Кристина Хемлетт - Сердцеед
— Боже мой, все это чертовски смешно! — громко хохотал он. — Ведь все же вы попались на эту удочку, а? И тогда, и сейчас!
Но даже выделившийся в ее кровь под воздействием гнева адреналин не смог помочь ей в борьбе с сильным противником.
— Сейчас вы чувствуете то же самое, что ощущали, когда лежали под моим кузеном? — дразнил он ее, прижимая Викторию к сырой траве. — Ведь вы же не верили, что он был тогда таким уж беспомощным?
— Отпустите меня! — потребовала Виктория, не желая, чтобы он заметил, как паника неожиданно охватила ее. Она страшно испугалась, что на несколько миль вокруг нет никого, кто смог бы услышать ее вопль о помощи.
— А что будет, если я не послушаюсь? — нагло спросил он, явно испытывая удовольствие от оказываемого ею сопротивления.
Виктория еще раз потребовала, чтобы он отпустил ее. Она страшно злилась на себя за то, что попала в такую идиотскую ловушку.
— Не отпущу, пока не выслушаете меня! — сказал он. В нескольких дюймах от нее властно сверкали его темные глаза. — Разве не ради этого вы последовали за мной? Вы же хотите знать правду?
— Ну и какой же вариант правды мне пришлось бы услышать?
— Неужели вы так глупы, что не понимаете ничего?
Син Майкл, не ожидая ее ответа, выразил свое мнение таким взглядом исступленного презрения, что в ее душе поднялся страх.
— Чертов ублюдок вам не подходит, Виктория.
— Это вы о себе говорите?
Столь решительный отпор привел его в мгновенное замешательство, которое позволило Виктории высвободить кулак, и она со всей доступной ей силой ударила его в челюсть.
В полной растерянности от неожиданного нападения, Син Майкл издал нечленораздельный звук. Это ее обрадовало, но времени, необходимого, чтобы спастись, она не получила. Суставы пальцев Виктории ныли от нанесенного ею удара.
— Черт вас возьми, Виктория! — обругал он ее. В его речи прозвучал более сильный, чем она замечала до сих пор, ирландский акцент. Он заломил руки ей за голову, разорвав блузку у плеч. Это еще больше усилило ужас Виктории перед тем, насколько далеко способен завести Сина Майкла ирландский темперамент. — Сейчас я окажу вам любезность!
— И что же это за любезность? — ошеломил их разгневанный голос Хантера О'Хари.
Он стоял с Яном по другую сторону изгороди. Смешавшись от того, что они так быстро добрались сюда, она наконец собралась с мыслями и поняла, что в результате ее безрассудной погони за Сином Майклом они оба сделали почти полный круг и вернулись к конюшням, скрывавшимся за деревьями.
Син Майкл встал на ноги и галантно предложил Виктории руку. Его жест взбесил ее даже больше, чем демонстрируемая им притворно-беспечная невиновность.
— Ну? — потребовал Хантер объяснений от своего кузена. Его лицо выражало гневную неумолимость, достаточную для того, чтобы превратить человека в каменное изваяние. — Что же, черт побери, здесь происходит?
— Я просто показываю ей, как способен целовать истинный ирландец, — шутливо ответил Син Майкл, а затем перепрыгнул через изгородь так легко, будто занимался этим всю жизнь.
Не ответив на требование взбешенного О'Хари объяснить, как он посмел взять Паладина без разрешения, Син Майкл уже удалялся вниз по холму, оставив Викторию одну для объяснений с бушующим Хантером.
— Позаботьтесь о лошадях, — приказал Хантер Яну.
Мертвенно-бледный конюх поспешил исполнить его указание, ни разу не взглянув в сторону растрепанной Виктории.
Благодарность, которую испытала Виктория к О'Хари за свое чудесное спасение, померкла перед холодной реальностью. На всем пути в замок он не сказал ни слова и даже не поинтересовался, не получила ли она повреждений во время схватки с Сином Майклом. Она рассудила, что здравомыслящий Хантер не должен возлагать на нее вину за все происшедшее: только идиот мог подумать, что она была инициатором этой глупой истории. Еще меньше вероятности в том, что она могла получить от нее удовольствие.
— Вы разве не хотите узнать, что произошло? — наконец спросила Виктория, когда они подошли к внутреннему двору замка. Виктория не считала, что должна покрывать Сина Майкла, который с такой настойчивостью хотел опорочить своего кузена в ее глазах.
О'Хари оценивающе посмотрел на нее.
— Полагаю, что картина для меня и так полностью ясна, — сказал он, снимая перчатки.
— Ну и?.. — Виктория считала, что он сообщит ей о своем намерении поговорить с кузеном и добиться его извинения перед ней.
Однако ни в лице, ни в голосе Хантера не было и намека на симпатию к ней.
— Надеюсь, что впредь, пока вы будете работать здесь, вы проявите больше благоразумия.
Этой ночью ей не спалось, а во время обеда невозможно было делать вид, что ничего не произошло. Однако Деборы в столовой не было, что избавило Викторию от некоторых неудобств в общении с Сином Майклом, на скуле которого красовался синяк.
Как это ни было странно, но его отношения с ней, как казалось, были точно такими же, как до ссоры в лесу. Человек, подобный Сину Майклу, никогда бы не признал, что какая-то женщина отвергла его ухаживания. Наоборот, судя по его словам, длинный список составляли женщины, добивавшиеся как раз обратного.
— Сегодня, перелезая через изгородь, заработал фонарь, — ответил он на вопрос Тэппинга.
— Справедливая месть за твои вчерашние насмешки над духами, — подло заметила Пэгги, когда он брал мясо с передаваемого из рук в руки блюда.
— Ничуть не сомневаюсь, — вежливо сказал Син Майкл, бросив на Викторию такой быстрый взгляд, что заметить его смогла только она.
«У него, по крайней мере, хватило благоразумия, чтобы сохранить все в тайне», — подумала Виктория.
Что касается Хантера, то он был человеком совсем иной закваски. «Какие мысли одолевают его сейчас?» — размышляла Виктория за обедом. Хантер же сидел в столовой вместе с другими обитателями замка и так подчеркнуто избегал встречи с ней глазами, что для нее стремление поймать его взгляд превратилось чуть ли не в игру.
По окончании обеда Хантер, извинившись, первым покинул столовую. Виктория услышала, как он предупредил миссис Мэджин, что уезжает и вернется поздно.
«Опять едет в Мэриленд?» — подумала Виктория.
Мэриленд, страна Мэри?.. Тайна существует, и Син Майкл только подтвердил это, что еще более усилило желание Виктории выяснить, что же скрывает Хантер. Именно неизвестность, напомнила она себе, мешает принятию разумных решений.
Но вместе с тем для нее самым важным сейчас было желание исправить то, что она считала основной ошибкой О'Хари. Слова, брошенные им во внутреннем дворе, глубоко запали ей в душу. Конечно, когда срок ее работы в замке кончится, маловероятно, что их пути в будущем вновь пересекутся. Однако сохранение своей репутации незапятнанной стало для Виктории вопросом принципа… И он еще посмел призывать ее к благоразумию!
