Джиллиан Хантер - Леди маскарада
Мэри искренне раскаялась и чистосердечно рассказала королевским агентам о роли, которую невольно сыграла в этом заговоре. Она поведала, что в первый раз заговорщики подошли к ней на рынке, предложив деньги за необходимые им сведения. О том, что во всем этом был замешан сэр Персиваль, Мэри узнала только накануне. Это он угрожал ей и объяснил важность того, что надо сделать. Когда прибыл Себастьян, Мэри разразилась слезами и умоляла простить ее. Клялась, что искренне привязана к своей хозяйке. Она клятвенно уверила Себастьяна, что его опасения напрасны и что снадобье Элинор не было отравлено.
Горничная ни словом не обмолвилась о Мейфэрском незнакомце.
Главного зачинщика заговора, лорда Барри Саммерса, взяли под стражу в тот же вечер в гостинице недалеко от Фалмута. Благодаря тому, что бдительная служанка подслушала, как он напоминал жене о необходимости сжечь все его документы, он не успел сбежать во Францию.
Девушка вовремя доложила об этом офицерам, которые дежурили на первом этаже, где была расположена пивная.
Вся деревня с восторгом приветствовала местную героиню. По случаю празднеств в пабе бесплатно угощали всех посетителей.
Радуясь благополучному исходу событий, герцогиня выпила бокал шампанского и милостиво позволила слугам спокойно продолжать свои повседневные обязанности. Артуру и Чарлзу дали на десерт их любимый пудинг с миндальным кремом и разрешили играть на час дольше обычного, прежде чем их отправят спать.
Перед сном мальчики сказали, что это был самый счастливый день в их жизни.
Себастьян провел ночь в доме своего кузена Хита, а на следующее утро, еще до рассвета, двинулся в путь.
Глава 32
Миновав большой зал, Себастьян подошел к скамейке, где Элинор сидела с кузеном мужа, лордом Девоном Боскаслом, и его женой Джоселин. Она подняла глаза на мужа, и от одного ее вида сердце у него учащенно забилось.
Элинор поднялась с места и одарила его такой счастливой улыбкой, что он сразу же позабыв об усталости после долгой дороги. Многочисленные слуги сновали по залу, разнося напитки и поддерживая огонь в камине. Себастьян обнял жену, радуясь, что с ней ничего не случилось. Она только что сообщила ему радостную новость, что наконец-то ждет ребенка, и счастью его не было предела. Он поцеловал Элинор на глазах у всех и крепче прижал к себе.
Себастьян особенно пылко благодарил жену за то, что скоро она сделает его отцом. Теперь он никуда не уедет от нее, и родители будут вместе ждать появления на свет малыша.
— На нас все смотрят, — прошептала Элинор.
Глаза Себастьяна озорно заблестели.
— Я заметил. Но это же хорошо. Они за нас радуются, милая. Знаешь, как я счастлив? — Себастьян взял ее лицо в свои ладони.
— Ты устал?
— Ужасно. Мне нужно принять ванну и несколько дней провести в постели. А то помру.
Элинор понимающе улыбнулась:
— Как дочь военного врача могу подтвердить, что это полезно для здоровья.
Кто-то многозначительно кашлянул у них за спиной. Себастьян широко улыбнулся, увидев перед собой своего высокого и худого кузена, Девона Боскасла. Когда они встречались в последний раз, тот был непослушным мальчишкой с голубыми глазами. Они остались прежними — такими же озорными, как в детстве. Себастьян обнял кузена:
— Девон, ты совсем не изменился.
Тот познакомил Себастьяна со своей женой, Джоселин — красивой стройной молодой женщиной с золотистыми волосами. Она отозвала Элинор в сторонку и сказала:
— Как я понимаю, семья Боскасл не видела вашего мужа много лет.
Элинор смотрела, улыбаясь, как мужчины, продолжая разговор, направлялись к столу.
— Честно говоря, до последнего времени я и сама не видела своего мужа довольно долго.
Они стояли, наблюдая, как их мужья пили сидр, и обсуждали семейные новости. Слуги принесли большие блюда со свежим хлебом и жареными индейками. Вскоре появились лорд и леди Итон и сели во главе стола. Элинор и Джоселин присоединились к ним.
Несмотря на пасмурный день, на обеде царил дух веселья. Добро восторжествовало над злом.
Негодяй сэр Персиваль, зачинщик заговора, совсем недавно сидел за этим же самым столом. Теперь героем дня стал Себастьян Боскасл. Он скромно отнекивался от похвал, которыми осыпали его гости лорда Итона. Большинство его заданий, связанных с настоящим риском, были тайными. Поэтому он не привык делать свои заслуги центром всеобщего внимания.
— После всех этих событий мне что-то совсем не хочется возвращаться в Лондон, — заметила сестра лорда Итона.
Тот нахмурился и почесал бороду.
— Никто не собирается тебя похищать, дорогая.
— А как насчет Мейфэрского незнакомца?
Другая сестра презрительно фыркнула:
— Он бегает только за красавицами. И никому еще не причинил вреда.
— Если, проснувшись ночью, я увижу у изножья своей кровати его изуродованное шрамом лицо, то умру от разрыва сердца. Даже если бы он умолял меня отнестись к нему с пониманием…
— Вряд ли кто-то может понять это бедное чудовище, — пробормотала Джоселин.
— А ты его понимаешь? — насмешливо спросил Девон.
Джоселин опустила на тарелку пирожное с заварным кремом.
— Мне бы хотелось поговорить с ним по душам.
Ее муж нахмурился, услышав такое:
— О чем же, интересно?
— Я бы сказала бедняге, что не стоит придавать такое большое значение красоте. Хотелось бы убедить Мейфэрского незнакомца в том, что, если он снимет маску и покажет свое настоящее лицо — каким его создала природа, — он сможет найти женщину, которая полюбит его вместе со всеми его недостатками.
— А если он и в душе такой же монстр, что ты сделаешь в этом случае? Ты же не можешь сочувствовать ужасному зверю? — вопрошал Девон.
— Я просто постараюсь его приручить, — с вызовом заявила Джоселин. — Кстати, когда я в тебя влюбилась, на тебе тоже была маска.
— Но, дорогая, ты должна признать, что когда я ее снял, ты не была разочарована, правда?
Джоселин рассмеялась:
— Конечно, нет. — Она с любопытством посмотрела на Элинор: — А что бы сделали вы, если бы однажды ночью Мейфэрский незнакомец вдруг появился в вашей спальне?
— Я бы предложила ему утешение, — с хитрой улыбкой сказала та.
— Вот как? — Девон посмотрел на нее так, будто она была не в себе. — Да будь моя воля, я бы застрелил негодника на месте.
Джоселин скривила губы:
— Никто же не застрелил тебя, когда ты изображал на балу бандита, нападающего из-за угла с целью поцеловать женщину.
— Это была шутка.
— Может быть, и Мейфэрский незнакомец — сплошное надувательство, с начала до конца мистификация. Мне почему-то кажется, что этот странный персонаж — совсем не тот, за кого себя выдает.
