Джина Кэйми - Измены
— Даже рок-звезды не могут похвастаться таким. Это чистый фармацевтический препарат, с гарантией свыше ста процентов.
Когда он расстегнул футляр, заблестели золотые инструменты. Он вынул золотые соломинки и бритву, заточенные с одной стороны. К ножницам он не притронулся.
Лара покачала головой, уставившись на белоснежные бороздки, которые он сделал с помощью бритвы.
— Я не употребляю наркотиков, Гриф.
Он быстро взглянул на нее со снисходительной улыбкой.
— Употребляешь. Алкоголь — это тот же наркотик. То же самое и транквилизаторы. И они становятся физической потребностью. А кок нет.
— Я слышала об этом, — согласилась Лара. — Но мне нужен только валиум.
— Валиум имеет свойство подавлять. А единственное, что тебе необходимо сейчас, это помочь себе подняться над всем этим.
Он отложил бритву в сторону.
— Ты должна сегодня блистать, леди.
В животе Лары все зашевелилось, когда она вспомнила о всех знаменитостях, ожидавших ее величественного выхода.
— Я не хочу приниматься за наркотики.
— Выбор за тобой, Лара.
Тон Грифа был спокойный, всепонимающий.
— Ты, конечно, можешь спуститься к ним и в таком состоянии, но с помощью кокаина сумеешь спокойно контролировать ситуацию и свое поведение.
Он соорудил соломинкой четыре полоски.
— Думаю, мне тоже не мешало бы вдохнуть парочку. Неужели ты думаешь, что я дам или сделаю тебе нечто такое, что поставит нас в неприятное положение?
— Нет, — ответила она. — Конечно, нет.
— Парочка полосок коки, и все твои страхи и неуверенность исчезнут. Ты будешь так блистать, как, я знаю, ты можешь. — Он предложил ей золотую соломинку: — Доверься мне.
Она так и сделала.
Лара блистала. Она сияла. Она очаровала и пленила всех и каждого на этом балу. Она была настолько обаятельна, остроумна и общительна, что даже поразила сама себя. Она была Синдереллой (Золушкой. — Ред.) на балу, где никогда не пробьет полночь и принц Чарминг навсегда останется с ней.
Гриф представил ее всем важным особам, делая это с чувством нескрываемой гордости. В какой-то момент для него стало просто невозможным удерживать ее около себя, и он собственнически прижал ее к себе за локоть.
Будучи всю жизнь отторгнутой отцом и вынужденная скрывать даже среди друзей свои отношения с Кэлом, Ларе очень понравилось, как представляет и ведет себя с ней Гриффин.
Невзирая на сотни женщин, с которыми он разделил постель, и продолжающийся парад «прекрасных дам», у него никогда не было женщины, которая полностью отвечала его собственному имиджу. Гриф чувствовал, что в Ларе он — наконец-то — нашел для себя идеальную вторую половину.
— Ты была неотразимой, — начал он, когда они остались одни.
Ее поразило, как много для нее значили его слова одобрения.
— Я бы не смогла быть такой без тебя, Гриф.
— Хотелось бы верить в это, — согласился он с обескураживающей улыбкой. — Но ты превзошла все мои ожидания. Ты затмила всех женщин. Сегодня не было мужчины, который бы не хотел тебя.
Его глаза сверкали от восторга; она никогда не видела его таким.
— Я все время делился тобой с каждым из них. Это твой вечер.
Его глаза многозначительно встретились с ее.
— Давай закончим сегодняшнее празднование вместе. Ты не против?
— Я уже подумала, что ты никогда не попросишь меня об этом.
— Заходи в мою скромную гостиную, сказал паук мухе. — С игривой злобой Гриффин указал Ларе внутрь. Действие кокаина прошло, но тот восторг, который они оба ощущали от ее триумфа на приеме, все еще оставался.
Это был первый визит Лары в личные апартаменты Грифа. Она, конечно, слышала о них. Однако только избранное меньшинство действительно видело их, и Лара была исполнена распиравшей ее гордости. Она огляделась в изумлении:
— Так себе гостиная, — сказала муха пауку.
В отличие от всех других помещений Шатэ, отделанных в стиле «рококо», квартира Гриффина была в стиле «ультрамодерн». Гостиная от коврового покрытия из шерсти до обитых замшей стен была вся в шоколадных тонах. Длинный-предлинный многосекционный диван был обит нежной лоснящейся замшей, на котором лежали подушки из натурального меха. Единственными яркими пятнами в комнате были этюды обнаженных, висевшие на стенах, — часть его юбилейной коллекции эротического искусства. Отдельно на мраморном камине, как экзотический цветок, ярко-розовые лепестки которого, казалось, дрожали, стояла скульптура женских половых органов.
Лара следовала за Гриффином из одной комнаты в другую. «В его апартаментах что-то такое, что не поддается никакому объяснению, — подумала Лара. — Это — мир в мире, изолированный и самопоглощающий, который может кружиться в космосе и погружаться на двадцать тысяч лье под воду».
Она была поражена, как это часто бывало раньше, противоречивостью его натуры. Хотя он, видимо, хотел произвести на нее впечатление своим богатством и могуществом, в нем присутствовала какая-то бесхитростность и искренность, когда он показывал каждый бесценный предмет, демонстрировал каждую искусно сделанную безделицу. В этот момент он был похож на ребенка, жаждущего похвалиться своими любимыми игрушками.
— Вот эти были сделаны Миро, — сказал Гриф о бронзовых дверях, сверкающих при входе. — А это… — улыбка заиграла у него на губах, — это пресловутая спальня.
Спальня эта представляла одну большую кровать, так как в ней от стены до стены стоял футом толщиной матрас, обрамленный досками из красного дерева. Соболиное покрывало могло бы спасти дюжину женщин от сибирских морозов. С одной стороны в доску был встроен полностью заполненный бар; в холодильнике хранились содовая, родниковая вода и с бриллиантовой огранкой кубики льда; в скрытом сейфе были отложены гашиш и кокаин, а также машина для приготовления воздушной кукурузы.
— Я на самом деле не могу смотреть кино без кукурузы, — пояснил Гриф.
В другой доске был встроен музыкальный центр и два видеомагнитофона. Огромный проекционный экран стоял в ногах кровати.
— Это Макс, — сказал Гриффин, когда они уселись в изголовье, указывая на компьютерную панель. — Он может быть очень полезен.
Он нажал несколько кнопок. Сменив яркое освещение, по потолку побежали светлые блики в персиковых и розовых тонах; из замаскированных динамиков полились пьянящие, в исполнении Синатры, мелодии; на белых матовых экранах, закрывавших окна, появились морские волны.
Неожиданно для себя Лара обнаружила, что все окна занавешены, и было невозможно понять: за окном ночь или день, какое было время года или какая стояла погода. Свет, климат и пейзажи, как быстро продемонстрировал Гриф, определялись простым нажатием кнопки. В какой-то момент была зима, и снег легко падал на причудливый город Новой Англии. С помощью одного шлепка по выключателю показалась весна в Скалистых горах. Он управлял днем и ночью, дождливой и ясной погодой, закатом и восходом солнца.
