Лианна Бэнкс - Больше, чем любовница
— Я не о том. Моя мать была тем, что теперь принято называть «мать-одиночка».
Он смерил ее взглядом и сделал глоток пива.
— Как Эрин…
— Не совсем. — Вернее, «совсем не»… Эрин Линдси души не чаяла в своем сыне и легла бы за него костьми.
Сара почувствовала, что теряет аппетит.
— У моей матери не хватало времени на заботу о ребенке. У нее были другие дела.
— Какие?
— Мужчины.
Дэниел так и застыл со стаканом в руке. Сколько эмоций вместило в себя одно слово! «Мужчины»… Он заметил, как напряглась Сара, и задумался, кого она ненавидит больше — мать или мужчин. Ему передалось возбуждение, горевшее в глазах Сары.
— Бьюсь об заклад, вам пришлось нелегко.
Сара вгляделась в выражение его лица. Может быть, он презирает или осуждает ее? Нет и следа ни того и ни другого…
— Да. Когда я жила с ней. — Со дна памяти поднялся неприятный осадок. — И когда не жила, временами тоже приходилось несладко.
— Вы жили у родственников?
Она покачала головой. Другие родственники не желали иметь с ней ничего общего. «В семье не без урода», — говорили они и предпочитали» держаться подальше. Пожалуй, в чем-то они были правы, с болью подумала Сара и приказала себе забыть об этом.
— Детские дома.
— А что же ваш отец?
Сара уставилась в пол. Сказать об этом вслух было невыносимо тяжело.
— Я никогда его не встречала…
От горечи, послышавшейся в ее голосе, у Дэниела свело нутро. Она говорила спокойно, не хныкала, не жаловалась, но чувствовалось, что наружу вырвалась лишь небольшая часть владевших ею стыда и боли. Дэниел откашлялся.
— Мне очень жаль…
Сара подняла удивленные глаза. Вместо осуждения она нашла сочувствие. Простые слова Дэниела поставили ее в тупик. Она не знала, что ответить.
— Грустно, когда родители не выполняют своих обязанностей. — Он одним глотком опорожнил стакан. — Хотите вы этого или не хотите, но обида на них остается в памяти навсегда.
Странно, он говорил об этом так, словно сам испытал нечто подобное. Это заставило Сару призадуматься. Теперь Дэниел казался ей ближе, доступнее и человечнее. Похоже, у них было кое-что общее. Интересно, что же это за обиды? Спросить, не спросить? Пока она обдумывала это, его лицо вновь приняло лукавое выражение.
Поняв, что их беседа приняла слишком серьезный оборот, он прошептал тоном заговорщика:
— Вместо того чтобы говорить о неприятном, лучше обчистить эти ребрышки, пока они не остыли. Карли намылит мне шею, если я не накормлю вас как следует. Она здорово побаивается, что вы уйдете от нее.
Сара поглядела на него с улыбкой.
— С чего она взяла, что я собираюсь уйти?
— Она сказала, что вы можете управиться с «Мечтой Матильды» и без нее.
Удовольствие от этих слов заставило девушку забыть о неприятном.
— У меня и в мыслях не было…
Дэниел многозначительно посмотрел на ее тарелку.
— Тогда сделайте одолжение и принимайтесь за еду.
Его попытки улучшить настроение за столом были шиты белыми нитками и должны были бы оставить ее равнодушной. Но, видит Бог, так приятно было сидеть рядом с поддразнивающим ее красивым мужчиной! Во взгляде Дэниела явственно читалось желание, и это возбуждало ее. Сара подивилась быстрой перемене собственных чувств и подцепила кусочек мяса.
— Если вы горите таким желанием накормить меня, то зачем съели мою цветную капусту?
— Я ее честно выиграл, и это был мой долг, — не моргнув глазом, ответил Дэниел.
Сара засмеялась.
— Долг?
— Старший из восьми детей быстро начинает понимать, что долг долгу рознь.
— Наверно, вы задали хлопот своим родителям!
— Наоборот. Если верить матери, я был идеальным ребенком,
Сара закатила глаза и незаметно облизала палец.
— Так всегда говорят о первом ребенке.
Дэниел как завороженный следил за этим коротким жестом. Поведение Сары за едой выдавало ее с головой. Как едят, так и любят. В неряшливости Сару упрекнуть было нельзя, но ела она с неподдельным наслаждением.
Девушка подцепила еще один кусок и отправила его в рот. Кончик ее языка коснулся верхней губы. У Дэниела напряглись мускулы. Сара остановилась.
— Что-то не так?
Да, подумал он. Все не так. Дэниелу хотелось остаться с ней наедине, прильнуть к губам и проверить, действительно ли они такие нежные и душистые, как ему кажется. Близость этой женщины заставляла его испытывать множество чувств. В присутствии Сары он ощущал себя;., обездоленным. Он прочистил горло.
— У вас рот в соусе.
Сара подняла салфетку и вытерла губы.
— Все?
— Нет, — покачал он головой, нагнулся и, повинуясь безотчетному желанию, кончиком пальца прикоснулся к уголку ее рта.
Сара застыла на месте. Дэниел словно загипнотизированный смотрел на ее губы, не в силах отвести взгляда, и тихонько водил по ним большим пальцем.
У нее перехватило дыхание.
Дэниел посмотрел ей в глаза и крепко прижал палец к ее рту.
Почувствовав это, она инстинктивно сжала губы.
Взгляд его вспыхнул. Дэниел нажал посильнее, и палец продвинулся глубже.
Захваченная врасплох этой неожиданной дерзостью, Сара ощутила трепет. На его лице было написано откровенное желание. Ничего подобного от Дэниела она не ожидала. Но еще меньше она ожидала, что сможет поддаться его чарам. Перед ней поплыли будоражащие, соблазнительные картины…
Сара закрыла глаза, попыталась облизать пересохшие губы, но вместо этого прикоснулась кончиком языка к мякоти его пальца.
Она помертвела и немедленно отпрянула, но охватившее обоих возбуждение властно держало ее в своих объятиях.
— Извините… — ошеломленно прошептала она, покачивая головой. — Я не знаю…
— Эй, Дэн! — окликнул мужской голос. — Наконец-то мы тебя нашли. Я думал, что у тебя ленч с Карли.
У столика стоял Трой.
Сара оторвала взгляд от Дэниела, откашлялась, тяжело вздохнула и только тут поняла, что Трой не один. Чуть поодаль остановился Джарод. Она выдавила из себя улыбку.
— Хай…
Поздоровавшись, братья присели к столу. Трой разместился рядом с Дэниелом, а Джарод придвинулся к Саре.
— Вы сегодня должны были весь день ремонтировать технику, — буркнул Дэниел.
Трой пожал плечами.
— Небольшой перерыв. — Он застенчиво посмотрел на Сару, — Решили поесть с тобой и Карли.
Последовало неловкое молчание, и Сара ощутила привычную скованность, которая всегда охватывала ее в присутствий братьев Пендлтонов. Они были единым организмом, знали понятные только им старые шутки, следовали раз и навсегда заведенному порядку и избегали тем, на которые было наложено негласное табу. Они это знали, а она нет. Вот потому-то она и чувствовала себя здесь чужой.
