Дороти Уильямс - Древо познания
Все еще в шоке от случившегося, Каролина огляделась в поисках блокнота для эскизов и уголька, которые выронила при падении. Найдя их, она осторожно спустилась по лестнице, вышла на улицу, заняла свое обычное место и, чтобы избавиться от наваждения, принялась рисовать маленького мальчика, играющего со своей машинкой под одним из столиков. Но в мыслях она была далеко отсюда — в мыслях она была рядом с Алексом.
Отец ребенка заметил, чем занимается Каролина, и подошел, чтобы взглянуть на рисунок.
— Сколько это стоит? — спросил он по-английски.
— Простите?
— Сколько вы хотите за рисунок?
— Столько, на сколько вы его сами оцените, — ответил низким голосом кто-то у нее за спиной.
Обернувшись, Каролина увидела перед собой того самого человека, которого она только что едва не покалечила.
— Нет, что вы, не нужно, — запротестовала она. Покачивая головой и улыбаясь, она протянула мужчине рисунок. — Пожалуйста, возьмите, это вам.
Восхищенный, тот поблагодарил ее и вернулся за свой столик.
— Вы поступили не по-деловому, — шутя заметил Алекс с некоторым неодобрением.
— А мне все равно, что вы думаете по этому поводу. Я никогда не беру с людей денег.
— Но почему? — спросил он. — Если людям что-то нужно, так пусть они за это заплатят. Вы чересчур добры.
— Спасибо за комплимент, но все же это не по мне. К тому же вести торговую деятельность, не имея на то лицензии, незаконно.
Алекс ничего не ответил на это, лишь пожал плечами. Молча постояв рядом с ней еще некоторое время, он удалился.
Взволнованная встречей с мужчиной, который с некоторых пор стал ей небезразличен, и потрясенная тем, что он вдруг заговорил с ней, Каролина тупо уставилась на свой блокнот.
— Вы не могли бы нарисовать мою жену? — спросил кто-то мягким голосом.
Удивленно подняв голову, Каролина увидела перед собой молодого мужчину.
— Извините, вы что-то спросили?
— Вы не могли бы нарисовать мою жену, она сидит вон за тем столиком, — показал он.
— О да, конечно. — Немного озадаченная, она выполнила просьбу, а потом нашлись еще желающие, и еще, и еще.
Госпожа Сантини, хозяйка гостиницы, была неглупой женщиной. Смекнув в чем дело, она подозвала Каролину, когда та закончила очередной портрет, и сделала следующее предложение:
— Я вижу, ты каждый день проводишь час или два за рисованием, а я могла бы тебе за это платить. Чем больше клиентов ты будешь привлекать, тем выше твой заработок. Это неплохой бизнес, на мой взгляд.
— О! — только и смогла произнести изумленная Каролина.
— Ну что, решено? — спросила госпожа Сантини с усмешкой.
— А мне можно будет брать деньги без специального на то разрешения? — поинтересовалась Каролина, все еще сомневаясь.
Госпожа Сантини издала неприятный гортанный звук и ответила:
— Тогда твое дальнейшее проживание и питание в гостинице будет бесплатным, такое условие тебя устроит?
Каролина облегченно улыбнулась.
— Да, спасибо. — Теперь, когда проблема денежного вознаграждения не стояла перед ней, все было в порядке.
— Ну, раз все решено, ты можешь идти и рисовать дальше, тебя ждет много клиентов.
Так она и поступила. Но ее интересовало еще одно — не повлиял ли Алекс на госпожу Сантини таким образом, что та сделала подобное предложение? Однако она сразу же отбросила эту мысль.
Зачем ему утруждать себя такими пустяками, тем более что она, похоже, его совсем не интересует. Поэтому весьма сомнительно, что он потратил хоть толику своего времени на размышления о Каролине. В отличие от нее. Каждая свободная минута была заполнена мыслями о нем, и это настораживало ее. Тревожило то, что она мечтала прикоснуться к нему, почувствовать вкус его губ, ей даже приходила в голову мысль об отъезде, чтобы не выставить себя на посмешище. Возможно, она именно так и поступила бы, если бы однажды не случилось непредвиденное.
В тот день она ездила на экскурсию с группой туристов из той же гостиницы. Было настолько жарко, что одежда липла к телу и пот градом катился по лицу. По возвращении Каролина устремилась в свою комнату с единственным желанием принять душ и выпить чего-нибудь холодного. Она открыла все окна и входную дверь, чтобы устроить сквозняк, и отправилась в крошечную ванную.
Увидев открытую дверь, Алекс зашел в комнату. В этот момент Каролина появилась из ванной и оказалась перед ним совершенно обнаженной. Они столкнулись, и он автоматически, как и в прошлый раз, вытянул руки, чтобы спасти ее или себя.
Время словно остановилось для них. Сначала они пристально смотрели друг на друга, а потом он поцеловал ее. Было ясно, что он сам не ожидал этого, просто поцеловал ее, но с такой страстью, словно мечтал об этом уже очень давно.
От неожиданности Каролина оторопела на мгновение, однако, когда его губы коснулись ее губ нежно, но настойчиво, дрожь пробежала у нее по телу, она обняла его руками за шею и ответила на поцелуй так, словно вся ее жизнь зависела от этого. Трудно сказать, сколько длился этот момент. Казалось, целую вечность.
Его руки поглаживали ее обнаженную спину, и она почувствовала, что он что-то держит в руках. Неожиданно сильный порыв ветра захлопнул дверь, и они резко отпрянули друг от друга.
Он долгое время пристально смотрел на нее и наконец извинился:
— Простите, мне не следовало этого делать.
— Но почему? — спросила она хриплым голосом.
Он ничего на это не ответил и как-то неестественно улыбнулся.
— У меня для вас письмо, — сказал он после паузы. — Госпожа Сантини попросила меня занести его вам.
Его глаза поймали ее взгляд, сконцентрированный, лишенный каких-либо эмоций, чего-то выжидающий. Так, во всяком случае, ему показалось.
Смущенный Алекс протянул Каролине белый конверт, она посмотрела на него и вновь обратила свой взгляд на Алекса, на его обнаженную грудь, проступающую сквозь расстегнутую рубашку. В тот момент она не могла думать ни о чем другом, и уж тем более о письме.
Забыв обо все на свете и отбросив остатки стыдливости — ведь они едва знакомы, — Каролина прикоснулась губами к его ключице, а потом принялась нежно целовать ему шею, чувствуя его неровное, глубокое дыхание. Ее еще влажная после душа грудь касалась его тела, а бедра ощущали прикосновение жестких шорт. В тот момент ее единственным желанием было, освободив его от одежды, отдать себя ему целиком и полностью, почувствовать его в себе, обладать его телом, таким же обнаженным, как и ее.
— Нет, не надо, — тихо сказал он, отстранившись от нее.
Вложив письмо Каролине в руки, он повернулся к двери и вышел.
