Джан Макдэниел - Вернуться навсегда
— Я не пытаюсь пробудить твое сочувствие.
— Но если ты отвлечешься от того, что он сделал, то поймешь, что дало тебе его признание. Ты теперь можешь попытаться найти свою мать. Вдруг она еще жива?
Сьерра покачала головой.
— Боюсь, уже поздно. Тридцать лет из меня делали белую американку, заставляли поверить, что так оно на самом деле и есть. Мой отец не только лишил меня матери, он лишил меня корней. Я не чувствую себя мексиканкой и никогда не думала, что я такая, как те мексиканцы, которых знала. Для меня факт, что я наполовину мексиканка, казался просто забавным, чем-то вроде родинки или ямочки на подбородке. Если мне и удастся найти свою родню, вряд ли я придусь ко двору.
— Не попытаешься — так никогда и не узнаешь. Я помогу тебе найти ее.
Она снова покачала головой.
— Если я этим займусь, то самостоятельно. Каждый день я хожу в больницу только из чувства долга. Но там, где раньше в моей душе была любовь к нему, сейчас пустота.
— Не знаю, можно ли вообще любить человека, которому не доверяешь. Он тебя предал. Такое трудно пережить.
Она тяжело вздохнула. Изо рта вырвалось белое облачко пара.
— Не хочу, чтобы ты когда-нибудь сказал то же самое обо мне.
Мэтт напрягся. Он вдруг понял, что сейчас последует то, о чем он давно догадался. Но до признания, услышанного из уст Сьерры, он упрямо отказывался верить, что она могла так чудовищно обманывать его.
— С чего бы это? — спросил он.
Сердце бешено колотилось.
Сьерра вытащила соломинку из тюка соломы.
— Хотела бы, чтобы ты был последним человеком на свете, которому я причиняю боль. Когда я рассказывала отцу правду про нас, то знала, что он найдет способ уничтожить тебя, если я не сделаю то, что он велит. Другого выхода у меня не было.
— Слушай, мы это уже проходили, — нетерпеливо перебил он. — Поздно уже, я страшно устал. Не надо еще раз объяснять, почему ты вышла замуж за Бена. Если только ты не упустила некоторые детали.
Она опустила глаза:
— Я вышла замуж за Бена, потому что была беременна Уиллом. Твоим сыном.
Его глаза вспыхнули, и Сьерра сделала шаг назад.
— Я имел право знать, — ровным голосом сказал он.
— Ты никогда не хотел детей.
— В тот момент это не должно было приниматься во внимание. Черт бы все побрал, Сьерра! Ты имела не больше права решать одна, чем твой отец — отнять у тебя мать.
— Я сейчас это знаю. Я сделала чудовищную ошибку.
Она плакала. Но слезы ее не смягчили Мэтта.
— Я защищал тебя. Лиэнн догадалась, но я сказал, что этого не может быть, что ты обязательно сказала бы, если б забеременела от меня. Ладно, могу еще допустить, что тогда ты нуждалась в отце и Бене. Но сейчас, когда Бен умер, почему ты ждала так долго? Пустила меня к себе в постель и не призналась. Ты позволила мне сблизиться с мальчиком, которого я считал сыном Бена…
Он повернулся и с такой силой ударил по стене сарая, что доски затрещали. Сьерра отшатнулась. Лошади испуганно заржали.
— Если бы не вернулся, я когда-нибудь узнал бы правду?
Она отвела глаза.
— Нет.
— Так я и думал. С меня хватит. Спокойной ночи.
— Ты повредил руку, — сказала она.
Костяшки его пальцев кровоточили.
— До свадьбы заживет, — уверил он, быстро прошел мимо и исчез в ночи.
Она услышала, как взревел мотор пикапа, и осталась стоять, переживая самый тяжелый момент в своей жизни. Только чудо теперь сможет вернуть его.
Мэтт с силой вдавил педаль пикапа, машина неслась в ночи, из-под колес летел гравий, сердце бешено стучало. Он проклинал себя за то, что вернулся в этот город и снова связался со Сьеррой, которая манипулировала людьми не хуже папаши. Все это время она скрывала от него правду! Стоило ему поверить, что он нашел человека, которому может доверять…
Он сам не помнил, как оказался у ручья. Остановил машину на обочине, вылез и пошел дальше в темноте. Дорогу Мэтт знал на ощупь. И никогда не забудет. Он сел на землю недалеко от того места, где впервые овладел Сьеррой, где открыл любовь, которая, как ему казалось, принадлежала лишь ему. И все так безбожно запуталось.
Сквозь ветви Мэтт видел усеянное звездами небо. Он глубоко вздохнул, прислушиваясь к журчанию ручья.
Черт бы все побрал, он должен был догадаться! Сьерра не права, но и он не без вины. И тут уж на собственного отца ничего не свалишь. Слишком поспешно он поверил, что Сьерра играла с ним, когда сердцем знал, что она его любит. Он сбежал, вместо того чтобы разобраться, почему она вдруг решила выйти замуж за Бена.
Мэтт машинально потер лоб. Воздух здесь пах хвоей. Этот запах всегда ассоциировался у него со Сьеррой.
Он слегка подвинулся и зарылся пальцами в землю. Тридцать два года, и ничего за душой. Он должен был чего-то для себя добиться, а не мотаться из города в город, ничего не строя, не завязывая ни с кем отношений. Сэм, когда начинал, и образования не имел почти никакого, и денег у него не было, а ведь построил целую империю. И все потому, что не метался с места на место.
Тридцать два года, и совершенно нечем похвастаться, разве что накопленными деньгами. Мэтт очень мало тратил при своем образе жизни, скопил и поручил брокеру вложить за него деньги. Он даже не знал, сколько их сейчас у него. Надо будет проверить. Может, хватит, чтобы начать какое-нибудь дело?
Он подумал о худеньком, темноволосом мальчугане, к которому успел так привязаться. Мальчик думал, что его отец — Бен Давенпорт. Обидно.
Мэтт представления не имел, каким бы мог быть отцом. Но он знал, что слишком любил мальчика, чтобы относиться к нему с тем безразличным презрением, на которое был так щедр его отец. Скажет ли ему Сьерра правду? Если скажет, то не ужаснется ли Уилл, не расстроится ли, не начнет испытывать к нему отвращение?
Или Сьерра, по примеру отца, позволит сыну продолжать жить во лжи? Теперь он знал, как далеко она может зайти в своей лжи, и сомневался, стоит ли позволять ей самой решать, говорить или не говорить Уиллу.
Наверное, мама была права. На какой-то небесной карте начертана судьба, и они со Сьеррой обречены жить врозь. Ему казалось, он не сможет смотреть на нее и не вспоминать, какой обманщицей она оказалась.
В гостиной у Лиэнн пахло полиролью, хвоей, свежевыпеченными пирогами и восковницей от свечи, подаренной ей подругой на Рождество. Все сверкало чистотой. И тем не менее Лиэнн продолжала метаться из комнаты в комнату, что-то подправляя и вытирая пыль.
— Остынь, Ли. Тут королевскую семью впору принимать, — успокоил Джерри Уилтон свою суетящуюся жену. Он сидел во взятой напрокат инвалидной коляске в углу гостиной. На колени был наброшен плед.
