Саманта Байард - Полночная жара
– Я, к сожалению, только слышал о них.
– Хотя сады – это не самое главное. Особняк действительно уникальный. Семнадцатый век, красный кирпич, миллион окошек, каминные трубы, черепица, внутри отделка из дерева… Это часть нашей истории, наше национальное достояние. А сейчас там находится посольство Далмации. – Она задумалась, затем сказала: – Наверное, так и должно быть. Лучшие архитектурные памятники сейчас играют политическую роль. Это цена, которую приходится платить за то, что мы являемся государством, участвующим в решении мировых проблем. Кто знает, что было бы с этими прекрасными зданиями, если бы они не выполняли этой функции. Отданные нерадивым наследникам, они, может быть, давно бы обветшали и разрушились.
– Смотря какие наследники…
– Это верно. Но мне бы очень хотелось посмотреть на все великолепие, что находится внутри. Хотя бы одним глазком. А почему вы спросили об этом?
Эндрю и так сказал уже слишком много.
– Просто слышал, что это очень красивое место.
Бриджет посмотрела на него, сощурившись. У этой девочки, подумал он, есть чутье, из нее получился бы классный агент.
– Обманщик! – только и сказала она.
– Посмотрите в мои честные глаза. Разве они могут лгать?
Его честные глаза были синими, а иногда они становились стального цвета, о чем он, возможно, и не подозревал.
– О, святой Себастьян двадцатого века! Ваши глаза, конечно же, не могут лгать. Мне вообще не доводилось видеть таких глаз до вашего появления. Я поражена…
– Ладно, ладно, скажу всю правду. Но только потому, что вы приставили мне нож к горлу.
– Разве? Впрочем, стоило бы.
Откинувшись на спинку стула, Эндрю, похожий на мальчишку, которому не терпится поделиться тайной с приятелем, рассмеялся.
– Но… – Он продлевал себе удовольствие. – Прежде всего, вы должны пообещать мне, что будете молчать.
– Естественно. – Девушка подняла правую руку. – Я, Бриджет Винсен, торжественно клянусь, что не пророню ни слова из того, что сейчас мне скажет мистер Эндрю Боттомли. Достаточно?
– Пожалуй, да. Но, боюсь, мне все-таки придется убить вас после всего, что вы услышите.
– Ничего удивительного. Вы же секретный агент. Чего от вас ждать хорошего, в ваших руках все может превратиться в смертельное оружие, даже эта невинная салфетка.
– Ладно, я пошутил, детей мы не трогаем, – засмеялся Эндрю.
– Ну же, не томите душу. Рассказывайте! Что вы можете знать об этом доме, чего неведомо другим?
Он приблизился к ней, перегнувшись через стол, и тихо сказал:
– Этот дом принадлежит мне!
По ее милому лицу, подобно тени, поочередно промелькнули удивление, восхищение, недоверие и, наконец, сарказм…
– Что-что? Принадлежит вам? Вы это серьезно? А мне тогда принадлежит… Биг Бен. Нет, лучше – Тауэр. И я сдаю его в аренду. Очень выгодное дельце, как вы понимаете.
Он улыбнулся и сказал:
– Я знаю, в это трудно поверить. Но теперь дом действительно принадлежит мне. Ну, или, скажем, частично.
– Частично, – повторила она и не заметила, что кладет уже восьмую ложечку сахара в чашку с чаем.
– Пожалуйста, леди, поосторожнее с сахаром. За последствия я не отвечаю, – иронично предостерег Эндрю.
– Не ваше дело, – огрызнулась она, потому что не могла прийти в себя от услышанного. – Лучше попробуйте протрезветь до того, как сядете за руль. По-моему, вы перебрали. Или считаете, что теперь моя очередь быть извозчиком?
– Нет-нет, я в полном порядке. – А она умница, подумал Эндрю.
Ему очень нравилось, как эта женщина говорила. Хотя он хотел бы заставить ее замолчать… поцелуем.
– Если я пообещаю не смеяться слишком громко, может, вы мне сообщите, как умудрились стать владельцем этого особняка? – лукаво поинтересовалась Бриджет.
– Это слишком долгая история, – ответил он. – Мы обсудим это в следующий раз, если вы не против.
– А у нас будет следующий раз? – Она посмотрела ему в глаза.
– Ну-у, если вы не возражаете, то да. А сейчас уже поздно, и у меня назначена деловая встреча. Так что…
– …Мне нужно быстренько объяснить, для чего именно я связалась с вами, – подхватила Бриджет.
– Разумно, – сказал он, усмехнувшись. – Вы можете рассказать мне только часть. Поскольку я сам рассказал вам далеко не все. И тогда при следующей встрече мы будем знать, с чего начинать разговор.
Вы слишком самоуверенны, Эндрю Боттомли!
– Не могу не согласиться, – кивнул он.
Бриджет склонила голову набок, внимательно и нежно глядя на этого едва знакомого мужчину. Она была не против новой встречи. Ей было удивительно спокойно с ним. Казалось, что все страхи должны исчезнуть, а проблемы разрешиться, едва столкнувшись с обладателем этих крепких плеч, сильных рук, синих глаз… Бриджет остановила себя, не рискуя и дальше оценивать достоинства его телосложения. Кто знает, к чему это могло бы привести? Она лишь сдержанно кивнула.
– Нам действительно есть что обсудить, но здесь слишком много ушей. Расплатитесь за ужин. Поговорим в машине. Но имейте в виду, я вас к себе не приглашаю. Договорились?
Он достал бумажник и вынул из него несколько купюр, не отвечая на последний вопрос. И только когда официант отошел, с сожалением сказал:
– Договорились.
Когда они подошли к выходу, Бриджет расцеловали в обе щеки метрдотель и какая-то женщина, которая вышла из кухни, вытирая руки о передник.
– Вы популярны во всех ресторанах города? Если да, то у нас могли бы сложиться прекрасные отношения. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня не иссякли бы денежные запасы, – заметил Эндрю.
– Держу пари, что вы так же популярны во всех спортивных залах города, – засмеялась Бриджет.
Они вышли на улицу, и он попытался открыть перед ней дверцу машины, но Луиджи, опять оказавшийся рядом, опередил его. Усевшись за руль, Эндрю сказал:
– Вообще-то я более известен и популярен в музеях, которые очень люблю.
– Какая неожиданность! Кстати, нам нужно ехать в сторону Бонд-стрит, а там объясню, куда сворачивать.
Мистер Боттомли запустил двигатель. Они поехали и уже через пятнадцать минут оказались на месте – рядом с особняком в викторианском силе, отделенным от тротуара изящной железной оградой.
– Вы тут снимаете квартиру? – спросил Эндрю.
– Нет, это дом моих родителей. Они живут здесь, когда бывают в городе. Мы любим его и никогда не продадим. Правда, моя сестра, приезжая в Лондон, никогда не останавливается тут. Но я – младшая из сестер и могу жить в нем столько, сколько захочу, – сказала она, копаясь в сумочке в поисках ключей, – а теперь вспомните клятву о молчании. Это касается и вас тоже.
– Ну, вы-то меня убивать не будете!
Он выключил отопление, зная, что стекла сейчас запотеют, и станет холодно. И тогда, может быть, последует приглашение на чашку чая. Во всяком случае, он надеялся, что это произойдет. А надежда умирает последней – это был его девиз.
