Барбара Пирс - Ночь соблазна
Ей вдруг подумалось, что лучше было бы слечь с такой болезнью, как у графа, нежели встречаться с любым из этих двоих.
Первым ее отыскал Роуэн, пока она ожидала своей очереди, чтобы поздороваться с лордом и леди Керстинг. Маура задержалась в холле с Килби Карлайл, герцогиней Солити. Бедняжка дурно себя чувствовала. Как она объяснила Мауре, в конце сентября они с мужем ожидают появления своего первенца, а сейчас ее беспокоят боли в желудке.
Маура, разумеется, проявила живейшее участие.
Вскоре подошла и леди Керстинг, которую Фэйр, золовка Килби, попросила помочь молодой герцогине. Леди Керстинг, которая вырастила десятерых детей, от души сочувствовала Килби и пригласила герцогиню отдохнуть наверху, в одной из спален, пока ей не станет лучше.
Маура уже собиралась идти в бальный зал к остальным гостям, когда Роуэн взял ее за руку.
— Смею ли я надеяться, что это меня ты искала? — спросил он и склонился, целуя ее руку.
— Я… — Маура заколебалась, нужно ли объяснять, что герцогиня Солити находится в интересном положении. Она не знала, известно ли другим о беременности этой дамы, и не хотела сплетничать о женщине, которую считала своей подругой. — Тетушка Жоржетта рассказала мне о твоей записке. Насколько я поняла, ты рассчитываешь на танец?
Роуэн махнул рукой в сторону небольшой ниши справа от лестницы. Маленькая скамья, рассчитанная на двоих, предусмотрительно помещалась между подножий двух гигантских ваз с живописными букетами.
— Идем посидим минутку, — дружелюбно предложил он.
Мауре не удалось выдумать предлог, под которым она могла бы ему в этом отказать.
— Тетушка Жоржетта ожидает, что я скоро присоединюсь к ней, — предупредила Маура, стремясь поскорее пройти вместе с Роуэном в бальный зал.
— Жоржетта мне доверяет. Кроме того, ты не могла не заметить, что она искренне пытается играть роль свахи. Наша леди Уоррингтон столь самонадеянна и решительна, что я не удивлюсь, если она уже дала знать твоим родителям о нашей скорой помолвке.
— Этого быть не может! — громко воскликнула Маура, падая на скамью. — Тетушка Жоржетта не станет действовать вопреки моим желаниям. — У Мауры все похолодело внутри, когда она подумала о тетушкином предательстве. — Ведь решение еще не принято! Какое право она имеет писать моим родителям и вводить их в заблуждение?
На искренний гнев Мауры Роуэн отвечал абсолютным спокойствием. Он осторожно присел на скамью рядом с ней и взял Мауру за руку. Она с удивлением посмотрела на их сплетенные руки.
— Маура, никто не сговаривается за твоей спиной. Мы с тобой оба знаем, что наши родные будут рады нашему браку. Многие годы я старательно приурочивал свои приезды в Уоррингтон-холл к тому времени, когда там гостила ты. Мои ухаживания были почти незаметны, они выросли из долгих лет нашей дружбы.
Маура почувствовала, что тетушка умело вертит ею и вот теперь загнала в угол. В душе у девушки все кипело от такой несправедливости. Успокаивая ее разговорами о времени и ухаживаниях, сама Жоржетта между тем написала сестре о помолвке Мауры и Роуэна.
— Похоже, что все вокруг уверены в моих чувствах, Роуэн. Как это может быть, если я сама не уверена в них?
— Напрасно отец и Жоржетта привезли тебя в Лондон, — сказал Роуэн, и его глаза стали печальными от невысказанной тревоги, которой ему не хотелось делиться. — С тех пор как вы приехали сюда, ты как-то отдалилась от меня, стала замкнутой. Ты мне не безразлична, Маура. И ты питаешь ко мне определенные чувства. Не спорь, не нужно. Скажи «да» — и я войду в бальный зал и оглашу нашу помолвку.
Роуэн был таким настойчивым — на него это было не похоже. Маура сочла, что это тоже тетушкина вина, — скорее всего, Жоржетта настояла на том, чтобы Роуэн сделал формальное предложение.
— Я способен сделать тебя счастливой, Маура.
Ей не хотелось обижать Роуэна, но она не собиралась уступать принуждению.
— Я просила тебя запастись терпением, Роуэн, и эту просьбу я не отменяла. Я не могу дать тебе свое согласие.
Казалось, его уверенность тает на глазах.
— Но как же твои родители? — продолжал настаивать он.
— Когда они возвратятся в Англию, то узнают, что сообщение Жоржетты было преждевременным, — ответила Маура, которая знала, что вопрос о ее браке родители оставили на усмотрение дяди и тетушки, не желая об этом беспокоиться. — Они поддержат любое мое решение.
Роуэн кивнул. Он понимал, что, если попробует и дальше давить на Мауру, та попросту ответит ему отказом.
— Ну что ж, ты меня не обескуражила. Извини за откровенность, но я твердо намерен стать твоим мужем, Маура. Я не отступлюсь. Если ради этого придется вернуться с тобой в Уоррингтон-холл, я это сделаю.
Маура так и думала. Он встал, а она осталась сидеть.
— Я умею быть очень упрямой, Роуэн. Дай мне время самой принять решение.
Они зашли в тупик, и Роуэну пришлось отступить.
— Ты потанцуешь со мной попозже? — спросил он, стараясь разрядить возникшую напряженность.
— Да, конечно.
Роуэн отошел на несколько шагов, потом повернулся к ней.
— Ах да, чуть было не забыл! Когда я тебя разыскивал, меня подозвала Жоржетта и спросила, где ты пропадаешь. Она бы хотела, чтобы ты была с ней в бальном зале.
— Скоро приду. Спасибо, Роуэн.
Маура смотрела, как он удаляется. Ей не терпелось объясниться с тетушкой, но с этим придется подождать, пока не закончится бал.
— Как хорошо, что Роуэн воздержался от поцелуев после своей проникновенной речи, — раздался откуда-то сверху голос Эверода. Этот самоуверенный наглец, должно быть, стоял на лестнице, бесстыдно подслушивая их разговор. — И все равно мне так хочется отыскать его и пустить этому сопливому щенку кровь из носу.
Глава 20
Маура вскочила на ноги, резко развернулась и попятилась, отыскивая глазами Эверода. Он стоял на лестнице, облокотившись на перила. Поза его была небрежной, но во взгляде таилась угроза.
«Это глаза охотника», — отчего-то подумала Маура.
— Джентльмены, которые имеют привычку подслушивать чужие разговоры, не предназначенные для посторонних ушей, нередко могут услышать весьма неприятные для них откровения, — сказала Маура, уперев руки в бока. — Вы что же, шпионили за мной, лорд Эверод? Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать.
У нее не было настроения играть в игры виконта. Пусть он умел быть веселым и шаловливым, как давеча в ее спальне, но она была не так глупа, чтобы не понимать: Эверод в десять раз беспощаднее ее тетушки. Ее окружали те, кто умел манипулировать и словами, и людьми, все равно что оловянными солдатиками. И Мауре хватало здравого смысла, чтобы понимать: любой из них способен одурачить ее и использовать в своих целях.
