Памела Кент - Влюбленные недруги
— Меня это не удивляет, — заметила Каприс и сделала несколько шагов к двери библиотеки. — Можно я войду?
— Если желаете. — Он пожал плечами и встал в стороне от двери, и даже более того, он приказал собакам лечь и не мешать пройти незваной посетительнице. Животные немедленно повиновались молодому человеку и заняли весь ковер перед камином.
— Кажется, вам не непривычно повышенное внимание собак к вашей персоне.
— Мне — нет.
Девушка остановилась, оглядывая библиотеку; она была приятно удивлена, потому что, если не обращать внимания на легкий беспорядок, за библиотекой следили очень даже тщательно: массивная мебель и мягкая обивка содержались в прекрасном состоянии. Это было гораздо больше, чем она ожидала от жильца Феррингфилд-Мэнор… кроме всего прочего, еще и потому, что, несмотря на его недавние требования, — а корзина для дров была все еще почти пуста, — в камине полыхало действительно великолепное пламя. Да и вообще, все здесь производило впечатление чрезвычайного комфорта и даже роскоши.
— Я вижу, вы удивлены, — заметил молодой человек и, растолкав собак, отыскал местечко для себя на ковре перед камином. Продолжая неторопливо курить сигарету, он вальяжно оперся широким плечом на красивую ажурную решетку, очевидно приготовившись до мелочей рассмотреть свою столь нежеланную гостью. — Что вам следует понять, так это то, что дом чрезвычайно огромный, и бедный старый Тим и его жена управляются в нем, как могут, да еще еда, которую необходимо подавать вовремя, и тому подобное. Во времена Джосии у миссис Бил была помощница, но она удрала, как только услышала, что Джосия оставил ей пятьсот фунтов… и хотя она еще не подучила их, тем не менее до сих пор продолжает праздновать — так я думаю! — это знаменательное событие. Обычно люди празднуют, когда им оставлены хоть какие-нибудь деньги.
— У вас тоже был повод праздновать, мистер Уинтертон? — без обиняков поинтересовалась Каприс. Усевшись на ручку кресла, она чопорно сложила руки на коленях и взглянула прямо на него.
— Вы имеете в виду, не оставил ли мне Джосия пятьсот фунтов тоже? Нет. Он не оставил мне ни пенни.
— И я думаю, что он вряд ли упоминал о вашем праве жить здесь? Или я ошибаюсь? — с обманчивой мягкостью продолжала девушка. — Я видела копию завещания и не заметила, чтобы в нем фигурировало ваше имя. Так почему же я нахожу вас все еще здесь, и, кажется, очень комфортно устроившимся? И не только вас, но и всех этих ваших животных? — Она повела рукой в сторону собак, которые теперь спокойно посапывали, положив головы на лапы. В камине весело плясали яркие языки пламени, а за окном медленно и величаво угасал очередной погожий октябрьский день.
— Ах вот как, да? — Уинтертон вяло погрозил Каприс пальцем. — Вы приехали сюда, чтобы испортить мне жизнь? И это несмотря на то, что, готов держать пари, при жизни старого Джоша вы даже не думали о нем, да и ваш отец тоже никогда о нем не вспомнил. Кстати, ваш отец умер, — довольно резко констатировал он.
— Да. Иначе я не получила бы наследство.
— И вы не более чем дальняя кузина старого Джоша?
— Не дальняя кузина. Он был моим двоюродным дедушкой.
— Ну, двоюродный дедушка может случиться у любого из нас. Только вот мне, например, не столь повезло, чтобы я мог заявить, что Джосия Воган приходится мне двоюродным дедушкой. Он был просто моим покровителем… И кроме того, он скончался. И вот вы приехали сюда, в его имение, и с первых же шагов даете мне понять, сколь недоброжелателен ваш нрав, да еще намерены просить, нет, скорее требовать, чтобы я отсюда выехал. Н-да… Что ж, вам тоже следует знать, что у меня нет никакого намерения куда бы то ни было отсюда перемещаться. Я останусь здесь, поскольку это пока удовлетворяет меня. Вам все достаточно ясно, я надеюсь?
Большие серые глаза и жесткие, суровые, карие с золотистыми искрами встретились, и Каприс получила полное подтверждение того, что перчатка брошена, и от нее ожидают, что она ее поднимет.
Вместо этого девушка просто сидела, задумчиво глядя на Уинтертона в течение, наверное, целой минуты, и в течение этой минуты она, как смогла, разобралась во всей его сущности.
Этот мужчина со смуглым, замкнутым и достаточно отталкивающего вида и тем не менее красивым лицом был немного выше среднего роста, худощавого телосложения и обладал необычайно тонкими для мужчины и красивыми руками. Она обратила особенное внимание на его руки, потому что, пока она рассматривала его, он бросил сигарету в огонь, дотянулся до стойки для трубок на каминной полке и выбрал одну из них. Со слегка циничным выражением на красивом лице он взмахнул трубкой, словно испрашивая разрешения:
— Вы не возражаете?
— Мистер Уинтертон, — Каприс глубоко вздохнула, — мы формально не представлены друг другу, но меня зовут — Каприс Воган.
У него были прекрасные белые зубы — она увидела их на мгновение, когда он криво усмехнулся.
— Как поживаете, мисс Воган? Должен сказать, очень надеюсь, что имя Каприс[1] было подарено вам совершенно случайно.
Она воздержалась от ответной улыбки.
— Вы — Ричард Уинтертон?
— Ричард д'Арси Уинтертон.
— Итак, мистер Ричард д'Арси Уинтертон, боюсь, я должна просить вас прекратить все и всякие отношения с Феррингфилд-Мэнор. Дом и имение теперь мои, и, насколько мне известно, у вас нет ни малейшего права пребывать здесь. По сути дела, я никогда даже не слышала о вас, пока не приехала сюда десять минут назад.
— Вот это да! — ответствовал он, набивая трубку табаком и прикрикнув на одну из собак, чтобы она перестала храпеть. — Как только люди пропускают мимо себя некоторые довольно-таки важные вещи!
— Я не хочу показаться слишком требовательной, мистер Уинтертон, но согласитесь, что мы не можем оба жить в одном доме, и в силу сложившихся обстоятельств именно вы должны стать тем, кто уйдет. Вам следует упаковать свои вещи и завтра же уехать. Вам понятно?
Молодой человек задумчиво, с каким-то опасным блеском в глазах рассматривал собеседницу.
— Я-то, конечно, мог бы. Может, мне и следовало бы. Но тем не менее я не намерен, — холодно откликнулся он, поднося спичку к трубке.
Каприс почувствовала, что уже начинает раздражаться.
— Мистер Уинтертон… — начала было она выразительно.
— Можете называть меня просто Ричард, — спокойно прервал ее тот. — Людям, живущим в одном доме, трудно обращаться друг к другу, соблюдая все необходимые формальности. Я буду звать вас Каприс… хотя, как я уже говорил, надеюсь, что по натуре вы не капризны.
Сначала она задумалась о том, как ей справиться с ситуацией, с которой она столкнулась впервые в жизни; а потом прикинула, не стоит ли позвонить своему лондонскому адвокату и попросить его, чтобы он как можно скорее отправлялся сюда, на север.
