Эмма Ричмонд - Феникс, любимая…
— Не надо, — снова попросила девушка жалобным голоском.
Повернувшись, она попыталась обойти его и убежать. Легко поймав ее, Нэш прижал Феникс к себе.
— Посмотри на меня, — приказал он ласково.
— Не хочу. — Освободившись, она отступила на пару шагов назад. Глаза ее были опущены.
— Почему?
— Потому, что ты совсем не такой, каким кажешься, Нэш. И никогда таким не был.
И в самом деле, он никогда не был таким, каким казался.
— Ты жесток, безжалостен и эгоистичен, а носишь маску простачка.
— Простачка? — переспросил он мягко. — Хорошо, но мне и вправду нужен специалист, который говорил бы мне, что надо делать. Думаю, этим с удовольствием займется профессор Мортон, раз уж ты не хочешь, — убежденно произнес он, когда девушка не ответила. — Подумай, тебе даже не придется часто со мной встречаться.
— Я вообще не хочу с тобой встречаться.
Нэша развеселил ее обиженный вид.
— Феникс, ты уже большая девочка и, конечно, в состоянии иметь дело с таким старым негодяем, как я.
Наконец она подняла на него глаза и тихо спросила:
— А ты старый негодяй?
— Нет, — сказал Нэш. Каждый раз, когда он делал шаг к ней, она тоже отодвигалась на шаг, отводя глаза от его ищущего взгляда. — Представь, как эта находка упрочит твою репутацию, — продолжал он искушать девушку. — Я думаю, тебе не каждый день приходится находить витражи в старинных домах.
— Нет, не каждый.
— Тогда почему же ты хочешь упустить такой шанс? Если бы у тебя было какое-нибудь другое место на примете, ты бы сюда не приехала, разве не так? И такую работу не назовешь скучными буднями.
— Да.
Глядя на нее в тот момент, Нэш видел только чудесные волнистые волосы, спасающие на плечи, видел мягкий изгиб ее влажных губ. Наконец он спросил:
— Почему бы нам и в самом деле не вести себя как старые друзья? Теперь мы совсем другие люди. И симпатичны друг другу ничуть не меньше, чем десять лет назад, — добавил он.
— Прекрати, — оборвала она его. Феникс была взволнованна. — Если ты думаешь, что можешь продолжить с того самого момента, как мы расстались…
— Я и не пытаюсь, — ответил Нэш, хотя даже не удивился, насколько эта идея пришлась ему по душе. — Я заплачу тебе за все работы. Сначала, конечно, аванс. Мне и в самом деле необходима твоя помощь.
На лице ее ясно отразилась внутренняя борьба. Профессиональный интерес боролся с личными чувствами, ее взгляд был буквально прикован к загадочному, заложенному кирпичом окну.
— Подумай о средневековом витраже, — убеждал ее Нэш, — подумай о замечательных лепных потолках.
Она слабо улыбнулась, и он почувствовал, как его переполняет невероятная нежность. И облегчение. Еще никогда в жизни ему не приходилось с таким жаром убеждать женщину. Да никогда и не хотелось. До этого самого дня.
— Но, пожалуйста, постарайся запомнить, — строго добавил он, а на самом дне ясных серых глаз пряталась нежная улыбка, — что мне еще понадобятся обои на стенах. А также мне необходимы спальни и ванные комнаты, а все исторические достопримечательности — только в самом конце списка моих потребностей. И, ради Бога, сними с шеи этот фотоаппарат, пока не зацепилась за что-нибудь и сама себя не задушила.
Все еще неуверенная, девушка сняла ремешок камеры и положила в его протянутую руку.
— А теперь расскажи мне, как случилось, что ты брала интервью у мэра? — попросил Нэш. — У него тоже есть старинный дом, который необходимо исследовать и реставрировать?
— Это вторая моя работа.
— Вторая работа? — переспросил он.
— Ну да.
— Как это?
— Я репортер. Не много заработаешь в качестве историка архитектуры, — пояснила она, задумчиво проводя рукой по старому дереву перил. — Не слишком много людей готовы платить за то, чтобы узнать, сколько старинных балок осталось в их особняке. И уж совсем мало владельцев замков, чья история еще не задокументирована и не издана в цветных брошюрах с иллюстрациями. Поэтому я поддерживаю свой бюджет тем, что работаю на местную газету. Ты не собираешься подстричь лужайку перед домом?
— Не меняй тему, — перебил он. — Кстати, да, я, скорее всего, подстригу лужайку в ближайшее время.
Обернувшись, чтобы бросить беглый взгляд через открытую дверь на высокую изумрудную траву, которую только с большой натяжкой можно было назвать лужайкой, Нэш широко улыбнулся. А когда повернулся к Феникс, та уже поднималась вверх по лестнице.
Что это — предупреждение, что она не потерпит больше личных вопросов? Она повзрослела, стала независимой.
— Куда ты идешь? — спросил Нэш, взбираясь по лестнице следом за ней.
— Просто нужно кое-что проверить. — Сделав резкий поворот вправо, она остановилась на верхней площадке и внимательно посмотрела сначала налево, потом направо. — Это совсем ненормально, не находишь? А я предполагала, что доказательства будет совсем нетрудно обнаружить…
— Доказательства? Какие доказательства? — спросил Нэш.
— Ты знаешь что-нибудь об истории этого дома?
Нэш только помотал головой. Феникс ненадолго задумалась.
— Тут очевидно полное смешение стилей, разве ты не видишь?
— Боюсь, я ничего не замечаю. Ты что, уже провела все возможные изыскания на эту тему?
— Нет, я мало занималась архитектурными традициями английской провинции, — задумчиво ответила она. — Ты не заметил, как своеобразно разделяется лестничная площадка?
— А она разделяется?
— Конечно. Обрати внимание на свод. — Продвигаясь вдоль стены, Феникс постукивала по ней костяшками пальцев. — Интересно, есть ли здесь панельное основание?
— Ни в коем случае, — твердо заключил Нэш. В доме и так намечается много переделок. Не хватало только Феникс Лангриш, крушащей стены в поисках каких-то там панелей.
— Я уверена, что вначале лестничная площадка доходила до задней стены дома. — Девушка все время находилась в движении, стараясь не оказаться в непосредственной близости от Нэша, как будто боялась, что стоит ей остановиться, и он поймает ее. Вот и сейчас она открыла дверь и юркнула в спальню, чтобы осмотреть стену с другой стороны. — Видишь, здесь площадка начинается снова! Ты можешь перенести стену спальни туда, где она была изначально, и восстановить площадку в былом объеме.
— Но тогда спальня значительно уменьшится.
— Да, но это еще не все. Я тут… — Задумавшись, она замолчала, внезапно пересекла комнату и оторвала свисавший кусок обоев с дальней стены.
— Феникс, ты опять за свое! — воскликнул он в притворном возмущении.
Повернувшись к нему, она негромко сказала:
