Карен Рэнни - Строптивая жена
Здесь была девушка, которой Сара не знала. Дитя, которое лелеяли и растили как принцессу. Трудно ли ей было навсегда покинуть Килмарин?
Сара думала о том, каково ей будет, когда придется оставить Чейвенсуорт. Сейчас отец доволен, что она управляет поместьем, но, возможно, он снова женится и приведет в дом новую хозяйку.
Сара смотрела на свое отражение в овальном зеркале. Никогда прежде она не думала о расставании с Чейвенсуортом и сейчас не чувствовала глубокой боли. Воспоминания о доме связаны с людьми. Ее ранние воспоминания об отце, прежде чем она научилась избегать его. Радость дней с матерью, гувернанткой, слугами, которых она любила. Без обитателей дом был просто зданием, хотя и красивым.
Такие ли чувства испытывала ее мать к Килмарину? Все эти годы Сара думала, что знает свою мать не только как родительницу, но как подругу, наперсницу.
Разглядывая себя в зеркале, Сара поняла, что вообще не знала Морну Туллох Херридж.
Она открыла левую дверцу столика. Ящик был почти пуст, в нем лежала только инкрустированная шкатулка, потемневшее дерево говорило о ее возрасте. Поставив шкатулку на стол, Сара открыла ее.
Внутри лежало ручное зеркало в искусной золотой оправе, на ручке были густо выгравированы вьющиеся розы. Перевернув его, Сара увидела, что стекло потемнело от времени.
На задней части было что-то написано, сначала она подумала, что это на гэльском языке, потом узнала латынь. Ее гувернантка настояла, чтобы она учила латинский язык, но прошли годы, с тех пор как она спрягала глаголы. То ли «увидеть правду будущего», то ли «увидеть твое будущее», она точно не поняла надпись.
Медленно Сара повернула зеркало и смотрела на свое отражение в потемневшем стекле. Это была она и в то же время не она.
Глаза смотревшей на нее женщины были полны печали, но не той, которую она чувствовала и всегда будет чувствовать из-за потери матери. Это была смесь гнева, протеста, муки, потери. Облака кипели вокруг нее, как будто ее отражение было в центре шторма. Ее глаза, казалось, были окнами в боль, вида которой она не могла вынести.
Она положила зеркало на туалетный столик и накрыла двумя руками, словно чтобы удержать отражение в стекле.
Если ей действительно суждена такая мука, она не хотела знать будущее.
Глава 25
Дугласа за обедом не было.
Когда Сара поинтересовалась, где он, оказалось, что ни Линда, ни дедушка не знали. Но Роберт тоже отсутствовал, и это навело ее на мысль, что мужчины где-то вместе.
Обед состоял из рыбы, риса и овощей. К этому подали местные сосиски из оленины и кровяную колбасу, еда была очень сытная. Жаль, что у Сары не было аппетита.
— Ты провела весь день с Линдой? — спросил дед Сару.
— Да, дедушка, — кивнула Линда.
— Ты показала ей весь Килмарин?
— Да, — подтвердила Сара. — Удивительно, как у меня подметки не отвалились. Килмарин больше, чем кажется.
— Туллохи здесь семьсот лет, — сказал Доналд. — Каждое поколение оставило свое наследство. Иногда это означало дополнительные строения.
Сара подавила улыбку. Насколько она видела, Доналд охотно продолжал эту традицию. Леса на восточном крыле установили, чтобы добавить двухэтажную оранжерею.
— Я кое-что нашла в комнате моей матери, — сказала Сара.
— Я подумала, что она захочет посмотреть комнату Морны, — поспешно объяснила Линда, когда Доналд Туллох сердито взглянул на нее.
— Так и есть, — сказала Сара. — Спасибо, кузина.
— Что ты нашла? — спросил дед.
— Зеркало. Ручное зеркало в шкатулке. На вид очень старое, с латинской надписью о будущем.
Она ждала, может быть, ей объяснят, что это за зеркало, но оба, казалось, смутились.
— Не знаю ни о каком зеркале, — сказал дед. — Возможно, это подарок Морне, но не от меня.
Дед больше не упоминал о ее матери, и обед, прошел приятно, будто не было разговора в саду и намека, что Сара незаконнорожденная.
Извинившись, она вернулась в их с Дугласом покои и обнаружила, что там пусто.
Где он? Она села на скамью в торце кровати. Будь они в Чейвенсуорте, она отправилась бы в обсерваторию, но где искать его в Килмарине?
Сара резко повернула голову на звук льющейся воды. Пройдя за ширму и открыв дверь в ванную, она обнаружила там мужа, разумеется, голого.
Две небольшие царапины портили его левое плечо. Это она сделала?
— Где ты был?
На стене висело большое овальное зеркало. Не поворачиваясь к ней, Дуглас смотрел в него.
— Если бы я вломился к вам, леди Сара, вы бы меня отчитали, а то и приказали бы выйти вон.
Она почувствовала, как загорелись ее щеки. Он абсолютно прав. Она бы не потерпела такого его поведения. Сара повернулась, чтобы уйти.
— Извини, — сказала она.
— Я не приказывал тебе выйти.
Она вспыхнула еще сильнее.
— Я осматривал земли и Килмарин. Мне сказали, что тебе устроили подобную экскурсию.
Она кивнула.
— Но земли не показывали.
— И овец, — добавил он.
— Овец тоже не показали.
— Как насчет крупного рогатого скота?
— И в помине не было. — Она с улыбкой покачала головой.
— Как я вижу, у тебя пробелы в образовании, — сказал он.
— Ты не был на обеде.
— Я пришел бы, если бы мог.
— Хочешь есть?
Он покачал головой.
— Мы вошли через кухни. Меня накормила целая армия женщин.
Брови Сары поползли вверх.
— Все в возрасте, с отсутствующими зубами, — произнес он поспешно.
— Не припоминаю, чтобы встречалась здесь с особами, подходящими под это описание.
— Но ведь ты не ревнива.
Совсем наоборот. Какая она дурочка. Она ревнует, сбита с толку, ее захлестывала масса других эмоций.
— В чем дело, Сара? — Взяв полотенце, Дуглас обмотал его вокруг талии и повел жену в гостиную, к дивану. Вместо того чтобы сесть напротив, он сел рядом, так близко, что она чувствовала жар его тела.
Это прилично?
— Ты рада, что приехала в Шотландию?
— Не знаю, — сказала она наконец. — Я познакомилась с дедушкой, но знаю, что, наверное, никогда его больше не увижу. Я не хочу находить человека только для того, чтобы потерять.
Улыбка Дугласа удивила Сару.
— Я сказала что-то забавное? — спросила она.
— Ты только что описала саму жизнь, Сара. В жизни мало постоянного. Мы находим друзей, чтобы потерять их. Мы находим возлюбленных, а они оказываются непостоянными. Мы считаем, что всегда будем молоды и здоровы, а время наносит свои удары.
— Это звучит ужасно мрачно, мистер Эстон.
От упоминания его фамилии улыбка Дугласа стала еще шире.
