Дженис Мейнард - В твоих объятиях
Лицо Джонатана потемнело, но у него хватило самообладания, чтобы пропустить ее слова мимо ушей.
— Попробуйте понять меня правильно, — мягко начал он, — к климату острова надо привыкнуть. Если вы будете продолжать в таком темпе, как вчера, вы скоро будете без сил лежать в кровати, а я окажусь без ассистента.
Значит, вот в чем дело, подумала Сара. Единственное, что его интересовало, — чтобы я находилась в форме для работы. А, собственно говоря, какие еще он мог иметь интересы? Она осознала свои глупые несбыточные надежды, шевелившиеся у нее в сердце, и твердо решила от них избавиться. С ее стороны было бы полным безрассудством позволить себе привязаться к Джонатану. Она поклялась держать свои эмоции в узде и рассматривать Джонатана исключительно как работодателя. Тогда она не будет чувствовать себя обиженной и сможет вернуться домой целой и невредимой, когда окончится ее контракт.
План можно было назвать очень хорошим, если бы ей удалось игнорировать тихий внутренний голос, который утверждал, что уже слишком поздно.
— Вы будете размышлять весь день, или я подвергаюсь молчаливому воздействию? — с удивлением спросил Джонатан.
Сара покраснела и тихо проговорила:
— Вы правы.
— Молодец, — прореагировал он, улыбнувшись, — у меня на сегодня назначена встреча за ленчем, так что я вернусь только после полудня. Может быть, вечером мы поедем знакомиться с окрестностями.
— Очень приятно. — Голос ее звучал спокойно и совершенно невыразительно.
— Хорошо. А сейчас я уезжаю. Желаю хорошо провести день. — Он подозрительно посмотрел на нее и вышел.
Как и предполагал Джонатан, Сара закончила переводить первую часть через пару часов. Она могла бы закончить и раньше, если бы не прерывала печатание, ревниво размышляя о том (или вернее о той), с кем встречался Джонатан.
Лениво плавая в бассейне в свое удовольствие, пока ее нос не порозовел от холода, Сара вылезла из бассейна и растянулась на своем полотенце. Выжав воду из волос, она расчесала их и распустила по плечам.
Лежа на животе, она чувствовала, как солнце прогревает ей спину и сушит волосы, превращая их в золотистое облако. Самое невероятное ощущение благополучия охватило ее, и она задремала в состоянии эйфории под шелест пальмовых листьев.
Джонатану пришлось хорошенько потрясти ее, прежде чем она открыла глаза и попыталась сесть. В другое время она, наверное, заметила бы глубокое искреннее беспокойство в его глазах, но в тот момент она чувствовала только дрожь в висках и ужасную боль в спине.
— Как давно вы уснули? — спросил Джонатан.
Сара заморгала и неясно пробормотала:
— Недавно, только после ленча.
— Черт, — выругался Джонатан, — сейчас уже почти пять часов.
Непонимающими глазами Сара смотрела на него, моргая, чтобы удержать слезы. В ее состоянии ей особенно трудно давалось переносить его злость.
— Если вы будете на меня кричать, я уйду к себе в комнату, — предупредила она, как обиженный ребенок, но как только она попыталась встать, все вокруг закружилось и она провалилась в темноту. Джонатан подхватил ее и быстро отнес в домик. В течение последующих нескольких часов все на вилле пребывали в панике.
Мистера Симпсона послали за доктором, а бедная Селина бегала вся в слезах, получив от Джонатана нагоняй за то, что не разбудила Сару.
Миссис Симпсон предложила помочь молодой американке, но Джонатан отказался от ее услуг. Он мягко смазывал соком алоэ ее пылающую спину и морщился каждый раз, когда она стонала от боли.
Приехавший доктор диагностировал сильные солнечные ожоги и возможный солнечный удар.
— Самое главное, мистер Мэтьюз, чтобы она пила как можно больше жидкости. Ей будет очень плохо в ближайшие несколько часов, но не стоит слишком сильно волноваться. Если сделаете все, что я посоветовал, она скоро поправится.
Перед уходом он велел Селине приготовить много льда и большой кувшин фруктового сока. К счастью, во время всей суматохи Сара оставалась без сознания. Непривычное выражение нерешительности появилось на лице у Джонатана, перед тем как он начал снимать с нее купальный костюм, а затем уложил ее на прохладные свежие простыни.
Вместе с Селиной они весь вечер регулярно меняли ледяные пакеты и обтирали губкой ее пылающий лоб, прислушиваясь к ее беспокойному бормотанию. Почти каждые полчаса Джонатан приподымал ее голову и заставлял проглотить несколько глотков жидкости. В конце концов, к утру Сара заснула спокойным сном.
Джонатан вздохнул с облегчением и лениво откинулся на спинку стула, который он придвинул к ее кровати. Взгляд его переходил от раскрасневшихся щек к золотисто‑рыжим волосам, разметавшимся по подушке. Потом он прикрыл глаза и позволил себе задремать. Чуть позже какой‑то тихий звук разбудил его.
Длинные Сарины ресницы поднялись, и затуманенным взором она взглянула на него.
— Привет, соня, — улыбнувшись не очень естественной улыбкой, произнес Джонатан.
Взгляд ее немного прояснился, она как будто с трудом узнавала его.
— Джонатан? — слабо произнесла Сара.
— Никто другой, — улыбаясь и предвидя ее возможные вопросы, объяснил он. — Вы были больны, но сейчас уже все позади. Вам следует отдохнуть и хорошо выспаться.
Она беспокойно пошевелилась, но от внезапной острой боли в спине у нее перехватило дыхание. В глазах появились слезы, и Джонатан взял ее за руку.
— Сара, — мягко произнес он, — если вы можете повернуться, я смогу еще раз протереть лосьоном спину и ноги.
С его помощью она перевернулась на живот, и Джонатан осторожно прикрыл ее простыней до пояса. Так же осторожно он начал протирать лосьоном обожженную спину, и хотя каждое прикосновение отзывалось болью, облегчение от лосьона она почувствовала немедленно. К тому времени, когда он вернул простыню на место и начал смазывать ноги, глаза ее опять сомкнулись, но до того как уснуть, она взяла его за руку.
Проснувшись в следующий раз, Сара увидела яркий солнечный свет, проникавший через занавески, Джонатана в комнате уже не было. На его месте сидела Селина и что‑то шила. Услышав, что Сара пошевелилась, девушка встрепенулась.
— О, мисс Сара, — радостно воскликнула Селина, — как хорошо, что вы уже проснулись. Мы так беспокоились о вас, — продолжала она на английском языке с очень сильным акцентом, — мистер Мэтьюз дежурил здесь всю ночь, сам заботился о вас и никому не разрешал заменить его.
Вдруг Сара сообразила, что лежит под простыней совершенно голая, и весь смысл сказанного Селиной дошел до нее и привел в ужас. Щеки у нее стали малинового цвета, и когда открылась дверь и вошел Джонатан, она со стоном спрятала лицо в подушку.
