Дениз Робинс - Солнце сквозь снег
— О, теперь Люсия будет поправляться что ни день, — заверила она сына. — Надеюсь, мистер Нортон оставит свои средневековые деспотические замашки и позволит Люсии видеться с детьми.
Чарльз залпом осушил свой бокал и оглянулся на подошедшего к их столику высокого белобрысого юношу.
— Кто это — твой друг? — шепотом спросила миссис Грин.
— Да уж, друг. Это адвокат, который ведет мое дело, — ответил ей сын.
Джон Дагдейл, как обычно, застенчиво поздоровался с Чарльзом. Тот представил его матери. Миссис Грин благосклонно улыбнулась ему и пригласила присесть.
— Нет, нет, благодарю вас. Я здесь обедаю с клиентом, просто увидел вас случайно и решил, что подойду и сам все скажу. Я собирался написать вам сегодня вечером. Дело в том, что процесс пошел быстрее, чем мы ожидали. Ваше дело будет слушаться в суде завтра.
— О, спасибо! Спасибо большое! — воскликнул Чарльз. — Чем скорее это проклятое слушание закончится, тем лучше!
Когда молодой адвокат отошел от них, миссис Грин со вздохом сказала:
— Нет, это мне все же не нравится. Неприятно, что твое имя будут трепать в связи с таким скандальным делом, сынок.
— Смотри на эти вещи проще, мама, раз уж их нельзя избежать. Старый папаша Дагдейл, отец Джона, — хитрая лиса. Они обещали мне сделать все как можно тише. Кстати сказать, и сам Нортон не очень-то заинтересован в афишировании, так что он тоже хочет, чтобы дело было не слишком громким.
Расставшись с матерью, Чарльз вернулся на работу, а вечером снова поехал в больницу к Люсии. Он захватил с собой кучу новых книг своего издательства, надеясь, что они заинтересуют ее.
Люсия лежала, закутанная в одеяла, и готовилась ко сну. С первого же взгляда Чарльз понял, что состояние ее резко улучшилось. Она стала совсем другим человеком — пока еще слабая, бледная, но уже с новым блеском в глазах. Она стала уверять его, что ей намного лучше и боль в груди почти прошла.
— Доктор Ренни мной очень доволен, — похвасталась она.
Чарльз присел на край кровати и поцеловал ей обе руки.
— И я тобой очень доволен, моя радость.
— Вы такие молодцы, Чарльз, ты и твоя мама. Я знаю, что обязана этим только вам — тем, что я видела сегодня утром Барбару и Джейн.
— Ты больше не будешь из-за них так страдать?
— Нет, нет! Элизабет мне обещала, что теперь я смогу с ними переписываться.
— А у меня для тебя есть новости, ангел мой. Мы уже можем назначить день свадьбы. Ну, что? Ты рада?
Ее глубоко запавшие глаза казались ему огромными, сияющими и невероятно красивыми.
— О, Чарльз, ты хочешь сказать…
— Да, представляешь, наше дело уже завтра будет слушаться в суде. «Нортон против Нортон и Грина».
Она засмеялась:
— О, Чарльз, милый мой, как замечательно. В это же время завтра все уже решится.
— Значит, в конце июня моя Люсия сможет подписываться с полным правом фамилией «Грин». Тогда, если все будет в порядке, мы с тобой поедем на Лазурный Берег уже в настоящее свадебное путешествие.
Она прижала его ладонь к своей щеке.
— Милый мой, это так чудесно!
— Так будет и впредь, любимая. И прошу тебя — никогда, никогда больше меня так не пугай. Умоляю, никогда не болей!
— Хорошо, не буду.
Он обнял ее хрупкие плечи и нежно, очень осторожно поцеловал в лоб, в глаза, потом в губы.
— И больше никаких неприятностей, ангел мой.
Исхудавшими руками она обхватила его за шею.
— Никаких, обещаю. Чарльз, прости, что я причинила тебе столько беспокойства. Я ведь не знала, что так получится — что я стану до того беспокоиться о дочках, что даже заболею. Но ведь это не значит, что я люблю тебя меньше из-за того, что скучаю без детей.
— Конечно. Я понимаю.
— Ты для меня самый дорогой, самый близкий человек на свете. И самый добрый.
— Нет, милая, просто я тебя люблю.
— И ты это доказал, Чарльз. Я тоже хочу тебе показать, как сильно я тебя люблю.
— Тогда скорее поправляйся и возвращайся ко мне. Я безумно без тебя соскучился.
— И я тоже по тебе скучаю. Скоро я встану, и мы будем вместе.
Чарльз уложил ее обратно на подушку, боясь, что она переутомится. Потом, зная, что сейчас их никто не потревожит, прилег рядом с ней на кровать и обнял.
Никогда еще он не был в такой гармонии с миром, в таком совершенном покое, как в тот момент. Он почувствовал, что теперь Люсия на самом деле принадлежит ему. Две маленькие детские фигурки в смешной школьной форме перестали маячить между ними зловещей тенью, омрачая их счастье, отдаляя от него любимую. Сегодня вечером Барбара и Джейн отодвинулись куда-то далеко-далеко. И он, любимый мужчина, снова стал для Люсии главным и единственным.
Чарльз размечтался и стал строить планы на будущее. В этом будущем детям Люсии тоже нашлось место, но им принадлежала не главная роль. А главным было их общее, одно на двоих, счастье с Люсией.
Он посмотрел на нее и увидел, что она уже заснула.
Он вышел из палаты, чувствуя себя новым человеком, смело и с надеждой глядящим в завтрашний день, в тот день, когда Люсия станет его женой.
4Выдержка из вечерней газеты:
«Мистер Чарльз Грин, младший партнер известной издательской фирмы Гринов, выступает соответчиком в деле о разводе. Дело ведет судья сэр Альфред Минтхейвен.
Истец, мистер Г. Нортон, Лондонская фондовая биржа, подал на развод со своей женой, миссис Гай Нортон. Как известно, они познакомились с мистером Грином во время отпуска в Сан-Морице. Соответчик обвиняется в неоднократных случаях неблаговидного поведения в обществе миссис Нортон. Истец требует возмещения ущерба в сумме 3000 фунтов стерлингов. Суд приговорил ответчика к выплате 1500 фунтов стерлингов и оплате судебных издержек. Истец получил права на двоих детей, рожденных в данном браке».
Глава 7
Год и десять месяцев спустя.
Письмо Люсии Грин военному летчику Чарльзу Грину.
Госпиталь Джордж, Норт-Кэмберли, октябрь 1940
«Родной мой!
Спасибо за телеграмму — только что ее получила, сразу же позвонила твоей маме и все ей рассказала. Поздравляю тебя со сдачей выпускного экзамена в летной школе!
Еще благодарю за вчерашнее письмо, на которое отвечаю только сейчас, потому что мы очень заняты в госпитале. К нам привозят много гражданских, пострадавших во время авианалетов. Их эвакуируют в Лондон по мере возможности.
Я очень рада, что скоро тебя переведут в Оксфорд — я смогу к тебе приехать, и мы будем жить вдвоем.
За последние десять месяцев все так изменилось, правда? Мы с тобой думали, что нас ждет беззаботное счастье, кто бы мог подумать, что через три месяца после нашей свадьбы начнется эта страшная война. Мы совсем не пожили спокойно, и ты, с твоим характером, разумеется, сразу записался добровольцем, а я пошла на курсы медсестер в Красный Крест.
