Элизабет Уолкер - Странный каприз
— Ух ты, да тут холодно! — проговорила она со смехом, сбрасывая с себя рубашку, джинсы, лифчик и трусики.
Достав из шкафчика два кимоно и пару полотенец, она протянула один комплект Крейгу, а другой положила на край ванны для себя. Крейг, все еще в полном облачении и с бутылкой шампанского в руке, молча смотрел на нее.
Присцилла шагнула в ванну.
— А в воде тепло! — воскликнула она и поманила его рукой.
В ванной царил полумрак, и Крейг едва мог разглядеть под водой очертания ее стройного тела, длинных ног, высокой груди. Поставив бутылку, он разделся и положил одежду рядом с ванной — так, чтобы можно было дотянуться.
— По-моему, тут стоит пожарче топить, — заметил он, зябко поеживаясь.
— На горячую воду и так уходит куча денег, — проворчала Присцилла. — Пусть гости воображают, что они в Финляндии.
Крейг попробовал ногой теплую, почти горячую воду, затем переступил через бортик и устроился на одном из сидений рядом с Присциллой. Его сразу же охватила какая-то блаженная истома.
— Какая у тебя температура в ванне? — спросил он.
— В такой холодный вечер — не меньше ста пяти градусов[1]. Тебе горячо? Ничего, привыкнешь.
— По-моему, можно и похолоднее, — настаивал Крейг.
— Прости, но я не купалась в ванне больше двух лет. Могла и потерять сноровку. — Она подмигнула и приподнялась, облокотившись на край ванны. — Смотри, не засни, а то сваришься живьем!
Но Крейг при всем желании не смог бы заснуть. Присцилла, обнаженная, сидела рядом с ним; он видел ее полные груди, чувствовал движение воды, когда она, протянув руку, растирала себе плечи или бедра. Она смотрела куда-то вдаль, и легкая улыбка блуждала на ее губах.
— Иди в воду, — позвал Крейг, протягивая ей руку, — а то замерзнешь!
Присцилла послушно скользнула в воду.
— Не замерзну. Попробуй сам — и увидишь, что физики правы: нагретое тело действительно излучает тепло.
— Подожди минутку, — ответил Крейг, не торопясь отпускать ее руку.
Слова теснились у него на языке; он хотел бы рассказать Присцилле обо всем, что не дает ему покоя уже много недель, но не знал, с чего начать. Присцилла молча смотрела на него огромными зелеными глазами. В ее лице, раскрасневшемся от жары, Крейг увидел какую-то не замеченную прежде мягкость и женственность. Словно ледяная стена, ограждавшая ее душу, растаяла под действием горячей воды и близости двух обнаженных тел.
Крейг потянулся за шампанским — он совсем было о нем забыл! Возясь с бутылкой, Крейг решил для себя, что он хочет сказать Присцилле, а о чем лучше промолчит — и того и другого было немало. Наконец он осторожно вытащил пробку, а Присцилла подставила под струю два бокала. Они чокнулись, встретившись взглядами.
— За близняшек Мэри Бет и за успех гостиницы! — провозгласил Крейг.
— И за скорейшую продажу твоего дома, — добавила Присцилла.
Ледяное шампанское охладило разгоряченные тела, принеся приятную свежесть. Однако Крейгу становилось нестерпимо жарко. Он попытался незаметно смахнуть с верхней губы капельки пота, однако Присцилла заметила его движение и широко улыбнулась.
— Тебе надо остыть. Вылезай на бортик и посиди там несколько минут.
Крейг послушно подтянулся на руках и сел на бортик. Холода он не почувствовал — только приятную свежесть. Теперь Крейг сидел выше Присциллы, и на какой-то миг ему показалось, что это нечестно — они должны быть равны. Но он только ухмыльнулся про себя. Присцилла и так слишком часто играет первые роли. Крейг отпил шампанского и поставил бокал рядом с собой.
— Сейчас мы вернемся в гостиницу и займемся любовью, — произнес он тихо, как бы про себя.
— Да, — мечтательно откликнулась Присцилла.
— Но ночевать я буду в своей спальне — на случай, если Майклу ночью что-нибудь понадобится.
— Угу.
— И еще, Присцилла: если ты хочешь со мной встречаться, пожалуйста, прекрати одеваться как Микки-Маус. Пожалей меня, в конце концов! Я не хочу краснеть, представляя тебя своим друзьям! И поверь, тебе не нужно привлекать к себе внимание! Ты из тех людей, что притягивают взгляд даже в лохмотьях.
Присцилла молчала.
— А за ковер я тебе заплачу. И не вздумай отказываться! Я вообще не понимаю, почему ты молчала. Все, что от тебя требовалось, — просто объяснить, в чем дело.
— Это ты начал подозревать меня невесть в чем! — фыркнула Присцилла.
— И имел на то основания. Разве ты с первой нашей встречи не стремилась доказать мне, что у тебя на уме только бизнес?
— А откуда ты знаешь, что это не так? — Она упрямо вздернула подбородок. — Я прочел это в твоих глазах, — потеплевшим голосом ответил Крейг, — услышал в твоем голосе, ощутил в твоем прикосновении. Теперь, когда я… когда ты стала мне небезразлична, я понимаю очень многое из того, что не понимал раньше. Признаю: сначала я хотел просто с тобой переспать. Ты заинтриговала меня. Я воспринял тебя как вызов. Однако теперь, Присцилла, между тобой и мной происходит нечто гораздо большее. Но как мы узнаем, что именно, если ты будешь по-прежнему прятаться от меня за ярко раскрашенной маской?
— Не знаю. Ты… ты не принимаешь меня такой, как я есть.
— А какая ты, Присцилла? Кто ты на самом деле? Ночной кошмар модельера? Победитель на выставке собак, котов и попугаев? Кстати, совсем забыл: я не собираюсь спать в одной комнате с летающим на свободе какаду и орущим хомяком.
— Дай тебе палец, ты всю руку откусишь! — проворчала Присцилла.
Крейг поднял бокал и отхлебнул шампанского, наслаждаясь удивительным чувством расслабленности и полного покоя.
— Хорошо, милая, ты эксцентрична, но зачем беспрерывно напоминать об этом всему миру? Мне кажется, все твои чудачества преследуют одну цель — доказать окружающим, что ты вольна делать все, что тебе нравится. Это правда. Но от этого ты не становишься бесчувственной. Ты слаба и ранима, как все мы. Ты чувствуешь боль. Но я не хочу делать тебе больно, Присцилла.
— Это может случиться и помимо твоего желания.
Крейг покачал головой и, наклонившись, сжал ее лицо в ладонях.
— Верно. Но я обещаю тебе, что буду осторожен и заботлив. Гарантирую полную откровенность и жду от тебя того же. Давай попробуем довериться друг другу.
Губы Присциллы дрогнули, но она не произнесла ни слова. Крейг наклонился и нежно поцеловал ее.
— Мне сейчас чертовски тяжело. Такое чувство, что вся жизнь пошла прахом. Ты нужна мне, Присцилла. Без тебя я не справлюсь. Многого мне не нужно — просто знать, что ты рядом. Мне невыносимо думать, что ты ко мне безразлична или просто меня используешь! Скажи, Присцилла, ведь и я тебе нужен — хотя бы немного?
