Сабрина Леммонз - Конец старой вражды
Неожиданно Марион заметила, что незнакомец стоит всего в полушаге от нее. Когда и как он оказался в такой опасной близости, она не знала, да и не могла сейчас сосредоточиться на этом. В голове стало пусто, а в ушах будто прибой зашумел. Она могла бы отодвинуться, а могла, наоборот, шагнуть вперед и почувствовать прикосновение его сильных и ласковых рук, вкус желанных губ…
Марион не сделала ни того, ни другого. Она ощутила в груди стеснение, словно кто-то выкачал из нее воздух. И в этот момент она поняла: ему достаточно коснуться ее, и все в мире переменится.
Видимо, незнакомец тоже это почувствовал, потому что резко отшатнулся от нее, словно отпрянул от края пропасти.
Марион часто заморгала, пытаясь овладеть собой.
— Прошу вас, извините меня, — промямлила она, чтобы как-то загладить неловкость момента, — что бросилась вам под колеса. Я очень волновалась за Бернарда. Он мне как дедушка, понимаете?
— Да, разумеется, — отозвался незнакомец и, сухо улыбнувшись, направился к своей машине. Проезжая мимо Марион, он коротко кивнул ей и махнул рукой. Через минуту серебристый красавец «ламборджини» превратился в точку, а потом и вовсе исчез из поля зрения.
Девушка медленно, будто в дремоте, села в свою машину, намереваясь ехать в Саутленд за Бернардом. Прежде чем завести мотор, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы очнуться от наваждения, в которое ее вверг этот опасный незнакомец. За считанные минуты он добился того, чего до него не удавалось ни одному мужчине: одним взглядом разбудить в Марион доселе дремавшую чувственность и поднять в душе такую бурю эмоций, о существовании которых она даже и не подозревала.
…Косые лучи вечернего солнца падали на письменный стол и отражались от экрана компьютера. Марион бродила по Всемирной паутине, просматривая сайты цветоводов-любителей в поисках новых сортов роз. Розарий считался гордостью тети Фелисити, да и сама Марион обожала эти цветы.
Обнаружив кое-что интересное на сайте одного американского ученого-селекционера, Марион стала сочинять ему послание. В этот момент в дверь постучали.
— Кто там? — отозвалась девушка, не отрываясь от экрана монитора. — Войдите!
Дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миссис Мэнли, женщина лет пятидесяти, жившая в коттедже на территории поместья и помогавшая баронессе Кросби по дому.
— Мисс Марион, — позвала она девушку, — ваша тетя срочно просит вас зайти. Она в библиотеке. — Было заметно, что миссис Мэнли чем-то взволнована.
— Что-нибудь случилось? — нахмурилась Марион. — Она здорова?
— Да-да, — поспешила успокоить ее миссис Мэнли, — с вашей тетей все в порядке, просто ей срочно нужно с вами поговорить.
Марион, сохранив адрес нужного ей сайта, оторвалась от компьютера и поспешила в библиотеку. Баронесса Кросби восседала в глубоком кожаном кресле, стоящем перед массивным письменным столом красного дерева эпохи Георга II. Своим грозным видом она напоминала скорее средневекового рыцаря нежели благообразную пожилую леди.
— Садись, Марион, — строгим голосом приказала ей леди Кросби, показывая кивком на кресло напротив. — То, что я собираюсь тебе сказать, весьма и весьма серьезно.
«Ну вот, — с тоской подумала Марион, — речь опять пойдет о том, чтобы ускорить брак со Стивом».
— Тетя, я…
— Не перебивай меня, будь добра! — Леди Кросби сделала многозначительную паузу.
Марион нервно заерзала на кресле, подумав, что в ее тетушке явно погибла великая драматическая актриса. Хотя мисс Кросби всегда с презрением отзывалась об актерском ремесле и не любила свою невестку, мать Стива, ее всегда отличала склонность к излишней драматизации. Марион показалось, что тетя сейчас встанет во весь рост и начнет с подвыванием зачитывать монолог леди Макбет. Интересно, чем вызвана эта театральная пафосность?
— Я только что разговаривала с нашим дорогим Бернардом, — перешла наконец к делу леди Кросби. — Он только что отошел от обезболивающего и смог внятно объясниться.
— Рада это слышать, — искренне сказала Марион. — Бедняга так страдал, что просто сердце кровью обливалось.
— Мое же сердце обливается кровью совсем по иной причине, — заявила тетя. — Оказывается, сегодня по дороге в Саутленд ты останавливала машину… — Лицо леди Кросби выразило крайнюю степень неодобрения. Неужели тетя собирается отчитать ее за то, что она едва не угодила под колеса? Но ведь все обошлось, да и не такое это важное происшествие…
— У меня лопнула шина, а Бернард чувствовал себя совсем плохо. Что же мне оставалось делать? — принялась оправдываться Марион.
— Как ты могла так поступить? — возвысила голос леди Кросби.
— Тетя, я не понимаю, — опешила Марион, — чем вы так расстроены? Все поступают подобным образом, если в дороге случается поломка и нет возможности устранить ее самому. Незнакомый, но весьма любезный молодой мужчина оказал мне услугу: отвез Бернарда в больницу, а потом сменил колесо.
— Если б эту услугу оказал тебе любой другой мужчина, тогда — да! Но только не этот человек! Ты хоть знаешь, кого попросила о помощи?! — с негодованием в голосе продекламировала баронесса.
Вконец озадаченная, Марион нахмурила брови. Кто же он, этот удивительный незнакомец, из-за которого тетя вне себя?
— Представления не имею. Во всяком случае, никогда его раньше не видела. У него шикарная машина, но одет он очень скромно. Я сначала подумала, что он шофер или механик, обкатывающий машину клиента, но потом…
— Механик! — всплеснула руками леди Кросби.
— …Потом я поняла, что ошиблась. — Марион вспомнила свои ощущения, возникшие от близости незнакомца, и глубоко вздохнула. — У него такая осанка, такие манеры… В общем, он очень…
— Ты даже отдаленно не можешь себе представить масштабов и последствий своей ошибки, девочка! — воскликнула баронесса, перебивая ее. — Это ведь был граф Милфорд! Бернард его сразу узнал.
Глаза Марион округлились.
— Граф Милфорд, из рода наших заклятых врагов? — спросила она заинтригованно. — Тот самый?
Баронесса Кросби торжественно кивнула.
— Может быть, мне стоит извиниться перед графом за то, что я допустила такую дерзость и попросила его о помощи? Как ты думаешь? — спросила вдруг Марион тоном, в котором сквозили ехидные нотки. У нее никогда не укладывалось в голове, что можно всерьез воспринимать глупую старую историю о какой-то семейной вражде, когда на дворе двадцать первый век.
Однако тетя не приняла ее иронию. Похоже, Фелисити была решительно настроена враждовать и далее.
