Рената Тревор - Острые ощущения
— Вы?
Ей показалось, что сердце в груди остановилось.
— Извините?
— Я спросил, это вы? Вы чувствовали себя определенно неловко. Ситуация была затруднительная. К тому же мы были незнакомы, но их-то мы знали. — Майкл поставил чашечку на стол. — Но, если бы вы были одни, что бы вы сделали? Вас напугало бы это?
— Я убежала бы в свою комнату, заперла дверь и нырнула бы в ванну. Полагаю, люди имеют право на уединение, — запальчиво бросила Келли.
— Отлично! Значит, не испугались бы, а просто отошли в сторону?
Келли на мгновение задумалась, затем согласно кивнула.
— Итак, вы в ванне, — продолжил Майкл. Но — только честно — вы разве не думали бы о них там? О том, что только что услышали, о чем догадались?
— Возможно, думала бы. Это трудно проигнорировать. Я имею в виду, что в такую ситуацию я нечасто попадаю. Вернее, не попадала ни разу.
— Значит, вы задумались бы над этим. И все-таки вас это напугало бы или взволновало?
Вопросы становились Келли неприятны. Пора бы закрыть эту тему, но что-то мешало ей. Ладно, ведь это просто невинная беседа, так что нет ничего плохого в том, чтобы продолжить ее.
К тому же она открывала в себе кое-что новое, чего раньше не замечала, и это удивляло ее.
— Думаю, меня это взволновало бы. Но не воображаемые эротические сцены. Впрочем, я не могу сказать с полной уверенностью, что совсем не испугалась бы. Но подумать о сексе вообще, наверное, заставило бы.
— Вот видите, мы все одни и те же, — заключил Майкл. В его синих глазах вспыхнул лукавый огонек. — Я имею в виду, по своей сути. Мы можем скрывать свои фантазии, но неважно, как мы выглядим. Ведь все равно по сути мы подчиняемся своему сексуальному «я». Разве вы думаете не так?
— Не совсем так.
— Но если кто-то утверждает, что секс его нисколько не интересует, вы согласитесь, что он, мягко говоря, лукавит?
Келли задумалась.
— Возможно, — наконец ответила она.
— Звучит не слишком убедительно. — Майкл усмехнулся.
— Я думаю, они не то что отрицают секс как таковой, они просто игнорируют его. У людей могут быть другие приоритеты, другие интересы. — Келли сухо улыбнулась. — По крайней мере, у женщин.
Майкт поднял руки вверх.
— Сдаюсь! Но, согласитесь, мужчины более сексуально озабочены, чем женщины. В своем большинстве!
— Здесь я с вами полностью согласна. Он улыбнулся и допил кофе.
— Но вы менее всего похожи на женщину, которая не знает о своей сексуальной привлекательности и не чувствует себя при этом в своей тарелке.
Келли искренне удивилась его заключению.
— А что заставляет вас думать, что я, как вы сказали, «в своей тарелке»?
— Во-первых, то, как вы одеты. — Майкл ухмыльнулся. — Я понимаю, что не всегда можно судить о человеке по его внешнему виду, но, простите, я больше ничего о вас не знаю. А ваш наряд — не для слабого сердца. Во-вторых, не любая женщина может чувствовать себя в таком наряде свободно, как дома.
Келли попыталась скрыть смущение. Черт возьми, от его слов ей одновременно стало и неловко, и… приятно. И незачем себя обманывать! К тому же и возразить ей было нечего. Ее наряд действительно сверхоткровенный.
— Спасибо за комплимент. Но для полной ясности я должна открыть тайну. Эта одежда не моя, а Джоди. Она сочла мой наряд неподходящим для этой вечеринки. Джоди — авантюристка, искательница приключений. Ее гардероб и образ жизни отражают это. Я — другая. И мой гардероб это тоже отражает.
Ну слава Богу! Наконец-то удалось объяснить ему, что она не имела никакого намерения выставлять свои прелести напоказ. Хотя, что отрицать, такая мысль вызвала у Келли легкий трепет.
Майкл с минуту, казалось, обдумывал ее слова.
— Так что чему мешает?
— Что вы имеете в виду? — смутившись, пробормотала Келли.
— Я хочу понять, истинная женская натура проявляется в одежде и в стиле жизни или, наоборот, за одеждой и поведением она скрывает свою сущность?
Келли промолчала. Ответ мог бы разоблачить ее. Иногда после рассказов Джоди о весело проведенном времени у нее возникали некоторые фантазии. И вопрос заключался в том, была ли она действительно более серьезной, чем Джоди, или просто заставляла себя быть такой.
Так что? Она сдерживает свою натуру?
— Думаю, и то, и другое понемногу, — как можно искреннее ответила Келли. — Моя семья никогда не связывает внешний вид человека с его поведением, но я не могу сказать, что полностью поддерживаю их в этом. Я не чувствую себя комфортно в слишком откровенном наряде, но это не значит, что я никогда не смогу его надеть. Возможно, в подходящих условиях, с подходящим человеком он будет уместен. Я могу использовать его для своей карьеры, и в этом мое преимущество. И я не чувствую, что при этом я что-то теряю, от чего-то отказываюсь. — Келли пожала плечами. — Хотя, возможно, я и сдерживаю эту черту моего характера до определенного момента. Но не думаю, что смогу полностью отказаться от того, что имею. — Она посмотрела на Майкла с легкой усмешкой, — Объединить обе стороны непросто, поэтому секс обычно отпадает.
С ума сойти! Она сидит в кафе и откровенничает с мужчиной, с которым познакомилась лишь час назад! Возможно ли это? Но он — интересный собеседник, веселый и остроумный. Келли почувствовала себя неловко за первоначальную его оценку. Ее профессиональная способность распределять людей по категориям дала сбой.
Майкл улыбнулся официантке, принесшей еще кофе. Выждав, когда она уйдет, он повернулся к Келли и внимательно посмотрел ей в лицо.
— А я слышал, что как раз наоборот. Келли пожала плечами и сделала глоток кофе.
— Не знаю. И вообще мне трудно поддерживать такую глубоко философскую беседу в… — она взглянула на часы и удивленно присвистнула, — в четверть пятого утра. Боже мой! Неужели так поздно!
— «Так поздно» было уже, когда мы начали это, — заметил Майкл.
Келли перехватила его внимательный взгляд. У нее пресеклось дыхание, когда Майкл не отвел глаз.
— Начали что? — с трудом выдохнула она. Майкл не мигая продолжал смотреть на нее.
Он просто смотрел, но, казалось, точно знал, о чем Келли думает.
— Да, — тихо сказал он. — Это.
Келли до боли в суставах сжала кофейную чашку. Удивительно! Никто и никогда не вызывал у нее такой реакции. Майкл даже не дотронулся до нее, если не считать того нечаянного прикосновения. Однако… однако она чувствовала его, хотя ни вожделения, ни намека на непристойность в его взгляде не было. Что же она должна сделать, чтобы он посмотрел на нее призывно? Впрочем, если быть честной, когда она позволяла кому-нибудь приблизиться к ней так и узнать о ней так много? А если то мгновение, когда ей показалось, что они стали ближе, просто бред ее затуманенного усталостью сознания? Или рискнуть и прямо спросить его, какой смысл он вложил в слово «это»?
