Диана Машкова - Нежное солнце Эльзаса
Офис агентства недвижимости обнаружился легко: он напоминал небольшой торговый киоск или какой-нибудь магазинчик «шаговой доступности», украшенный фотографиями домов. Я постеснялась сразу войти внутрь — господи, да что это такое со мной? — и застыла у прозрачных стен агентства, разглядывая развешанные за стеклом фотографии с описанием домов и ценами. Чтобы скрыть подавленное состояние от редких прохожих, я старательно делала вид, что читаю проспекты. А потом и действительно увлеклась. Откровенно говоря, цены на дома в предместье Страсбурга не показались мне смертельными. Правду в газетах пишут, что одним из самых дорогих городов в мире давно уже стала Москва.
Я начала лениво размышлять о том, сколько же мне не хватает, чтобы купить в Страсбурге какой-нибудь домик. На банковском счете благодаря прощальному подарку генерала накопилась уже довольно серьезная сумма. Но все равно недоставало примерно половины.
А что? Может быть, действительно перебраться со временем жить в Европу? Пройдет еще лет двадцать, я уйду на пенсию, состарюсь, и надо будет куда-то переезжать из этой вечно шумной и пыльной Москвы. Нечего там делать: вокруг только гам, суета, никакого покоя. А около Страсбурга замечательные леса, милые деревеньки, виноградники, красивые замки. Мне здесь хорошо. Какое-то душевное спокойствие, тепло. И еще воспоминания о лучших днях моей жизни.
Я тяжело вздохнула и постаралась отогнать печальные мысли. Само понимание того, что я больше не увижу Егора, отзывалось в сердце долгой и тянущей болью, словно к нему прикасались наждачной бумагой. Чтобы не думать о нем, забыть вовсе, я продолжала целенаправленно рассуждать о покупке дома. И находила все новые и новые преимущества. До Баден-Бадена, опять же, с его термальными источниками недалеко. Для здоровья полезно. Пару раз в неделю можно было бы ездить. Чем не подходящий курорт для пожилого человека? И медицина там прекрасная. Дорого, конечно, но к тому времени как раз что-то подкоплю, о дивидендах позабочусь — на жизнь безбедную хватит. Безбедную и одинокую…
— Добрый день, мадемуазель! — от неожиданности я вздрогнула и обернулась. У меня за спиной стоял опрятный молодой человек при галстуке и в строгом костюме. — О, простите, не хотел вас пугать.
— Все в порядке. — Интересно, а до какого возраста они называют женщину «мадемуазель»? Он же не мог знать заранее — замужем я, не замужем. Хотя приятно, черт возьми.
— Не хотите зайти? — спросил он совершенно невинным тоном. — Здесь холодно, ветер. А у нас в офисе варят прекрасный кофе. — Ну, просто змей-искуситель! — Да и в каталогах домов гораздо больше, чем на витрине.
Я улыбнулась «ненавязчивому» французскому сервису, который отчего-то ни капли не раздражал, и согласно кивнула головой.
Клод — так звали затащившего меня в контору менеджера — оказался разговорчивым и улыбчивым малым. «Не помешал бы нам такой менеджер в Европе, — вяло подумала я, — может, переманить?» Но эта мысль тут же потерялась где-то далеко: Клод, словно кудесник, извлек неизвестно откуда чашку дымящегося кофе, разложил передо мною разноцветные картинки — и понеслось! Он показывал, объяснял, постоянно о чем-то спрашивал. Я отвечала, листала каталоги. Черт его знает, как ему удалось — уж мне ли, прожженному продавцу, вестись на эти психологические трюки, — но мы договорились на следующий день ехать смотреть дома. А может, просто человек делал свою работу от души, увлеченно — вот и весь секрет успеха.
В конце концов он вызвал для меня такси и, мило улыбаясь, сообщил, что до отеля меня довезут бесплатно — подарок агентства.
Теперь у меня появилось в Страсбурге новое занятие — и это было как нельзя более кстати. Иначе еще чуть-чуть, и я бы впала в неизлечимую любовную депрессию. И так уже каждую ночь, вместо того чтобы спать, читала Маяковского, заставляя бедное сердце разрываться от тоски. А потом повторяла, шептала как одержимая: «…а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени».
Ничего другого, кроме болезненных переживаний, от Егора у меня не осталось.
Клод заезжал каждое утро и вез нас с мамой на какие-нибудь «объекты». Бедная моя мама, кажется, уже ничему не удивлялась — покорно ходила за мной по новым, только построенным коттеджам и по требованию высказывала свое, почему-то всегда положительное, мнение. То ли старалась мне угодить, видя, в каком я состоянии, то ли просто с непривычки ей все нравилось в этом удивительном городе Страсбурге.
Самым интересным оказалось то, что компания Клода не только продавала, но и строила дома. И главное, работала на рынке недвижимости уже тридцать лет. А это что-нибудь да значит. Для себя я решила, приехав в Москву, разузнать об агентстве все подробно. Чем черт не шутит. Если компания надежная и стабильная, может, и иметь их в виду на будущее.
Одним словом, развлечений и новой информации в обществе милого Клода мне теперь хватало. Правда, было неудобно, что я напрасно трачу время человека — если и соберусь что-то у них покупать, то лет через десять. Не раньше. Я пыталась было объяснить это Клоду, но он только рукой махнул: «Мы работаем на перспективу» — и продолжал мило улыбаться. А в один из домов на берегу Или я по-настоящему влюбилась: мы ездили туда раза три, не меньше. Белоснежный красавец стоял среди уже обжитых коттеджей и напоминал воздушный замок, хотя не был ни слишком большим, ни слишком «прозрачным». Просто такое создавалось ощущение благодаря простоте и легкости линий.
— А этот дом почему не купили? — удивленно спросила я.
— Дорого, — коротко ответил Клод, — и не очень практично: здесь нет подвала, гараж только на одну машину. Очень маленький внутренний двор. Зато красиво, правда?
— Правда, — согласилась я. И снова, уже не помню в который раз, зашла вовнутрь.
В Москву мы с мамой возвращались отдохнувшие и уставшие одновременно. Было здорово, что успели везде побывать, вдоволь нагуляться, попробовать местные кулинарные шедевры — даже маме, которая не признавала ничего, кроме собственной домашней стряпни, все в Страсбурге очень понравилось. Но безрадостные мысли о Егоре совершенно меня измотали. К концу поездки, которая и затевалась-то только потому, что я надеялась, намеренно или случайно, повстречать в городе Егора, я окончательно осознала, что не увижу его больше никогда.
Ну что мне было делать? Где его найти? Взять в отделе кадров адрес родителей, приехать к ним, сказать: «Здравствуйте, я бывшая начальница и любовница вашего сына. Я тут по неосторожности его уволила, не подскажете, где теперь искать»?!
А мама чувствовала, как я мучаюсь, не понимала, отчего, и страшно меня жалела.
