Розалинда Лейкер - Дочь Клодины
— Да, будем надеяться, — ответила Донна, занимая оборонительную позицию, предполагая, что тем самым сумеет помочь брату, и резко похлопала по подушкам, лежащим на диване. — Иди сюда, присядь, я прикажу подать чай. Позволь взять твое пальто и шляпку. — Ее голос стал нежным и ласковым. — Мама, слава богу, ты дома, расслабься.
Слова дочери отдались эхом в ее голове. Кейт развязывала ленточки своей шляпки. Она не могла поверить, что на самом деле был тот счастливый день, когда Дэниэл заплатил за нее двадцать одну гинею на рынке в Брайтоне, когда ее первый муж, неотесанный деревенский парень, выставил ее на аукцион, а затем Дэниэл наполнил ее жизнь любовью и любящими людьми. С каждым днем Кейт все больше понимала, как ей повезло и какая она счастливая женщина, и ее мнение не изменится до конца дней.
Наступил вечер, и стало смеркаться. Несмотря на то что Дэниэл и Ричард все еще не появились, Кейт знала, что идти в контору ей не следовало. Дэниэла никогда не радовало ее присутствие там, он считал, что женщина должна заниматься домом, а не лезть в дела мужа, и Ричард полностью поддерживал отца в этом вопросе. Много раз она вызывала гнев Дэниэла, когда пыталась в различных ситуациях защищать права рабочих. Она настаивала, чтобы Дэниэл выплачивал соответствующую денежную компенсацию людям, получившим травму на рабочем месте, а также протестовала, когда рабочий график детей превышал установленную норму и когда они находились в опасной зоне, работая рядом с печами, предназначенными для обжига и сушки кирпичей. Дэниэл никогда не отказывал в ее просьбах, и часто по собственной инициативе делал добрые поступки, о которых многие и не подозревали, хотя он к этому никогда и не стремился.
Кейт и Донна ужинали вместе.
— Почему бы тебе после ужина не пойти отдохнуть? — предложила Донна. — Ты выглядишь изнуренной.
— Да, я устала, — подтвердила Кейт, — но дождусь, пока они вернутся.
Она знала, как обращаться с мужчинами из семьи Уорвик на своей территории. У нее был богатый жизненный опыт общения с Дэниэлом, Гарри и Ричардом. Они гневались, кричали, вставали на дыбы, но если она твердо стояла на своем, в конечном счете они успокаивались и их можно было склонить к своему решению. Конечно, она выдохлась как физически, так и эмоционально после такого долгого путешествия по миру, а затем поездки в карете домой, но, несмотря на это, ей придется собраться с силами, необходимыми для противостояния.
Когда ее мужчины вернулись домой, Кейт поняла, что дела обстоят намного хуже, чем она ожидала. Этого-то она и боялась больше всего. Дэниэл, который был таким же высоким, как и его сын, бешено влетел в прихожую и швырнул в сторону шляпу и трость, и даже яростное выражение его уже немолодого лица было очень привлекательным и симпатичным. Если случался какой-то конфликт, он сильно раздувал и без того широкие ноздри, его бешенство сопровождалось дико горящими глазами, которые как два уголька вырисовывались из-под густых темных бровей, его жестокий вид усугублялся выпяченным подбородком, в то время как тонкие чувственные губы совершенно не вписывались в общую гневную картину.
— Твой сын! — яростно заорал он на Кейт, почти потеряв дар речи из-за сильного приступа гнева, и злобно погрозил пальцем в сторону Ричарда, который вошел в дом следом за отцом и захлопнул за собой дверь. — Надеюсь, ты гордишься своим сыном!
Кейт ничего не ответила, она просто смотрела, как он прошел в гостиную вслед за сыном. Ричард всегда был ее сыном, когда совершал какой-нибудь юношеский необдуманный поступок, а в последние годы между двумя мужчинами часто случались ссоры, и всякий раз, когда Ричард в чем-то превосходил своего отца и заслуживал похвалы, Дэниэл только предъявлял претензии и требования. Глубоко вздохнув, она пересилила физическую слабость и тихо вошла в гостиную за ними, закрывая за собой дверь, чтобы не тревожить остальных в доме.
Наверху Донна, рано отправившаяся отдыхать, отложила в сторону книгу, которую читала. «Что там внизу происходит?» Она посмотрела на часы, стоящие на комоде. Прошел уже час, но ни единого звука не было слышно. Не совладав с любопытством, она отвернула одеяло и надела халат. На цыпочках вышла из своей комнаты и направилась по коридору в сторону лестницы. Но едва успела дойти до нее, как дверь гостиной распахнулась, и мама вышла в холл вместе с Ричардом.
— Спокойной ночи, Ричард, — пожелала сыну Кейт. — Тебе лучше вернуться и поговорить с отцом об Америке, остальные дела пусть подождут несколько дней.
— Но ничего не было решено, — упрямо ответил сын. — Мы зашли в тупик.
— Но вы уже разговаривали друг с другом, и это ни к чему не привело, все было бы хорошо, если бы вы не стремились поскорее покончить с этим дедом и не превращали бы дом в место для склок. По крайней мере, вы сможете остыть и цивилизованно поговорить на днях о том, что не решили, и надеюсь, железная дорога снова не станет причиной раздора между отцом и сыном. Вполне естественно, что ты захочешь как можно скорее переехать в свои холостяцкие апартаменты, я благодарна тебе, что ты пожертвовал своей абсолютной независимостью, чтобы позаботиться о Донне, пока нас не было.
Донна заговорила с того места, где стояла, положив руки на балюстраду, тем самым выдавая, что все слышала.
— Всем в этом доме приходилось заботиться только о нем, — пошутила она. — И угодить ему было довольно трудно, мама. Повар готовил блюда, исключительно ориентируясь на его вкус, он даже запоминал названия запеканок и пудингов, которые больше всего понравились господину. И вот результат, посмотрите, как сильно поправился наш Ричард. — Донна звонко засмеялась, подколов своего брата, и летящей походкой спустилась с лестницы. — Я поздороваюсь с папой, прежде чем ты снова присоединишься к нему.
Из гостиной раздался голос Дэниэла:
— Не держи маму в коридоре, хватит болтать, Ричард. Я уже наполнил твой стакан.
Мама и сын улыбнулись друг другу, а Донна, пройдя мимо них, проскользнула в гостиную. Дэниэл повернулся, держа в руках стаканчик с вином мадера, ожидая увидеть Ричарда, но вместо него перед ним стояла дочь. Как всегда, против воли, борясь с проявлением отцовской любви и заботы, у него возникла мимолетная вспышка отвращения к ней, так как черты ее лица напоминали ему Уильяма Уорвика. Это началось с ее младенчества, Дэниэл сразу заметил тот же самый редкий цвет, особенную форму и посадку глаз. И хотя характером Донна совершенно не была похожа на его дядю — а тот был подлым и низким человеком, — Дэниэл объяснял все поражения и неудачи дочери прискорбной наследственной связью, идущей от его семьи, которую он всегда хотел забыть.
