Джина Кэйми - Измены
Лара криво усмехнулась.
— Ты — сама предупредительность.
— А я не был на твоей стороне, ты вспомни? Я только хотел сделать лучше для тебя.
— Как, например, уложить меня в постель с Гриффином?
— Рассуди сама, ты думаешь, мне самому это нравится? Я чуть с ума не сошел здесь, думая, что ты с ним.
Он нахмурился и провел рукой по волосам.
— Я больше не хочу говорить об этом, о'кей? Или я тоже расстроюсь. Давай будем считать, что этого вообще не было.
Она даже не считала нужным сказать ему, что между ней и Гриффином ничего не было, так как это был не его вопрос.
— Так он пообещал тебе эту роль или нет?
Открыв сумочку, Лара достала копию контракта и бросила ему.
— Проклятие, ты получила контракт? — вскричал он, ликуя. — Это фантастика. Я знал, что ты пройдешь это.
— Серьезно?
Тони был слишком занят изучением контракта и не ответил ей. Лара была рада, что он сам облегчил ей путь к отступлению. Она тихонько пошла в спальню. Достав брезентовый чемодан с полки в туалете, она стала его упаковывать. Она забрала только джинсы, несколько летних топов и платьев, которые купила сама. Она оставила все те безвкусные платья, купленные ей Тони. Гриффин намеревался купить ей целиком гардероб, который бы подходил ее новому имиджу.
Он разговаривал с ней об этом больше часа. Но Лара так и не смогла понять, почему ее просто нельзя было принимать такой, какой она была на самом деле. Сначала Сторпио и Каган, а теперь Гриффин придавали такое большое значение ее имиджу. Лара решила, что она, натуральная, будет блистать среди всех имиджей, какие бы ей ни создавали. Она согласилась с изменениями во внешности, предложенными ей Гриффином. Когда она станет звездой, уверяла себя Лара, бросая несколько пар нижнего белья в сумку, когда у нее появится сила, она будет выглядеть именно так, как захочет. А пока она должна будет делать все, что поможет ей добраться до вершины.
Лара напряглась, услышав рычащие проклятия Тони из комнаты. Затем послышался звук, будто что-то ударилось о стену и разбилось вдребезги.
Он бросился в спальню с криком:
— Ты что, совсем сумасшедшая? Ты обговариваешь и подписываешь контракты без моего одобрения? Ты знаешь, что ты здесь подписала?
Он помахал измятыми бумажками перед ее лицом.
— Это эксклюзивный контракт на семь лет. Человек становится собственником твоей души и тела!
— Я бы подписала все что угодно, лишь бы уйти от тебя.
— Что ты говоришь? Ты уходишь…
Наконец Тони заметил открытый чемодан.
— Что за дерьмо такое?
— Я ухожу от тебя, Тони. Ты никогда больше не сможешь так обращаться со мной.
Вырвав контракт из его рук, она помахала им, как флагом, в ознаменование своей завоеванной свободы.
— Ни ты, ни кто иной — никогда больше!
Она бросила контракт и сумочку в чемодан и быстро застегнула его.
— Машина Гриффина ожидает меня внизу. Он сегодня улетает на своем личном самолете назад в Лос-Анджелес. Я лечу с ним.
Тони пристально смотрел на нее.
— Если ты решила поиздеваться надо мной, — сказал он очень медленно, как обычно когда находился на грани взрыва, — ты должна прежде как следует подумать.
Внутри у Лары все задрожало. Она уже убедилась, насколько жестоким мог быть Тони, когда переходят ему дорогу, но решила не отступать.
— Ты получишь свои пятнадцать процентов комиссионных от того, что я получу за фильм. Я отдам все, что тебе причитается.
Она подняла чемодан.
— Но зато ты теперь больше не являешься моим представителем, и я тебя никогда не увижу и не услышу.
Он встал прямо перед ней, подняв сжатые кулаки над головой. Во рту у нее пересохло. Вместо ожидаемого взрыва она увидела, как его глаза наполняются слезами.
— Неужели ты можешь так поступить со мной, — умолял он, сотрясая кулаками воздух, — зная, что я испытываю к тебе? Теперь, когда я так близок к тому, о чем мечтал все эти годы. Неужели ты тоже оттолкнешь меня, как и все другие?
Его кулаки в бессилии опустились.
— Ты сам во всем виноват, Тони! — закричала Лара, не в силах больше сдерживать злость, обиду и презрение, которые она чувствовала к нему. — Ты не агент, ты прославленный сводник. Ты эксплуатируешь людей и обращаешься с ними, как с животными. Вот почему они бросают тебя при первой же возможности. Ты дрянь!
Оттолкнув его, она выскочила из комнаты.
— Ты еще не слышала другого Тони Сторпио, — закричал он из дверей, когда она, пробежав гостиную, была уже у выхода. — Я отомщу тебе. Я отомщу Гриффину, этой акуле в овечьей шкуре. Вот подожди, я докажу тебе, что он на самом деле представляет собой, и тогда ты пожалеешь, что когда-то ушла от меня. Но я не приму тебя, даже если ты приползешь ко мне. Ты слышишь меня?
Единственным ответом ему был звук захлопнувшейся двери.
— Дрянная артисточка!
Она оставила у кровати свои домашние тапочки, и он с остервенением швырнул их через всю комнату.
— Эгоистичные суки — все они одним миром мазаны.
Через открытую дверь в уборную он заметил вещи, которые ей сам покупал; она не взяла ничего. Он сорвал их с вешалок и разорвал на мелкие клочки. Затем он прошелся по ящикам гардероба и раскромсал все ее нижнее белье. Одним движением руки он смахнул с туалетного столика все ее лосьоны и духи.
Уничтожив в комнате все, что могло хоть сколько-нибудь напоминать о ней, Тони одиноко сел на кровать.
* * *Семеня ногами, как гейша, Лара подошла к старинному белому с позолотой телефону. Ее платье было очень узким и ограничивало ее движения, не давая ей присесть даже тогда, когда состояние нервной системы позволяло ей это. Хотя она ждала телефонного звонка Гриффина, она вздрогнула от неожиданности, услышав его.
— Уже пора, — напомнил он.
— Гриф, у тебя есть валиум? Мне нужно что-то успокоительное, или я не выдержу этого.
На другом конце провода возникла пауза, затем он сказал:
— У меня есть кое-что получше. Я сейчас приду.
Положив трубку, Лара успокоенно вздохнула, зная, что может положиться на Гриффина. Она становилась все более и более независимой и свободной с тех пор, как приехала с ним в Лос-Анджелес, в тот самый вечер три месяца назад. Он дал ей новый заряд ее жизни.
— Мне не нравится идея, что ты живешь одна, без защиты, — сказал он ей как-то, когда они летели в роскошном самолете. — Я приготовил тебе квартиру в Шатэ.
Лара повторила ему то, что говорила раньше Тони: никто не сможет с ней больше обращаться, как с наживкой на рыболовном крючке. Ей хотелось, чтобы Гриффин также знал об этом.
— У меня нет желания стать еще одной зарубкой на стволе твоего ружья, Гриф, если это то, что ты задумал.
