухватилась за лацкан его пиджака, шея болела там, где он наклонил ее назад.
— Маленькая глупышка, — вновь сказал он. — Родная моя, маленькая глупышка!
Он внезапно включил мотор и по подъездной аллее поехал к дому.
— Иди к отцу, Пенни. Он в библиотеке. А я поставлю машину в гараж и буду на веранде…
Он развернул машину и остановил прямо у ступенек дома. Ему пришлось наклониться через Пенни, чтобы открыть для нее дверцу.
На сей раз он поцеловал ее в щеку, в какой-то момент крепко прижал ее к своей груди… и сказал:
— Иди, Пенни. Отец ждет тебя.
Пенни вышла из машины, так и не сказав ни слова. А что она должна была говорить? Что все это означало? Она не знала, то ли ее сердце плакало, то ли смеялось. Она не могла поверить, что нечто невероятное случилось в ее жизни. Джон поцеловал ее! Поцеловал ее еще раз! Он был силен, великолепен… и разгневан… но это было самое прекрасное из того, что было. Это чувство останется с ней.
19
Пенни вошла в библиотеку. Отец слышал, как они приехали, но, очевидно, был слишком глубоко тронут, чтобы выйти в холл им навстречу. Он стоял спиной к камину, заложив руки за спину, и взволнованно смотрел на дочь.
Пенни достаточно было мельком взглянуть на его лицо, и она бросилась к нему через большую комнату. Он протянул к ней руки.
— Я и думать не могу, что ты когда-нибудь простишь меня, Пенни, дорогая, единственная доченька, — сказал он, гладя ее по волосам.
— Я знаю, что-то произошло, папа, только не знаю, что именно, но должна была верить тебе и Джону. Я должна была что-то предпринять… вместо того, чтобы убежать.
— Это было не в твоих силах. Ты слишком неопытна. Наказания заслуживаю я, и никто иной.
Он подвинул Пенни старое кожаное кресло, а сам сел напротив.
— Где… мисс Диттон?
— Уехала, — ответил он. — Наконец-то уехала! Окончательно покинула нас.
— Джон отослал ее?
— Да, в течение десяти минут. Он никогда не приглашал ее, Пенни. Ты должна понять, что Джон тоже не был расположен к мисс Диттон. Конечно, он знал о ее положении в нашем доме, которое подразумевало некоторое равенство. Это было обговорено заранее, до ее приезда. Будучи человеком любезным, он не мог отказать ей видеться с ним, когда она взяла все в свои руки и навязала ему свое общество. К несчастью, Пенни, наша доброта подвела нас… мы оба были терпимы к мисс Диттон в присутствии Джона. Он был не в состоянии постичь, что ты чувствовала в действительности… В данный момент это не относится к делу. Что касается пасхального воскресенья и сегодняшнего дня: у него сложилось впечатление, что она явилась к нему с нашего разрешения… Он не мог отказать нам.
Мистер Бартлетт замолчал и вынул трубку, задумчиво повертел ее в руках.
— Он просто не знал, что происходит. Она была дамой с тонким подходом, хотя иногда слишком явным. И это последнее явилось причиной ее провала в моем отношении. Я знал, что она проявляет в доме излишнюю активность… но у меня не было опыта в общении с экономкой такого уровня, как мисс Диттон. Я колебался и упустил время в надежде, что все утрясется. И это было моей серьезной ошибкой.
Мистер Бартлетт привычно набил свою трубку табаком и закурил ее.
— А я так возражала против того, чтобы вообще кто-нибудь приезжал к нам, — сказала Пенни. — Я беспокоилась о том, чтобы не создавать трудностей, когда принимались решения, которые не нравились мне. Так что мы оба потворствовали тому, чтобы предоставить ей большую власть, чем требовалось для того, чтобы сделать нас счастливыми.
— Именно так. Но в этом моя вина, моя дорогая, поэтому я не могу позволить, чтобы ты чувствовала угрызения совести за все, что произошло, — он взглянул на Пенни очень серьезно. — Мы все так любили тебя, Пенни. Изабелла, миссис Беннет, Джон… нам очень хотелось сделать что-нибудь для тебя… но все мы ошиблись и только сделали тебя несчастной, оставив на милость мисс Диттон.
Пенни пыталась обуздать свое сильно забившееся сердце при упоминании имени Джона. Она не должна думать о Джоне. Сейчас не время для этого.
