Шейла Дуглас - Слезы любви
Ни один человек на свете не заставлял ее чувствовать себя так неуверенно, как Ричард Кохрейн. Безусловно, назвать его симпатичным было трудно, но все же Мэри испытывала к нему уважение.
Хотя он мог быть строг с подчиненными, ей ни разу не довелось слышать, чтобы он кричал на пациентов. Те просто обожали его, он видел в каждом из них живого человека, а не просто случай из своей практики.
В субботу вечером, находясь в травматологии, Мэри под анестезией вправляла сломанную лодыжку и, отправив пациента на рентген, ждала результатов, когда появился доктор Кохрейн.
— Я иду на обход, мисс Хантер. Но я могу обойтись и без вас, если вы заняты.
В это время вошел техник и прикрепил еще мокрые снимки на экран.
— Пойдет, доктор?
Мэри посмотрела на снимки:
— Да, все нормально. Будьте добры, сестра, еще гипса.
Мистер Кохрейн внимательно изучил снимки.
— Первоклассная работа, — одобрил он. — Вы молодец.
В первый раз он похвалил Мэри, и она почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Пока она заканчивала с гипсом, в приемной появились еще несколько больных. Суббота всегда выдавалась трудной, и эта не стала исключением.
В половине девятого, когда Мэри была в мужском хирургическом отделении, позвонила из приемного отделения сестра Уайт. Она сегодня дежурила в вечернюю смену.
— Вы срочно нужны здесь, доктор. Дорожная авария. — В ее голосе прозвучали панические нотки, что было весьма необычно. Она прекрасно знала свое дело.
В приемном царил настоящий хаос. С каталки на кушетку перекладывали молодого человека, его лицо было окровавлено. Три другие кушетки были уже заняты. Сестра заполняла карты еще на нескольких пострадавших, с менее серьезными травмами. Тут же толкались врачи из «Скорой» и неизбежные при такого рода случаях полицейские.
— Здравствуйте, доктор, — обратился к ней один из врачей «Скорой». — На шоссе столкнулись три машины. Одна женщина погибла на месте.
Сестра Уайт знаками позвала Мэри в один из боксов.
— Сюда, доктор. — Она выглядела необычно взволнованной. — Это крестник мистера Кохрейна. Его мать тут же.
Крестник мистера Кохрейна, мальчик лет двенадцати, был в обмороке, глубоком. На голове у него была рваная рана, но на первый взгляд больше никаких повреждений.
— Ему нужно сделать снимок черепа, — сказала Мэри. — Измерьте ему давление, сестра, пока я осмотрю других.
Сестра Уайт сунула ей в руку еще одну карту:
— Надо осмотреть сначала миссис Уортон. Это мать мальчика. Она — близкий друг семьи Кохрейн.
Мэри пробежала глазами карту.
Кристин Уортон. Возраст тридцать два года. Дорожная авария.
Она раздвинула шторы соседнего бокса.
Миссис Уортон, красивая блондинка, искусно подкрашенная, дорого и элегантно одетая, сидя на кровати, рылась в сумке.
— Привет, — сказала она. — Вы новенькая? Мне нужны сигареты.
— Не здесь, прошу вас, миссис Уортон. Я должна вас осмотреть.
— Со мной ничего страшного. Что с моим сыном?
— Он пока без сознания. У него рана головы. Пока не знаю, насколько это серьезно.
Она осмотрела миссис Уортон. У нее распухло и отекло правое запястье. Это могло означать перелом.
Мэри быстро написала ей направление на рентген и направилась было в следующий бокс, когда на пороге возникла сестра Уайт:
— Я подготовила инструменты, доктор. Вы должны зашить рану Дэвиду Уортону.
— Сначала я осмотрю остальных.
— Но это займет всего пять минут. Поймите, доктор, это не обычные пациенты. Миссис Уортон принадлежит к очень важному здешнему семейству. К тому же она — член комитета правления нашего госпиталя.
— Это не имеет никакого значения, — резко ответила Мэри. — У мальчика нет кровотечения. Я займусь раной, как только осмотрю других пострадавших.
Едва взглянув на молодого человека на соседней кушетке, она сразу поняла, что он в крайне тяжелом состоянии. Он жаловался на боль в животе. Осмотрев его, Мэри сразу же поставила диагноз — повреждение внутренних органов.
— Мне кажется, у него пострадала селезенка, — сказала Мэри стоявшей рядом сестре, — срочно подготовьте все для переливания крови.
Отправив на рентген пациента со сломанной ногой, она вернулась в бокс Дэвида Уортона.
Рядом с ним в боксе сидела миссис Уортон. В руке у нее дымилась сигарета, другая рука была на перевязи.
— Извините, миссис Уортон, — спокойно сказала Мэри, — но здесь нельзя курить.
— Это я разрешила, доктор, — вмешалась вошедшая следом сестра Уайт. — Вы готовы сейчас зашить рану?
Мэри промолчала, понимая, что нельзя делать выговор сестре в присутствии пациентов. Готовясь зашивать рану, она уже начала мыть руки, когда вбежала одна из медсестер.
— Все готово для переливания, доктор. Кажется, вам лучше сделать это немедленно. Его давление падает.
— Куда вы? — нетерпеливо спросила сестра Уайт.
Мэри остановилась около бокса Дэвида Уортона.
— Мне надо срочно наладить переливание крови. Я зашью рану позже.
Миссис Уортон, нервно загасив окурок о медицинский поднос, встала. Она казалась очень уверенной в себе особой.
— Ваше поведение я нахожу странным, доктор Хантер, — холодно произнесла она.
— Я знаю, что надо зашить рану вашему сыну, но тот молодой человек в крайне тяжелом состоянии.
Миссис Уортон посмотрела на кровь, выступившую на повязке на голове ее сына.
— Думаю, что мое положение…
Терпение Мэри наконец лопнуло.
— Вы, может быть, и друг мистера Кохрейна, но здесь вы такая же, как и остальные пострадавшие. Здесь я решаю, что делать в первую очередь, а не вы. И пожалуйста, больше не курите. Это запрещено.
Уходя, она услышала голос сестры Уайт:
— Простите, миссис Уортон, она вела себя абсолютно недопустимо! Но не беспокойтесь: мистер Кохрейн с ней разберется. Я позвонила ему, как только вас сюда доставили. Он сказал, что приедет вместе с доктором Робертсом.
Пока Мэри налаживала переливание крови молодому человеку, прибыли оба врача. Дэвида Уортона отвезли на рентген.
Мистер Робертс взял под руку Мэри и отвел в сторону.
— Я зашил рану Дэвиду. Что это за история? Говорят, что вы отказались ему помочь?
Мэри взглянула в ту сторону, где миссис Уортон и сестра Уайт о чем-то возбужденно рассказывали мистеру Кохрейну. Он стоял к Мэри спиной, и она не могла видеть его лицо.
— Это не так… — начала она, и в это время мистер Кохрейн развернулся и увидел ее. Вид у него был раздраженный.
— Да, да мы разберемся с этим позже, Кристин. Сейчас мне надо осмотреть других.
