Элеонора Глин - Причуды любви
Мальчика тщательно воспитывали, и он, как я уже говорил, рано стал задумываться над окружающим и мечтать. Мечтал он о том, что было бы, если бы он был сыном императрицы, а не танцовщицы, которая, впрочем, казалась ему более похожей на императрицу, чем какая-либо другая женщина. Но довольно быстро он понял, что подобные мечты, как и бесплодные сожаления, совершенно бесполезны и только унижают человека. Он понял также, что от своей прекрасной матери унаследовал нечто гораздо более ценное, чем императорская корона, — способность мыслить и владеть собой, чем совершенно не мог похвастать род императора, его отца. И от обоих своих родителей и мальчик, и его сестра унаследовали ни перед чем не склоняющуюся гордость, что вы, вероятно, уже заметили в Заре, дочери моей сестры.
Таким образом, юноша вырос и, когда ему было уже около двадцати лет, решил сам устроить свою судьбу — составить себе большое состояние, чтобы самому быть повелителем в своем царстве и не подчиняться никому. У него был воспитатель англичанин, и, изучая под его руководством страны, народы и их характеры, юноша пришел к убеждению, что английская нация — лучшая из всех. Англичане здоровее и разумнее других, лучше знают жизнь и лучше умеют к ней приспособиться.
И вот юноша, не имеющий, по существу, ни родины, ни любви к той стране, в которой родился, решил, создав состояние, отправиться в Англию и завоевать себе место среди гордого народа, который так ему нравился. Это была его цель, и в течение всех последующих лет, когда ему приходилось много работать, она оставалась его путеводной звездой. Когда же он наконец научился понимать и ценить людей независимо от их национальности и веры, то явился в Англию, но уже не в качестве просителя, а в качестве повелителя, — тут Френсис Маркрут, обладавший несметными богатствами к руководивший судьбой почти стольких же людей, сколькими владел его отец-император, гордо поднял голову.
И леди Этельрида, дочь благородных лордов, поняла, что ее отец-герцог не более гордился своим происхождением, чем этот сын испанской танцовщицы. Горячее чувство наполнило ее душу, и она протянула ему руку. Он нежно поцеловал ее и сел рядом с Этельридой.
— Моя милая и святая, — сказал он, — значит, вы понимаете?
— Да, да, пожалуйста, продолжайте.
И Этельрида снова откинулась на подушки, не отнимая у него руки.
— Затем в жизни юноши, который, впрочем, теперь уже был взрослым человеком, произошло несчастье — его сестра… навлекла позор на его семью и умерла при очень тяжелых обстоятельствах, почти в нищете… Это на некоторое время очень омрачило жизнь моего героя. — Маркрут замолчал и с глубокой печалью стал смотреть на огонь. Эльтерида бессознательно пожала его пальцы, и он, почувствовав эту ласку, погладил ее по руке.
— Мой герой проявил в то время большую жестокость, — продолжал Маркрут, — и теперь глубоко об этом сожалеет; чистый ангел, который теперь руководит его жизнью, своей добротой и божественным милосердием научил его очень многому, и отныне он вечно будет сожалеть о том, что проявил жестокость тогда. Но его гордости в то время был нанесен большой удар, и он не мог справиться со своим оскорбленным чувством. Гордость, однако, должна побуждать к благородным поступкам, а не заглушать в нас добрые чувства — теперь мой герой уже знает это. Если леди, которую он обожает, захочет когда-нибудь узнать все подробности этого грустного периода его жизни, он расскажет их ей, даже если ему придется для этого поступиться своей гордостью. А сейчас позвольте мне рассказать вам кое-что более приятное.
— Да, да, рассказывайте, — прошептала леди Этельрида, и Маркрут продолжал:
— Всю свою жизнь мой герой лелеял идеал женщины, которую он полюбит. Она, по его мнению, должна была быть красива и стройна, благородна и свободна от предрассудков, а также нежна, мила и добра. Но прошла вся его молодость, и он не встретил ни одной такой женщины; и вот, уже в зрелом возрасте, он полтора года тому назад увидел свой идеал на придворном балу. Она шла под руку с одним из герцогов и нечаянно коснулась своим веером рукава нашего героя. И, взглянув на нее, он тотчас же понял, что это та, кого он ждал всю жизнь. Он стал искать случая встретиться с ней, и это ему удалось два или три раза, он понимал, однако, что таким образом далеко не уйдет, и потому в его голове возник план.
Его племянница, дочь умершей сестры, также вела очень несчастную жизнь, и он подумал, что и она могла бы поселиться среди английского народа и найти счастье в его среде. Она была очень красива и добра, и он решил устроить брак между ней и кузеном той леди, которую обожал, полагая, что таким образом приблизится к своей звезде и в то же время отдаст долг своей умершей сестре, позаботившись о счастье ее дочери. Но главным его желанием было приблизиться к обожаемой им женщине. И так все это и вышло.
Маркрут замолчал и, заглянув Этельриде в лицо, увидел, что на ее милые кроткие глаза навернулись слезы. Тогда он взял обе ее руки и, поцеловав их нежным продолжительным поцелуем, взволнованно прошептал:
— Эльтерида, дорогая, я люблю вас всем сердцем! Скажите, хотите вы быть моей женой?
Леди Эльтерида ничего не ответила и только позволила заключить себя в объятия.
ГЛАВА XXXI
Когда леди Этельрида сошла вниз к чаю, ее милое лицо горело ярким румянцем — слишком непривычны были для нее мужские ласки и поцелуи.
Ее серые глаза сияли от счастья, сердце переполняло чудесное чувство и доставляла радость мысль, что у нее есть тайна — тайна, о которой не знает даже ее самая близкая подруга — Энн. А леди Анингфорд, уверенная, что все время после обеда Этельрида была занята письмами, не подозревала, что она провела его с финансистом, и удивлялась, глядя на счастливое лицо Этельриды и не понимая, что ее так обрадовало.
«Она положительно хорошеет с каждым днем, и вообще она милейшее существо на свете», — думала леди Анингфорд. Но почему у нее такое счастливое выражение лица и такой непривычный румянец? Это было уже совсем загадочно, и леди Анингфорд решила, что необходимо посоветоваться с Вороном.
— Ворон, — подозвала она полковника Ловербая, — посмотрите на Этельриду! Что значит это блаженное выражение ее лица? Можно подумать, что ее целовал мужчина, которого она любит!
— А почему вы думаете, что этого и не случилось с нашей милой Этельридой? — проворчал Ворон. — Она ведь сегодня не ходила с нами на прогулку, так что лучше разузнайте, кто еще оставался дома.
Леди Анингфорд рассмеялась — такая мысль показалась ей нелепой.
— Кто же оставался в самом деле? Оставался лорд Мельтон, но и леди Мельтон тоже; затем оставались супруги Торнбай, но ведь смешно всех их заподозрить; кроме них оставался только Тристрам, который со страшной головной болью все время сидел в курительной комнате, да еще с герцогом оставался мистер Маркрут.
