Рут Маклеод - Повелительница тьмы
— Что, черт возьми, здесь происходит? — сердито осведомился он, обращаясь к ее запыхавшемуся преследователю. — Мои, чем ты так ее напугал? Она же могла себе шею свернуть на этой тропинке!
Кровь стучала в висках Ланы с таким грохотом, что она не расслышала ответа гавайца. Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем она снова почувствовала, что ноги слушаются ее, и смогла выпустить плечо Курта.
— Ради Бога, — взмолилась девушка, — скажите, в чем дело? — Она боязливо взглянула на стоящего рядом смуглого гиганта. — Он все время кричал «капу, капу»!
— «Капу» означает «запрещено», «табу», буквально — «держись подальше». А это — Мои, дядя Калеи. Он живет неподалеку и помогает нам по хозяйству. Когда-то вместе с другими членами семьи Калеи Мои соорудил копию древнего…
— Копию? — возмутился тот. — Что значит «копию»? Мы только перенесли туда Акуа, а его священная пещера была всегда! Пука — это капу!
— «Пука», — пояснил девушке Курт, — значит «дыра», в данном случае — пещера. Мои уверяет, что там погребены останки прежних гавайских королей, а охраняет их древний бог Акуа, наславший на всю Кулеану проклятие после того, как белые люди, «хаоле», отобрали у гавайцев эту землю. Мои, да и добрая половина семьи, делают вид, что действительно верят всяким старым предрассудкам.
— Это не предрассудки! — снова нахмурился Мои. — Спроси кабуну[2]! Он молился, чтобы Филип Морган умер. Он жег волосы на раскаленных камнях и всю ночь молился. И Филип Морган умер!
— Не думаю, что тебе понравится, если об этом узнает полиция, — скорее лукаво, чем серьезно заметил Курт. — Кабунианство считается преступлением и преследуется по закону. Ты это отлично знаешь.
Мои пробормотал что-то невразумительное и повернулся, чтобы уйти, но Курт удержал его:
— Послушай, Мои, тебе было бы лучше прекратить эту игру в суеверия и вести себя прилично. Это Лана, дочь Брика. Если с ней что-то случится, Брик сдерет с тебя шкуру и прибьет ее на дверь своего дома.
Мои еще больше нахмурился.
— Она — хаоле. А для хаоле пука — капу. Теперь проклятие сбудется.
— И черт с ним, пусть сбывается, но без твоей помощи. Ты меня понял? — внушительно спросил Курт.
Мои молча повернулся и ушел.
— Что ж, я его предупредил, — спокойно улыбнулся девушке Курт, — и надеюсь, на этот раз обойдется без глупостей. Но как вас угораздило отправиться в одиночку в такую глушь? Когда Калеа сказала, что вас нет в комнате, мы просто с ног сбились, разыскивая вас. Потом я заметил, что Мои куда-то заторопился, и, слава Богу, догадался, куда именно… Вам сильно досталось?
Он внимательно осмотрел ее, но не заметил ничего страшного, кроме разорванной шипами одежды и поцарапанных рук.
— Пусть Калеа займется вашими «ранами», когда мы вернемся.
— Со мной все в порядке, — смущенно ответила Лана, чувствуя себя теперь, когда страх прошел, полной дурой. Ну и вид, должно быть, у нее был, когда она, грязная и растрепанная, буквально влетела в его объятия!.. Вспомнив тепло и спокойную силу этих объятий, она покраснела. Не слишком ли долго они длились? Что он теперь о ней подумает!
— Я больше испугалась, чем пострадала, — добавила она и переменила тему: — А что это за «кабуна» молился о смерти Филипа Моргана?
— Филип Морган — отец Фила.
— Это я знаю, но кто такие кабуны?
— В словаре Мои «кабуна» означает колдун, знахарь, или просто волшебник. Но это современное толкование, а в давние времена кабуна был, скорее всего, лишь лекарем или советчиком. Жрецы же именовались «кабунапуле», слово «пуле» значит «молиться» или «поклоняться».
— Вы говорите по-гавайски? — Тропа расширилась, и теперь они шли рядом.
— Скорее нет, чем да, — пожал он плечами. — Вы тоже вскоре узнаете несколько местных обиходных словечек. «Пау» — это «конец» или «пустота»; «пупуле» — «сумасшедший»; «кане» — это «мужчина», а «вабине» — «женщина»… Кстати, как долго вы думаете пробыть здесь?
— Когда я взобралась на гору и увидела все это великолепие, — вздохнула она, — то решила остаться навсегда. Пожалуй, я и сейчас этого хочу, хотя Мои меня изрядно напугал.
— Хм-м-м…
Это прозвучало столь неодобрительно, что она невольно остановилась на мгновение и изумленно уставилась на него.
— Что-то не так?
Он ответил не сразу. Его лицо как-то напряглось, губы сжались, а в глазах появилось холодное, почти враждебное выражение.
— Брик, должно быть, уже рассказал вам достаточно для того, чтобы понять, как здесь относятся к вашему присутствию. Я от себя ничего не стану добавлять, особенно если вы действительно решили остаться. Я полагал, что ваш визит будет краток.
— Что ж, если мне здесь не рады… — возмущенно начала она, но он снова широко улыбнулся, и ее гнев мгновенно прошел.
— Я бы этого не сказал… Вернее, не мне это говорить. Я всего лишь скромный служащий. Пусть об этом беспокоится семья.
— Беспокоится? Но о чем? Я не понимаю.
Его улыбка исчезла, в глазах снова блеснул металл.
— Вы не так уж глупы и не можете не знать, почему отец вызвал вас. Но если не знаете, то я просто не в праве ничего объяснять.
Когда они вернулись, навстречу им выбежала Калеа и принялась заботливо осматривать царапины и ссадины Ланы.
— У меня есть немного да-кинда, все быстро пройдет, — наконец заявила она.
— Да-кинда? — озадаченно переспросила девушка.
— Ну да, этого… ну, да-кинда!
— Она наверняка имеет в виду йод или мазь, — расхохотался Курт. — На «пиджине» «да-кинд» может означать все что угодно — любую вещь, название которой вылетело из головы. Ничего, вы скоро привыкните.
ГЛАВА 3
Когда Лана спустилась к завтраку, вся семья уже собралась за восьмиугольным столом. Девушка сменила свое рваное платье на яркую «муу-муу», присланную отцом несколько лет назад, однако ее шея и руки были так испещрены следами «да-кинда» Калеи, будто она подхватила какую-то страшную болезнь, что и не преминул со смехом отметить Фил.
Присутствие Мои за столом немного смущало Лану, хотя теперь он и выглядел совершенно безобидно. Между ним и Бриком сидела невысокая смуглая женщина, седеющие волосы которой были уложены в экстравагантную высокую прическу.
— Ты еще не знакома с Туту, — сказал Брик, кладя руку на спинку ее стула. — Она мать Калеи и Нани, а также самая искусная мастерица на Гавайях. Те циновки, что ты видела в холле и в своей комнате, — ее работа.
— Они великолепны! — с искренним восторгом воскликнула Лана, но ответом ей был лишь ледяной враждебный взгляд пожилой женщины.
