Ли Уилкинсон - Брак с целью дознания
– Нам пора возвращаться. Повернули назад. Шли, шли и набрели на таверну «Посудина, в которой варят грог». Неизвестно, как тут варили грог, но накормили превосходно. Уходя, взяли с собой хлеба и потом долго кормили прожорливых уток.
Когда подъехали наконец к больнице, Джордан сказал:
– Я хочу познакомиться с дедушкой.
Вошли в вестибюль. Дежурная сестра, приветливая толстушка, провожая их до палаты, говорила:
– Он будет рад. Двое его соседей выписались на Рождество, и он теперь один.
Вошли. Просторная комната, выкрашенная в светло-кремовый цвет. В дальнем ее конце спиной к ним в инвалидной коляске сидел мужчина. Это был Джо Саммерс, дедушка Лайэл. Он смотрел в окно. Ну кто бы мог сказать, что этот полупарализованный, очень худой и бледный шестидесятилетний старик еще недавно был полон сил и энергии и отлично выглядел? Всегда подтянутый, стройный, загорелый. Непокорный хохолок, бывало, забавно топорщился над высоким лбом. Вдруг он повернул голову, увидел Лайэл – глаза вспыхнули, лицо просияло.
– Дедушка, дорогой, здравствуй! – Лайэл поцеловала его, объяснила, что Джордан привез ее во Френчем, представила мужчин друг другу.
– Джеймсон… – повторил Джо и задумался. – Вы имеете какое-нибудь отношение к фирме «Джеймсон и Электроника»?
– Самое непосредственное. – Джордан улыбнулся.
Джо улыбнулся в ответ.
– Стало быть, девушка, которая снимает вместе с Лайэл квартиру, работает у вас.
Было заметно, что Джордан отнесся к Джо с большим почтением. Да и Джо проявил к Джордану заметный интерес. И не потому, что это был Джордан Джеймсон, а просто дедушка сразу оценил его как личность. Опасения Лайэл насчет того, что скромный садовник и светский супер-бизнесмен вряд ли найдут общий язык, были напрасны. Оказалось, что оба любят и литературу, и музыку, и тихую провинциальную жизнь, к животных, и оба эрудированны, и оба страстные Любители шахмат.
Вы в шахматы играете? – спросил Джордан у Лайэл.
– Да, играю. Но думаю, что настоящему игроку со мной неинтересно, – ответила она.
Лайэл сидела и внимательно слушала, о чем они говорят. И гордилась дедушкой. Он всю жизнь занимался физическим трудом и любил свою работу. Но он был человеком образованным, и даже сейчас, когда столько перенес и болен, было видно, какой у него живой и острый ум.
В беседе с Джорданом Джо проявил знание тончайших нюансов электроники, этого сложного дела. Внимательно и не без удовольствия слушал собеседника, который выдавал информацию, не скупясь на едкие реплики и злословие. Да и Джордан, похоже, с интересом слушал рассказы пожившего на белом свете человека о природе, о провинциальных нравах, о повадках братьев меньших.
– Когда я был ребенком, у меня был бульдог. Я назвал его Дракула, – сказал Джордан.
– Наверное, потому что у него были клыки? – спросила Лайэл. Тема была неопасная, легкая, и она решила поучаствовать в общем разговоре.
– Когда мне его подарили, он был уже старым. У него почти не оставалось зубов, а те, что были, шатались. Моя мама, когда готовила ему еду, проворачивала все через мясорубку. Но до самых последних своих дней этот собачий террорист наводил ужас.
Мужчины обменялись взглядами.
– Ну и чего было его бояться, он даже куснуть не мог? – не унималась Лайэл.
– Да, конечно. Но зато у него был чертовски мощный отросток!
Джо посмотрел на разгневанное лицо внучки и буквально зашелся от хохота.
– Что, попалась? Не будь настырной, моя девочка. Это – древняя истина.
Боже праведный! Дедушка хохочет… Значит, дело пошло на поправку? Ведь лечащий врач, наверное, это и имел в виду, когда говорил ей однажды: «Вопрос в том, хочет ли он вообще жить? А он, как мне кажется, не хочет. Все дело в этом». А сейчас он так заразительно смеется…
Где-то около четырех в палату вошла сестра, молодая и очень хорошенькая. Она вкатила столик. На подносе – огромный чайник, тарелка с хлебом, маслом, большой кусок торта. А Джордан ей подарил такую улыбку, что она в ответ чуть было не выронила из рук чашку с блюдцем.
Уже и сумерки сгустились, и свет зажгли, а Джордан, похоже, не торопился уходить. Время близилось к семи, когда Лайэл наконец отважилась спросить:
– Может быть, вы хотите вернуться домой?
– Я не тороплюсь. Я решил остаться и приглашаю вас на ужин, – ответил он.
– Отличная мысль! – одобрил Джо. – Вы, пожалуйста, ко мне не возвращайтесь. Нас рано укладывают. И больные от Сайта-Клауса уже не ждут ничего…
Он широко улыбнулся, обнажив зубы, свои собственные… и стал похож на мальчишку. А широкая щербинка между передними зубами и вовсе придала его лицу озорной вид. Он любил попыхтеть трубочкой. Старшая медсестра была женщина с понятием и разрешала Джо эту слабость: утром и вечером его выкатывали на улицу, и он, полуприкрыв бледно-голубые глаза, смотрел на мир через колечки струящегося дыма.
Лайэл была переполнена счастьем, смотрела на дедушку и улыбалась. Он даже и шутить пытается!
– Итак, тогда до завтра. Готовьтесь – сыграем с вами партию в шахматы, – сказал Джордан, прощаясь.
Они вышли из палаты, и, когда отошли на достаточное расстояние, Лайэл не удержалась и, не стараясь скрыть раздражения, сказала:
– Ну зачем вы ему наобещали так много всего! Он же вас будет ждать…
– И не будет разочарован. Уж не думаете ли вы, что я собираюсь вернуться в город, оставив вас здесь одну?
Выйдя из здания, они направились к стоянке, где оставили машину. После нескольких часов, проведенных в тепле, на холодном ветру было зябко. Лайэл, поёживаясь, сказала довольно сердито:
– Если вы воображаете, ну хотя бы на одну секунду…
– Я вообще ничего не воображаю, – не дал ей договорить Джордан. – Просто мы остановимся в гостинице. Разумеется, в разных номерах.
– Мне незачем останавливаться в гостинице. У меня есть где остановиться, – сказала Лайэл, проигнорировав его язвительную усмешку.
– Ну тогда и я с вами. Ничего себе! Каков?
– Ну уж нет. – В эти три слова Лайэл втиснула все свое раздражение.
Он небрежно передернул плечами и спокойно, как о деле решенном, сказал:
– За вами лишь право выбора. Или я – с вами, или вы – со мной.
– Вам там негде будет спать. Дедушка туда больше не вернется. – Голос Лайэл дрогнул. – Там и мебели нет почти. Только кушетка и кое-что в кухне.
– Но гостиницы-то пока еще существуют. Так не хочется об этом заговаривать, но придется…
– Останавливаться в гостиницах мне не по средствам.
– Я буду счастлив оплатить счет.
Лайэл резко остановилась, повернулась к нему и, глядя в глаза, произнесла:
– Всю жизнь мечтала, чтобы вы за меня заплатили!
