Лоррен Мартин - Цветные бусы мечтаний
Эм Джи бросил на нее растерянный взгляд.
— Жулик? Ты о чем?
— Значит, рок-н-ролл, да? — произнесла она тоном обвинителя, предъявляющем суду вещественные доказательства. Дай Бог, чтобы это помогло ему отвлечься… — Интересно, что за рок-группа играет Моцарта? Или Пуччини с Вагнером?
Ее усилия были вознаграждены. Слабая тень фирменной улыбки вновь скользнула по губам Эм Джи.
— Я не говорил, что слушаю только рок-н-ролл.
— Но это же опера.
— Не будьте таким ортодоксом, советник. Музыка — это целый мир, который вам только предстоит освоить.
Кэтлин принялась перебирать кассеты. Там было все — от Баха до Брубека. Затем она бросила взгляд на разворачивающуюся перед ними грандиозную панораму побережья.
— Да ты настоящий знаток. Как, по-твоему, какая музыка больше всего подходит к данному моменту?
— Тема из оперетты Карла Целлера «Продавец птиц».
Девушка нахмурилась.
— Ты забыл, где мы находимся. Давай представим себе, что мы едем в гости к Дафне и Мартину. Что лучше всего подходит к путешествию по Тихоокеанской магистрали?
Эм Джи бросил на Кэтлин быстрый взгляд, смысла которого она не поняла. Внимательно глядя вперед, он задумался над ответом.
— Девятая симфония Бетховена. «Полет валькирии» Вагнера. Или «Море» Дебюсси.
— Впечатляюще, — согласилась она. — К сожалению, этих записей здесь нет.
— Тогда Вульф. «Рожденная свободной».
Она ехала в сером четырехдверном седане. Эм Джи представлял из себя семидесятилетнего старика, но это не помешало им включить стереомагнитофон на полную громкость и огласить шоссе мощными аккордами тяжелого рока. Кэтлин познакомилась не только со Степпенвульфом, но и с братьями Конрад, и Элтоном Джоном. И была вынуждена признать, что в этом что-то есть. Музыка заряжала, поднимала настроение, а когда наконец Эм Джи начал подпевать хрипловатым баритоном, еще более сексуальным, чем его улыбка, Кэтлин, которая раньше только удивилась бы, теперь была просто покорена.
Чтобы окончательно добить ее, Эм Джи поставил кассету с «Кармен» и спел все арии из этой оперы. Вернее, подпел исполнителям. Кэтлин едва не забыла, что это не увеселительная прогулка на побережье. Едва не поверила в счастливую любовь и светлое будущее.
Но этого не случилось. Спустя мгновение она протянула руку и положила ее на плечо Эм Джи, пытаясь представить, как они смотрятся со стороны. Солидный седан, а в нем она, одетая, как панк, и седовласый мужчина лет на пятьдесят старше ее. Интересно, что было бы, если бы они в таком виде вошли в парадную дверь дома на Ноб-Хилле.
«Хелло, бабушка, — сказала бы она. — Это Эм Джи. Я выхожу за него замуж».
Ей хотелось смеяться и плакать. Только теперь она поняла, что нескольких дней, проведенных наедине с М. Дж. Тобиным, хватило, чтобы заставить ее мечтать об этом. О том, на что она никогда не решится.
Ей хотелось попросить Эм Джи остановиться и повернуть назад. Избежать неминуемого. Она вдруг испугалась. Не того, что им предстояло сейчас, а более отдаленного будущего. Будущего, которое ожидало их после оправдания Эм Джи.
Девушка посмотрела на оживившееся лицо своего спутника, захваченного музыкой. Они мчались на юг, к золотым прибрежным равнинам, а слева одна за другой мелькали вершины Береговых хребтов. Глаза его блуждали по сторонам, пальцы его правой руки переплелись с пальцами ее левой, и Кэтлин поняла, что никогда ей не встречался более темпераментный, более энергичный человек. И более сложный. В нем было как бы несколько слоев, и ей не хватало смелости добраться до сердцевины и изгнать оттуда поселившихся там демонов.
Ничего, пусть только закончится их короткое путешествие…
Нужно подождать. Лишь бы она ошиблась, лишь бы их связь не оборвалась, едва они вернутся к нормальной жизни…
Она будет молиться о спасении, ибо опасность угрожает не только их жизням, но и их будущему.
— Ты действительно умеешь стрелять?
Девушка не отрываясь смотрела на тщательно ухоженные участки вокруг чистеньких особняков, пытаясь угадать, который из них тот, что им нужен. Однако повсюду росли одинаковые сосны, повсюду были разбиты одинаковые газоны с роскошной когда-то, а сейчас изрядно пожелтевшей травой. Все побережье страдало от засухи. Только обрамленное живой изгородью из олеандров поле для гольфа казалось на этом фоне ярким изумрудным пятном. Вокруг не было ни души. Даже машины не ездили по этому расположенному у подножия холма городку. Правда, был самый разгар рабочего дня. А люди, жившие в этих особняках, зарабатывали деньги в других местах.
— Я в жизни никого не обманывала и никому не угрожала, — по инерции ответила Кэтлин, а затем нахмурилась. — До тех пор, пока не встретилась с тобой.
Она надеялась вызвать у Эм Джи улыбку, но он не обратил на ее слова никакого внимания. Машина медленно ехала по извилистой улице, петляющей между полем для гольфа и бухтой, его глаза пристально смотрели по сторонам.
— Дай рюкзак, — сказал он.
Девушка подчинилась. Они подъехали к стоянке у шестого ряда одинаковых домиков, покрытых белой штукатуркой. Припарковали машину, и Тобин дернул молнию на рюкзаке сбоку.
— Полуавтоматический подойдет?
— Я стреляла из всего, даже из базуки.
Он посмотрел на нее искоса. Кэтлин пожала плечами.
— Друзья отца не очень-то умели обращаться с маленькими детьми.
Тогда он передал девушке девятимиллиметровый браунинг с двумя дополнительными обоймами, две обоймы к «тридцать восьмому», закрыл рюкзак и сунул его на место. Снял парик, очки и фальшивые зубы. Стер грим полотенцем. Все это было проделано со сжатыми губами и сосредоточенным видом, который выдавал внутреннее напряжение.
Его взгляд уперся в закрытые двери одного из домов.
— Пожалуй, лучше взять тебя с собой, — наконец проговорил он, — чем оставлять в машине. По крайней мере, так я смогу присмотреть за тобой. О'кей?
— Я же сказала, что умею стрелять, — возразила она.
Эм Джи круто обернулся.
— Ты никогда не стреляла в человека. Делай то, что тебе говорят, и никуда не суйся. Пистолет у тебя в руках — только для отвода глаз. Ты поняла?
Кэтлин молча кивнула. И вдруг ее обуял страх. Время стремительно уходило. Она должна сказать ему все. Должна набраться храбрости. Во что бы то ни стало.
Тобин посмотрел на часы. Кивнул самому себе. Вытащил «тридцать восьмой» и проверил обойму. Затем повернулся к девушке, и тут взгляд его смягчился.
— О Господи, как бы я хотел, чтобы ты была далеко отсюда…
Он мог и не говорить этого. Его взгляд был красноречивее всяких слов. Эм Джи был выбит из колеи: здесь ему не мог помочь прежний опыт.
