Дениз Робинс - Солнце сквозь снег
В палату постучали. Люсия бросила взгляд на дверь, и ладони у нее вспотели. Наверное, это дети пришли. Жалко, что она сейчас так слаба! И так трудно дышать…
И тут она увидела две знакомые, родные фигурки в одинаковых платьицах. Они вошли в палату на цыпочках и приблизились к кровати, боясь нашуметь или побеспокоить маму. Люсия смотрела на них с нежным восхищением и бесконечным материнским восторгом. Она впивалась в них взглядом, жадно ловя любую мелочь. Барбара так выросла и повзрослела, что ее трудно узнать, а Джейн, ее милая смешная Джейн — такая важная в школьной форме; знакомое румяное личико с ямочками на щеках, две каштановые косички торчат из-под шляпки…
Они подошли к ее постели. Улыбающаяся медсестра стояла в дверях.
— Идите, идите, поговорите с мамой. Только недолго. Она еще не совсем поправилась.
— Милые мои, — прошептала Люсия. — Деточки!
Барбара хотела сохранить гордое достоинство, немного повоображать, но ей это не удалось. Тугой комок застрял у девочки в горле, когда она увидела маму. Как она изменилась — глаза запали, скулы выпирают. Однако она все равно была красивая — такая, какой Барбара ее помнила. От нее словно исходило какое-то нежное очарование. Барбара кинулась в раскрытые объятия Люсии, и Джейн следом за ней.
Все трое принялись обниматься, целоваться и кричать срывающимися от волнения голосами:
— Мама! Мамочка!
— Мамулечка!
— Девочки мои!
Все смеялись и плакали одновременно. Дочери наперебой рассказывали школьные новости, Люсия вытирала слезы и улыбалась, сжимая детские ладошки.
— Мама, ты ужасно похудела, — заявила Джейн.
— У меня же воспаление легких, дочка, все от этого.
— А теперь тебе лучше? — с надеждой спросила Барбара.
— Да, обещаю скоро выздороветь.
— Мама, столько времени мы тебя не видели?
— Очень долго, слишком долго, — сказала Люсия внезапно осевшим голосом.
Было так чудесно видеть их, болтать с ними о разных пустяках, вспоминать все их милые привычки, которые она так обожала. Нет, они совсем не изменились. Они по-прежнему были ее Барбарой и Джейн и любили ее как прежде, слава богу.
Потом они снова принялись говорить хором, перебивая друг друга, — они ведь не виделись полгода, и им надо было многое друг другу рассказать.
— Мама, а почему ты нам не писала все это время? — спросила Джейн. — Мы так скучали.
— Теперь я буду вам писать, и мы сможем иногда видеться, малышка, — пообещала Люсия.
— А раньше, почему нельзя было? — не унималась Джейн, потом вспомнила, что Элизабет не велела приставать к маме с вопросами, и замолчала.
Люсия была еще слишком слаба, и ей трудно было переносить этот шумный визит. Ей стало трудно дышать, она покрылась испариной.
— Мама, а почему мы должны все рождественские каникулы быть дома? Мы, конечно, обожаем Либби, но у нас так скучно. Теперь тебя нет, и никто не устраивает нам праздников, никто не приезжает в гости. А папа бывает дома только по выходным, и то целыми днями играет в гольф.
Сердце у Люсии заныло от сочувствия к бедным девочкам, чья жизнь так изменилась с ее уходом. Она нежно улыбнулась старшей дочери.
— Не расстраивайся, милая. После больницы я поеду куда-нибудь на море, чтобы как следует окрепнуть, и, может быть, вас отпустят ко мне дней на десять.
— Ах, мама, вот будет здорово! — завизжала Джейн. — Пожалуйста, мамочка, ну пожалуйста, возьми нас с собой на море, ладно? Мы там будем плавать, да?
— Не говори глупостей! — воскликнула Барбара. — Кто это плавает в середине зимы?
— Ах, я забыла, — разочарованно протянула Джейн.
— Ну, посмотрим, об этом еще рано говорить, — устало сказала Люсия.
В этот момент в палату вошла дежурная сестра и, подойдя к кровати, взяла пальцами запястье Люсии и стала отсчитывать пульс. Это была их самая тяжелая пациентка, и доктор велел следить за ее состоянием с особым вниманием.
— А теперь, миссис Грин, — бодро заявила медсестра, — пора попрощаться с этими маленькими обезьянками. Вам нужно отдохнуть.
— Как, уже? Нет! — хрипло воскликнула Люсия.
Она хотела схватить девочек в охапку и прижать к себе, объяснить медсестре, как они давно не виделись, но та была неумолима, и уже в следующую минуту Джейн и Барбара натягивали пальто и шляпки. Барбара была спокойна, а у Джейн дрожала нижняя губка. Люсия обняла ее и прижала к себе.
— Не грусти, маленькая моя, все у нас будет хорошо, — шепнула она ей на ушко.
— Правда? — сразу повеселела Джейн.
— Правда.
— До свидания, мамочка, — попрощалась Барбара. — Я так рада была тебя видеть. Хотя странно слышать, как тебя называют «миссис Грин».
Люсия покраснела. Медсестра была настолько тактична, что даже бровью не повела. Она взяла девочек за руки и увела из палаты.
Люсия в изнеможении лежала на подушках, с закрытыми глазами, пытаясь утихомирить тяжелые удары сердца. Вернувшаяся медсестра осторожно вытерла с ее лба пот и дала выпить молока с коньяком.
Впервые за долгое-долгое время Люсия испытывала блаженный покой и мир в душе.
3Когда Элизабет Уинтер с детьми вышла из больницы и свернула за угол, к подъезду клиники подъехало такси. Из него выскочил молодой человек в сером шерстяном пальто и темно-зеленой шляпе. Это был Чарльз Грин.
Возле палаты Люсии он увидел медсестру, которая сообщила ему, что миссис Грин заснула, что ее осмотрел доктор и что кризис явно позади — больная пошла на поправку. Чарльз был поражен, узнав, как благотворно подействовало на Люсию свидание с детьми. Кто бы мог подумать, что эти две смешные девчонки могут сотворить такое чудо! Но ему было все равно, кто спас жизнь Люсии, — главное, что она уже вне опасности!
Чарльз на цыпочках вошел в затененную палату Люсии, сердце его переполняла радость — он снова мог вздохнуть спокойно. Несколько секунд постоял над кроватью, глядя на прекрасное лицо, хотя и изможденное, но все же имевшее на себе печать блаженства и покоя, за которую он был благодарен судьбе. Наклонившись, коснулся губами ее тонкой руки и вышел. Он встречался с матерью — они условились вместе пообедать. «Черт возьми, а не заказать ли шампанское, — сказал он себе, — чтобы выпить за возвращение к жизни моей возлюбленной? Почему бы и нет?»
Так что к Флоренс Грин, ждавшей сына в «Кафе Руайяль», подошел очень счастливый молодой человек, и она рада была видеть облегчение и надежду в его глазах.
Улыбнувшись, Флоренс отказалась пить шампанское так рано, но с удовольствием пригубила аперитив и съела вкусный обед. Она с радостью отметила про себя, что у мальчика снова хороший аппетит. Он почти ничего не ел в последние дни.
