Джекки Мерритт - Ранчо в Монтанне
Трейси почувствовала, как он гладит ее волосы… И вдруг он оторвался от ее губ.
— Ты не ответила мне. Я правильно понял то, что ты сказала? — прошептал он страстно.
— Правильно.
— Ты выйдешь за меня? Внезапно она смутилась.
— Спроси еще раз.
— Еще раз? — Слейд дотянулся до лампы, щелкнул выключателем, и постель озарилась ярким светом. Волосы Трейси разметались, в глазах было удивление: зачем ему понадобился свет? — Я хочу видеть тебя, — прошептал он. — Чтоб никаких ошибок или недопонимания на этот раз, любовь моя.
Она кивнула, ее сердце билось в унисон с охватившим ее волнением.
Слейд взял ее лицо в свои руки, нежно поцеловал и прошептал:
— Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?
Трейси улыбнулась.
— Да, я обязательно выйду за тебя.
— Когда?
Ее лицо лучилось от счастья.
— Незадолго до мая, это было бы лучше всего.
Слейд постарался изобразить серьезность.
— А как насчет завтра? Трейси радостно засмеялась.
— Ого, какие порывистые мужчины в Монтане!
— Я никогда не был порывистым, и ты это знаешь. Исключение составляет данный момент, потому что мной овладел очень сильный порыв. — На лице Слейда было написано обожание. — Мне хочется не переставая любить тебя, — прошептал он.
Ее пальцы скользнули по его губам.
— Я угощаю, дорогой, — поддразнила она, раскрывая губы для поцелуя.
Они провели в охотничьем домике два чудесных дня. Трейси светилась от любовных ласк, а также от душевной близости, соединявшей их. Как Слейд и пообещал, он разговаривал с большой готовностью и рассказал ей о своем детстве, о мучивших его проблемах, о счастливых минутах своей жизни и о печальных. Он захотел услышать и ее историю, искренние ответы на множество его вопросов. Так, однажды он спросил ее, сможет ли она продолжать руководить своей компанией, живя на ранчо.
— Я уверена, что смогу, — ответила Трейси. — Наверняка мне довольно часто придется летать в Сан-Франциско, но ты бы мог летать со мной. Таким образом мы бы соединяли приятное с полезным.
— Я буду летать, если ты этого захочешь.
— Уже хочу. — Она улыбнулась.
Они много говорили и о Дабл-Джей, и она узнала о тех планах Слейда, о которых он раньше так не хотел говорить, — о его мечте заняться разведением и выездкой лошадей. Трейси сразу увлеклась этой идеей и предложила деньги, которые были ему нужны, но тут же осеклась, заметив молчание Слейда.
Ей нужно следить за собой, поняла она. Слейд очень гордый человек, и не слишком мудро с ее стороны каждый раз, когда он будет упоминать о деньгах, приставать к нему со своими.
— Давай так сформулируем мою мысль, — сказала она спокойно. — Мне бы хотелось вложить деньги в твои идеи. Они представляются мне очень надежным помещением капитала, а породистые лошади очаровали меня с первого взгляда.
Слейд успокоился.
— Прости меня, я обижаюсь по пустякам. Я хочу, чтобы ты занималась ранчо. Я хочу, чтобы ты была частью всего в моей жизни.
Этот разговор завершился часом невероятной любви. Но так же заканчивались и многие другие, и когда они наконец решили покинуть охотничий домик, Трейси чувствовала себя на вершине блаженства.
Тем не менее на обратном пути Слейд сказал ей одну вещь, которая словно скрепила печатью ее счастье.
Лежал глубокий снег, на ослепительно-голубом небе сияло солнце. Трейси снова укуталась, а Слейд следил за каждым движением лошади.
Трейси знала, что он опасается, как бы Долли не споткнулась и не тряхнула ее. Они часто останавливались, и Слейд проверял подпругу, седло, желая убедиться, что Трейси в полной безопасности.
На последней остановке перед тем, как спуститься в долину, взору Трейси открылась такая прекрасная картина, что она замерла, широко открыв глаза.
— О, Слейд! — воскликнула она. — Отсюда видно все ранчо.
— И еще несколько других, — засмеялся Слейд. — Не все, что ты видишь внизу, относится к Дабл-Джей.
— Я понимаю, но. Господи, как восхитительно!
Он помог ей сойти с лошади. Легко скользнув между его рук, Трейси подошла почти к краю обрыва.
— Не подходи близко, — тут же предупредил Слейд.
— Не буду. О, какая же здесь красота! Этим летом я пыталась представить себе долину под снегом.
Слейд подошел к ней и обнял ее за плечи.
— Разве ты не видела этого, когда поднималась наверх?
Трейси улыбнулась.
— Мне было о чем подумать, кроме красоты пейзажей Монтаны, — призналась она.
— Могу себе представить, что так и было. — Слейд крепче прижал ее к себе. — Я, конечно, рад, что ты такой цепкий котенок, — поддел он ее нежно. — А что, если бы ты решила отказаться от меня?
— Что было бы, если бы я не собралась уехать из Сан-Франциско и не обнаружила этих дневников? — добавила Трейси, вздрогнув. — Страшно представить: они так и лежали бы в запертом ящике.
Несколько минут стояли они в этом снежном молчании, всматриваясь в открывшийся перед ними простор.
— Слейд, ты ничего не затаил против Рей-чел? — тихо спросила Трейси. Он глубоко вздохнул.
— Я очень стараюсь не делать этого.
— Ты ведь знаешь, она самый близкий нам человек, она будет нашему малышу вместо бабушки.
— Да, ее очень обрадует эта новость, — ответил Слейд.
— И отца тоже. Я позвоню ему, когда мы приедем на ранчо.
— И пригласишь на свадьбу?
— Конечно, я уверена, что он понравится тебе, милый.
Слейд усмехнулся.
— А я ему понравлюсь?
— Обещаю. — Она удовлетворенно вздохнула. — Чего тебе по-настоящему хотелось бы от будущего?
Слейд и бровью не повел.
— Тебя, ребенка и ранчо, — мгновенно ответил он.
У нее заколотилось сердце.
— В таком порядке?
— Точно в таком. Если бы мне пришлось выбирать, прямо сейчас, в эту минуту, ты или Дабл-Джей, я бы… — глаза его засияли, — …но, подумавши…
— Что? — Трейси услышала смех в его голосе и наклонилась, чтобы зачерпнуть пригоршню снега. Или он не верил, что она в действительности может сделать это, или не успел среагировать — в чем Трейси сомневалась, — но он открыл рот от удивления, когда она швырнула ему снежок в лицо.
Весело смеясь, Трейси кинулась бежать — вернее, попыталась убежать. Одежда делала ее неповоротливой, а по глубокому снегу далеко не убежишь, и Следа легко поймал ее.
— Нам хочется играть, а? — Он пригрозил ей снежком.
Она рассмеялась, но тут Слейд уронил снежок, и выражение его лица вдруг стало мечтательным. Губы приблизились к ее губам.
— Я бы лучше поиграл в эту игру. — Он прижался губами к ее губам, и поцелуй согрел ей сердце. — Но на тебе столько надето, любовь моя, — простонал он, — что игры придется отложить. — Они отряхнулись от снега и опять засмеялись. — Сегодня вечером я смело выйду на веранду, — пообещал он.
