Белинда Джонс - Я люблю Капри
Я несколько озадачена. Марио так откровенно ко мне приставал, что мне и в голову не приходило, будто у него есть какая-то женщина.
— И она знает, что ты за фрукт?
— Что я за фрукт? — Марио озадачен.
— Она знает про других твоих женщин?
— Она знает, что я ее люблю и что я ее не оставлю.
— А ты ее любишь?
— Конечно. — Впервые я вижу в глазах Марио искренность.
Я в замешательстве.
— Но зачем тогда тебе другие женщины?
— Всегда приятно прикоснуться к новому телу, — говорит он. — И… Синьора! — Марио приветствует маму, которая в этот момент входит в бар.
Я беру коктейль, который Марио мне приготовил, и выпиваю его одним махом. Неужели в наши дни никто больше не влюбляется раз и навсегда в одного-единственного человека? Когда мы были с Люка, я чувствовала себя особенной, единственной, а сейчас я как будто оказалась на грязной вечеринке, где все бегают с завязанными глазами, а потом занимаются сексом с первым, на кого наткнутся.
Так или иначе, но я переживаю и ужин, и следующую за ним ночь. Мне нужно многое обсудить с мамой, но сегодня я не могу думать ни о чем другом, кроме того, что через несколько часов я увижу Люка.
Утром я убегаю еще до завтрака, сказав маме, что иду фотографировать Пьяццетту, пока там не появились толпы народа, но на самом деле я хочу попасть в магазин раньше нее, чтобы побыть несколько минут наедине с Люка.
Я спускаюсь по Виа Лонгано — от волнения и нетерпения у меня подгибаются коленки. Мне кажется, я с первого взгляда узнаю, что он чувствует: если его глаза заблестят и он поцелует меня, я пойму, что ничего не изменилось и все будет хорошо. Если он станет хмуриться и вид у него будет виноватый, я пойму, что ночь для него выдалась нелегкая и теперь он разрывается между любовью и чувством долга. Если он будет холоден и станет избегать моего взгляда, значит, он принял решение не иметь со мной больше ничего общего и постарается притвориться, что ничего не было.
Я берусь за ручку двери. Закрыто. Я стучу в стекло. Нет ответа. Если я сяду на ступеньки, у меня будет слишком несчастный вид, поэтому я начинаю ходить туда-сюда по улице, притворяясь, что рассматриваю витрины других магазинов. Проходит пятнадцать минут — его нет. В четверть десятого появляется мама.
— Получилось?
Я смотрю непонимающе.
— Фотографии.
— Э там был туман, но кое-что вышло.
Вслед за ней я вхожу в магазин, но не могу найти себе места.
— Может, я пойду принесу всем кофе? — предлагаю я.
— Мы сегодня с тобой вдвоем, — отвечает мама. — Люка позвонил и взял выходной.
— Почему? — не сдерживаюсь я.
— Хочет провести день с женой.
29
— Он так и сказал? — жалобно спрашиваю я.
— Что сказал? — Мама поднимает голову от гранатовой блузки, которую рассматривала.
— Что хочет провести день с ней.
Мама странно на меня смотрит.
— Не то чтобы слово в слово, но ее не было больше месяца, так что, я думаю, им многое надо наверстать.
Я прислоняюсь к дверному косяку.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает мама.
— Да. Пойду куплю пирожок с вишневым вареньем. Тебе принести чего-нибудь?
— Нет, мне ничего не нужно. Да и ты не увлекайся — мы сегодня плотно ужинаем.
Я выхожу на улицу в панике. Я не вынесу. Я не продержусь еще двадцать четыре часа, не увидев его… На глаза наворачиваются слезы. Это ужасно! Мне кажется, меня обманули. Я пережила эту ночь с единственной надеждой — я увижу его утром. Но он не пришел, и теперь я, кажется, сойду с ума. Я не из тех, кто может махнуть рукой и сказать: «Ну что же, значит, увидимся завтра». Завтра — это почти через год. Я не уверена, что выдержу хотя бы час — бессильное отчаяние и нетерпение разрывают меня на части. Я уже не контролирую ситуацию. Это невыносимо. Невыносимо, что все происходит без моего участия: он не пришел на работу — и все, у меня нет иной возможности с ним свидеться. Я могла бы, наверное, найти в магазине номер его телефона или узнать его у мамы, но звонить — слишком рискованно. Я прислоняюсь к стене и стараюсь успокоиться. Ненавижу эту черту своего характера: как только набирается критическая масса эмоций, начинается цепная реакция, которую уже не остановить. Однако сейчас на кону слишком большая ставка.
Я иду дальше. Мимо меня проходит отчаянно бранящаяся пара. Я смотрю на нее и думаю, что Люка сейчас, наверное, тоже нелегко. Меня захлестывает новое ощущение — сочувствие. Я не собираюсь усложнять Люка жизнь. Я хочу стать для него утешением, раем. Я не буду устраивать сцен. Ладно. Все по порядку. Сейчас на очереди пирожки с вишней.
Я возвращаюсь в магазин — мама висит на телефоне.
— Это была София! — улыбается она. — Мы решили, что сегодня — День Удовольствий.
— Да?
— Я записала нас в ее салон на процедуры. После работы побалуем себя и подготовимся к сегодняшнему ужину.
Выражение моего лица, очевидно, не передает должной степени восторга, так что мама совершает второй заход:
— Я собираюсь сделать роскошный маникюр и педикюр, а потом уложить волосы. А ты?
Я задумываюсь.
— Там делают массаж? — спрашиваю я.
— Конечно! — Мама счастлива, что добилась от меня хоть какой-то реакции. — Хочешь, чтобы тебе сделали массаж?
При нынешних обстоятельствах, решаю я, совершенно необходимо, чтобы меня положили на стол и крепко держали, иначе я не выдержу и помчусь к Арко Натурале в надежде случайно столкнуться там с Люка.
— Пожалуй, — говорю я, к собственному удивлению.
— У них тут есть из чего выбрать — Аюрведа, шиацу; лимфодренажный, с морской солью, синхронный — в четыре руки… — читает мама по буклету.
Мне хочется спросить, который из них, лучше всего помогает от истерии, но я сдерживаюсь и выбираю скраб с морской солью, потому что по названию он представляется самым энергичным, а я должна быть уверена, что массажист сможет меня удержать, если я попытаюсь сбежать.
— Чудесно! — сияет мама. — Может быть, они могли бы…
Я строго на нее смотрю.
— Ну, посмотрим, может, ты еще чего-нибудь захочешь, когда мы туда придем.
— Мои волосы, да?
— Нет, нет, ну… да. Я знаю, тебе нравится, когда они так непокорно лежат. Я думала, может быть, сегодня… нет — все хорошо.
— Я подумаю, — вздыхаю я. Может. Люка прав — таким образом мама показывает, что любит меня. — Ладно, давай я разберу вещи в дедушкином кабинете — у меня осталось только два дня, сегодня и завтра.
Мама откладывает буклет и удивленно смотрит на меня.
— Ты впервые назвала его дедушкой.
Некоторое время я медлю с ответом.
