Мишель Дуглас - Восхитительная Софи
Когда она кивнула, Лайам встал и прошел к книжному шкафу. Достав массивный фотоальбом, он положил его ей на колени, а затем вернулся в свое кресло. Софи открыла первую страницу и с изумлением уставилась на нее. Она перевернула страницу, взглянула на вторую, потом на третью, потом вернулась к первой странице. Лица детей на фотографиях были точно такими же, как лицо ребенка, спавшего рядом с ней.
– Гарри – это…
– Гарри – точная копия меня и моих братьев, – подтвердил Лайам, и губы его дрогнули.
– Объясни, кто есть кто?
– Это я… Это мой брат Лачлан, моя сестра Лейси… А вот и Лукас!
Примерно в возрасте трех лет Лайам, Лачлан и Лукас были абсолютно одинаковыми. Но со временем различия стали проявляться. И не только физические. Лайам стоял прямо, будто аршин проглотил, напряженно глядя в фотокамеру. Лачлан, с озорной улыбкой, всегда немного красовался. А Лукас непременно пригибал голову: немного неуверенно, немного стыдливо.
Они были чудесными детьми. И должны были превратиться в замечательных мужчин.
По мере того как Софи листала фотоальбом, перед ней возникала картина сплоченной, крепкой и любящей семьи, в которой царили дружба и взаимное уважение. На секунду ее охватила тоска. Всю жизнь она мечтала стать членом семьи, подобной этой.
Повезет ли Гарри больше, чем ей?
Наконец она вернула альбом Лайаму, и он, слава богу, снова сел в свое кресло, откуда его запах, его тепло не могли подействовать на нее. Он пах лошадьми, кожей, дикой травой – и эти запахи напоминали Софи о Кимберли и о чудесных временах. Когда он устроился рядом с ней, она едва сдержала желание прильнуть к нему. Нельзя быть такой сентиментальной!
– Сходство поразительное.
– Да.
Судя по снимкам, Лукас много смеялся. Он был бы замечательным отцом – веселым, задорным и любящим. В отличие от мужчины, сидевшего сейчас напротив нее.
Инстинкт подсказывал Софи, что Лайам – хороший человек, но ему не мешало бы быть еще и веселым. Ей следовало сразу догадаться, что Эмми вряд ли связалась бы с таким человеком, как Лайам. Он не из тех мужчин, с которыми можно флиртовать.
– Взгляни на это.
Лайам что-то протянул ей. Открытка. Тревожное предчувствие кольнуло молодую женщину. Софи не хотелось читать эту открытку, однако она онемевшими пальцами взяла ее. Это была открытка с видом отеля «Роттнест-Айленд». На обратной стороне стояла подпись Лукаса. Открытка была отослана двадцать один месяц назад. Софи нахмурилась. Все это выглядело достаточно безобидно.
Лайам показал ей два листка бумаги:
– Это движение средств на счете Лукаса двадцать один месяц назад. Несколько операций проведены именно там. Он находился в отеле примерно неделю.
То же самое рассказывала Эмми. Но…
Софи уставилась на Лайама, на бумаги, которые тот держал в руке, и во рту у нее мгновенно пересохло.
– Лайам, где Лукас?
Он пристально посмотрел на нее, и глаза его потемнели.
– Лукас мертв. Он скончался восемь месяцев назад.
Софи побелела.
– Прости, – прошептала она.
Бедный Гарри!
Нет! В это невозможно поверить!
– Внешнее сходство – это еще не все! Это не значит…
– Мы сделаем анализ ДНК, – предложил Лайам.
– Но если Лукас – отец Гарри, то… – Софи умолкла на полуслове, потому что была не в силах закончить фразу.
– Сделаем анализ моей ДНК и выясним, являюсь ли я близким родственником Гарри.
– Нет! Это не имеет смысла. – Ей надо найти отца Гарри. Она должна его найти! – Эмми утверждала, что ты отец Гарри, а не Лукас. Почему она в этом уверена? Почему?
– Лукас боготворил меня, – неохотно признался Лайам. – Ему было всего лишь двадцать три, когда он умер. Он на четырнадцать лет младше меня. Наша мать называла его Счастливый Случай.
Мать, потерявшая сына… На секунду Софи перестала видеть Лайама – слезы выступили у нее на глазах. Она смахнула их.
– После того несчастья я узнал, что Лукас, бывая в городе, иногда выдавал себя за меня.
Софи уставилась на него:
– Но почему?
Лайам пожал плечами:
– Я никогда не спрашивал его. В то время меня беспокоили более серьезные проблемы. – Нахмурившись, он взъерошил волосы. – Мне кажется, Лукас любил представляться управляющим Неваррой – он очень хотел им стать. И если это явится для тебя каким-то утешением, не думаю, что он намеренно обманывал твою сестру.
– Но это по-прежнему не означает, что он – отец Гарри!
– Последние четыре года Лукас представлял нашу семью на сельскохозяйственных выставках. Он действительно останавливался в отеле «Роттнест-Айленд» в то время, когда был зачат Гарри.
– Но…
– Я понимаю, что ты не ожидала такого поворота событий, но, если сопоставить факты, так все и получается.
Софи не могла унять дрожь. Почтовая открытка упала на пол. Отец Гарри мертв.
Нет!
Не отрывая взгляда от Лайама, молодая женщина покачала головой.
– Нет, – прошептала она. Она так надеялась, что Гарри найдет своего отца и тот полюбит его!
– Я сожалею, Софи.
Она подвела Эмми. Она подвела Гарри. Она с удовольствием поменялась бы местами с Лукасом, если бы…
Закрыв лицо руками, Софи зарыдала. Лайам вскочил на ноги, но она жестом остановила его. Тихо выругавшись, он снова сел в кресло.
Наконец, немного уняв дрожь, она подняла голову:
– Прости меня.
– Ты просто измучена.
Воцарилось молчание. Лайам наконец заставил себя заговорить:
– Разве Гарри сирота?
Софи насторожилась:
– Нет!
– Где же его мать? Почему она не приехала вместе с ним?
– Она… сейчас приболела.
Лайам изучающе смотрел на молодую женщину.
– Чего она хочет?
Во рту у нее пересохло. Ей захотелось взять Гарри на руки и крепко прижать к себе.
– Эмми хочет, чтобы отец Гарри полностью взял на себя заботу о нем.
Лайам вскинул голову:
– Почему?
На этот вопрос Софи не была готова ответить, поэтому просто покачала головой.
Лайам решительно встал на ноги.
– Мне надо напоить лошадей. Увидимся за обедом. – Он направился к двери.
– Лайам!
Он остановился. Повернулся к ней.
Софи замерла, увидев мрачный изгиб его губ.
– Что случилось с Лукасом?
Лицо его стало замкнутым.
– Он умер.
Не сказав больше ни слова, Лайам ушел.
Софи взглянула на малыша, спавшего рядом с ней.
Она больше ничего не может сделать для этого невинного ребенка. Софи прижала руку ко рту: «О, Гарри, прости, прости меня!»
Софи вскочила с кровати и бросилась в детскую, когда сквозь пелену сна до нее донесся пронзительный крик малыша.
– Гарри!
Взяв мальчика на руки, она попыталась успокоить его, но он не унимался. Мимолетное доверие, которое малыш проявил к ней, исчезло без следа.
