Валерий Роньшин - Корабль, идущий в Эльдорадо
— «Мы с вами», — передразнил его Дерябин. — Вот придурок!
— …Сейчас здесь проходит очередной кинофестиваль. Наше отечественное кино представлено замечательным фильмом Евгения Баварина «Корабль, идущий в Эльдорадо». Это драматическая история о том, как…
Сергей протянул руку и выключил телек.
— Кстати, о Баварине, — сказал я. — Хочешь верь — хочешь не верь, но я приехал сюда вместе с ним. В одном купе. Мы даже немного побазарили.
— Чего он здесь потерял?
— Понятия не имею. Говорит, на малую родину потянуло.
Дерябин разлил по стаканам остатки «Распутина».
— Вот за малую родину и выпьем.
Мы опять выпили. Я закурил.
— А как ты жил все это время? Рассказывай.
— Никак, — повертел Серега в руках пустой стакан. — Ел, пил, спал.
— И все?
— Еще женился.
Это была новость!
— Ты женился?! Не может быть!
— Сам удивляюсь. Иду как-то по улице, смотрю — девушка стоит с печальным лицом. А меня, если ты помнишь, возбуждают печальные лица. Вот я на ней и женился.
— Серж, — высокопарно произнес я, — позволь мне высказать одну гениальную мысль. О женщинах.
— Валяй, Руднев, — позволил Серега.
— Женщина требует тебя целиком. Как музыка. Она берет тебя и в тебе же растворяется. Без остатка. Пере-перенасыщает. Понимаешь?
Я сам толком не понял, что сказал. Дерябин тоже не врубился.
— Не понимаю, — пьяно мотнул он головой, — и понимать не хочу. Чего мы все о бабах да о бабах. Давай поговорим о мужиках.
— Ноу, — сказал я, вставая. — Мне надо топать на свидание к одной не слишком молодой красавице.
— К матери, что ли? — догадался Серега. — Как она поживает? Замуж опять не собирается?
— Она уже замужем. — Я нетвердой походкой направился к двери. — Пока, Серый. Спасибо за чай.
— Чао-какао, — помахал он мне вслед рукой. — Бога не забывай.
— Не забуду, — пообещал я.
Электронные часы в темном фойе показывали полночь.
6
На холодном ночном ветру в голове у меня несколько прояснилось. И к дому матери я подходил уже более-менее трезвый.
Звонить пришлось долго.
— Кто там? — раздался наконец голос матери.
— Я.
— Кто «я»?
— Блудный сын, маменька.
Мать открыла дверь. На ее лице не отразилось ни удивления, ни радости. Она никогда не позволяла себе внешних эмоциональных проявлений.
— Заходи, блудный сын. — Коснувшись губами моей щеки, она тотчас учуяла запах. — Ты что, выпил?
— Есть немного, — признался я. — Встретил Серегу Дерябина. Помнишь? Вот и дерябнули…
Мы прошли в гостиную. Как я и ожидал, везде, начиная с прихожей, стояла новая мебель. Мать взяла привычку, меняя очередного супруга, менять заодно и всю обстановку в квартире.
Последний раз мы виделись с ней два года назад, когда она привозила в Москву свои картины на выставку. С тех пор мать нисколько не изменилась. Я сказал ей об этом.
— А я открыла секрет эликсира молодости, — ответила она, поставив на журнальный столик вазочку с печеньем и конфетами.
— И что за секрет?
— Надо почаще замуж выходить. Чтобы кровь обновлялась.
— А где твой новый муж? — Я шутливо заглянул под столик. — Николай Николаевич, ау! Вы где?
— Напрасно стараешься. Он, как говорят в Японии, поменял миры.
— Как?! — невольно воскликнул я. — И этот?!
Дело в том, что, несмотря на несхожесть возрастов, темпераментов и профессий материных мужей, всех их объединяло одно: они очень быстро умирали. Но надо отдать им должное — никто из них перед смертью долго не болел. Такого свинства по отношению к любимой женщине мужья себе не позволяли. День, от силы два дня — и все кончено.
— Да, печально, — из вежливости вздохнул я.
— Конечно, печально. К счастью, Коля не долго мучился.
— К счастью для кого?
— Не паясничай, Александр. Тебе это не идет.
Мать встала и плотнее задернула шторы на окне.
— В последнее время луна действует на меня раздражающе. Вот что значит остаться одной.
— Разве у тебя сейчас никого нет?
— Да есть один, — с легким пренебрежением сказала она. — Директор нашего театра. Но он так: ни рыба, ни мясо. А как твои отношения с Надей?
— Вспомнила! — Я взял из вазочки конфету. — Ее давно и след простыл. У меня теперь Галя.
— Ну и как твои отношения с Галей?
— Никак. Слишком уж она умная. Начнешь ей что-нибудь рассказывать — перебивает, исправляет… Я решил ее бросить.
— Тебе пора жениться, Саша, — назидательно произнесла мать. — А то гляди — пробросаешься. Не такой уж ты и красавец.
— Спасибо за комплимент.
— Нет, правда. Тебе ведь уже двадцать пять.
— Двадцать четыре, — уточнил я.
— А мне сорок два, — вздохнула она.
— Сорок шесть, — снова уточнил я. — Так что это тебе пора замуж. Ты же, в отличие от меня, красавица.
Я вовсе не иронизировал. Мать и в самом деле была очень красивой женщиной. В светлых облегающих брюках и в пушистом пуловере цвета слоновой кости она выглядела лет на тридцать пять, не больше.
— Скажешь тоже. — Мать польщенно улыбнулась.
— А что? Найди себе преуспевающего бизнесмена.
— Да знаю я этих бизнесменов, — скривила она губы. — Все они ограниченные, недалекие люди. Только и умеют, что деньги делать. А мне нужен настоящий мужчина.
— Все еще нужен?
— Представь себе, — серьезно ответила она. — Для женщины возраст в любви не имеет никакого значения. Влюбленная женщина в любом возрасте ведет себя так, словно ей семнадцать.
Мы немного помолчали. Я съел еще одну конфетку.
— И что твой Дерябин? — спросил мать. — Я его почему-то хорошо помню. Вы еще приходили ко мне в мастерскую смотреть картины. И он ушел, не сказав ни слова. Такой равнодушный ко всему мальчик.
— А теперь он равнодушный ко всему мужчина… Кстати, а как твои картины?
Мать вяло махнула рукой.
— Я поняла, что великий художник из меня не получится. Женщине трудно быть художником, для нее слишком большое значение имеет личная жизнь. Это раньше я везде успевала. А сейчас пока встанешь, пока приведешь себя в порядок, пока до мастерской доползешь… Рука только-только к обеду расходится. Да и вообще, я стала писать плохие картины. Наверное, просто кончилась как художник. Во всяком случае, полоса удач для меня точно прошла…
«Знакомые песни», — подумал я. Сколько себя помню, мать вечно жаловалась на жизнь.
— А в прошлом году с моей персональной выставки картину украли. Самую лучшую.
— Так это ж радоваться надо. Раз украли, значит, кому-то понравилась.
